Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

13 комментариев
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

6 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

17 комментариев
22 сентября 2009, 17:33 • Культура

Не сажали, но выросло

«Хлорофилия»: Москва через сто лет

Не сажали, но выросло
@ prochtenie.ru

Tекст: Кирилл Решетников

В 2065 году на всех участках московской территории, не занятых рукотворными объектами, появились исполинские стебли трехсотметровой высоты. Чудовищная трава, происхождение которой неизвестно, растет с невероятной быстротой и искоренению не поддается. Московская жизнь, и без того расслабленно-бессмысленная, превратилась в галлюцинацию. Жутковатая шутка природы ускорила всеобщее движение по тупиковому пути, на который, как прозрачно намекает Рубанов, мы вступаем уже сейчас.

К началу XXII века население России сократилось до сорока миллионов и сконцентрировалось в одной точке – гиперполисе, в который превратилась Москва. На всех остальных землях царит запустение, кое-где теплится первобытная жизнь. Забайкалье и Якутия сданы в аренду китайцам, которые работают в поте лица, обеспечивая гиперполис продовольствием, высокотехнологичной продукцией и вообще всем необходимым, вдобавок исправно платя русским за использование сибирских территорий. В Европе нищета и разруха, а граждане Америки представляют собой новый человеческий подвид: для них требуются двери шириной не менее семи футов.

Безошибочно уловив дух нынешнего, а не будущего времени, Рубанов сделал главным героем журналиста, работающего в супермодном московском журнале

Андрей Рубанов, автор знаменательных книг «Сажайте, и вырастет», «Великая мечта», «Жизнь удалась» и «Готовься к войне!», создал симметричную альтернативу апокалиптическому миру Дмитрия Глуховского. Вместо преисподней метрополитена здесь стоэтажные небоскребы, вместо пятиминутного апокалипсиса – долгое обманчивое благополучие.

В «Хлорофилии» элементарным, но довольно остроумным образом буквализована самая расхожая метафора общества, у которого, как известно, есть различные страты, а также верхи и низы. После того, как столица заросла травой высотой с телебашню, появился дефицит места и солнечного света, поэтому люди переселились в небоскребы, на верхних этажах которых светло и комфортно, а на нижних – наоборот.

Общественный статус отныне определяется номером этажа – на десятых и двадцатых живут бедняки, лузеры, криминальные элементы и люди, лишенные амбиций, на сороковых – граждане среднего достатка и те, чье положение на социальной лестнице неустойчиво, на шестидесятых и семидесятых – респектабельные буржуа и интеллектуалы, выше гнездится финансовая и профессиональная элита.

Андрей Рубанов (фото: ИТАР-ТАСС)
Андрей Рубанов (фото: ИТАР-ТАСС)
Работают, впрочем, немногие – китайские выплаты за аренду Сибири делают всех обеспеченными и так.

Главная же изюминка, как и собственно сюжет, связана, конечно, с травой. Большинство москвичей, вопреки запрету, употребляют мякоть стебля, которая вызывает специфическую эйфорию и представляет собой нечто вроде совершенного наркотика. Однако стеблеедов ждет одно катастрофическое открытие: растительная жизнь не проходит даром.

«Хлорофилия» − один из тех случаев, когда неплохо сконструированная антиутопическая вселенная таит в себе некий соблазн для автора. Можно долго смаковать детали вымышленного мира, демонстрировать его с различных сторон и изощряться в футурологическом остроумии, при этом отодвигая сюжет на второй план.

Рубанов в какой-то степени поддался этому соблазну (хотя, возможно, вполне осознанно) – к середине книги имеем массу симпатичных эпизодов и широкую панораму травоядной Москвы, но почти никаких событий. Однако дальше все меняется – пропадают люди, начинается детектив, становится известна главная печальная тайна, действие переносится за пределы города, урбанистический триллер сменяется вестерном.

В «Хлорофилии» Рубанов публицистичнее, чем в других своих романах, и это при том, что они тоже были посвящены отнюдь не отвлеченным материям: там суммировался невеселый опыт русского бизнесмена 1990−2000-х годов. Сменив почти фотографическую современную фактуру на пародийную антиутопическую, автор «Великой мечты» заговорил еще более широковещательно. Причем заговорил, в общем-то, о том же, о чем и раньше.

Главный резонер «Хлорофилии» − мультимиллионер Глыбов − транслирует примерно тот же пафос и погружен в те же думы о нации, что банкир Знаев из романа «Готовься к войне!». Явно солидарный с этими персонажами Рубанов взыскует ответственности, любви к труду, активности, небезразличия, взаимной поддержки, мобилизации, в конце концов. Устами одного из героев происхождение пресловутой травы объясняется так: «Трава есть наша национальная нелюбовь к порядку. За тысячу лет мы накопили ее столько, что она перешла в новое качество. Отделилась от нас и стала самостоятельной биологической сущностью».

Да, Рубанову можно попенять на плакатность и прямолинейность. Но это не будет взвешенной, а тем более исчерпывающей оценкой романа. В конце концов, громкие максимы уравновешены в «Хлорофилии» не только набором сатирических находок, но и просто хорошим романным текстом, историей, в которой идеи не существуют в отрыве от живых людей, а трагедия и счастье оказываются настоящими. Рубанову удалось удержаться на грани, за которой кончается литература и начинается агитка.

..............