Сергей Худиев: Горе тем, у кого нет дивизий

В Египте, Ираке, Сирии экстремисты убивают христиан за то, что они – христиане. Почему либеральный Запад старается не видеть такие масштабные и вопиющие нарушения прав человека? Этому можно назвать целый ряд причин.

Пока христианский мир празднует Воскресение Христово, христиане Египта оплакивают своих убитых близких после недавних взрывов в церквях. Раненые медленно пытаются вернуться к жизни.

В либеральной картине истории есть место для христиан-угнетателей, но никак не для христиан-жертв

Недавние теракты в Египте – и реакция на них – еще раз обратили внимание на одну сторону ближневосточного, и, в частности, сирийского хаоса, который остается не только незамеченным, но старательно незамечаемым.

В Египте, Ираке, Сирии и далеко за пределами Ближнего Востока экстремисты убивают христиан за то, что они – христиане.

Об этом пишут, конечно, на специализированных христианских ресурсах, но наиболее влиятельные медиа стараются это деликатно не замечать или хотя бы снизить остроту проблемы, если игнорировать ее невозможно.

ВВС, сообщая о взрывах, говорит, что «многие полагают», что христианство подвергается преследованиям. Не очень понятно, чем еще, кроме акта намеренного преследования за веру, является убийство христиан в церкви во время церковного праздника – но такое словоупотребление обычно для западных медиа вообще. Они избегают прямо называть вещи своими именами.

Почему либеральный Запад старается не видеть такие масштабные и вопиющие нарушения прав человека? Этому можно назвать целый ряд причин.

Первое, что бросается в глаза, – преследования христиан не помещаются в западную картину происходящего.

Главное повествование, которое предлагают западные политики и медиа, – про то, как «народ» в поисках «свободы и достоинства» восстает против «репрессивных режимов» и «кровожадных диктаторов».

Преследования христиан не помещаются в западную картину происходящего (фото:Stringer/Globallookpress)

Такой «восставший народ», конечно, заслуживает всяческой поддержки со стороны западных друзей свободы, а Россия во главе с «плохим парнем» Путиным находится на неправильной стороне истории, помогая «кровожадному диктатору» Башару Асаду.

Но если приглядеться к происходящему, можно обнаружить совсем другую картинку – не «народ» против «диктаторов», а воинствующие джихадисты против всего, что в регионе было еще светского, европейского, способного защитить права религиозных меньшинств.

Там, где «народ» при прямой помощи Запада был «освобожден», мы увидели распад любой государственности, хотя бы отдаленно достойной такого названия, и геноцид меньшинств – прежде всего, христиан, хотя и не только их.

Но заметить этого слона в комнате – значит поставить под удар все западное описание событий. А огромная политическая и медиамашина, в которой каждый на своем месте знает, что ему следует говорить, чтобы успешно делать карьеру, не может просто взять и развернуться.

Вторая причина носит очень простой, грубый и прагматический характер. Ближневосточные христиане не обладают ни военной или экономической мощью, ни политическим влиянием.

Говорят, что в свое время Сталин насмешливо спрашивал, «а сколько дивизий у Папы Римского?» Вот с дивизиями, с деньгами, с властью у христиан этого региона дело обстоит плохо.

У Саудовской Аравии, например, есть и деньги, и дивизии, и контроль над стратегически важным регионом, и поэтому к ее интересам и желаниям будут относиться с уважением. А у христиан – нет. В комбинациях политиков, которые просчитывают баланс сил, они обладают очень, очень малым весом.

Горе тем, у кого нет дивизий. Или хотя бы денег. Их способность к лоббированию – то есть знакомство с нужными людьми в Вашингтоне, Лондоне и других столицах – тоже находится на очень низком уровне. Политики просто не видят смысла обращать на них внимание.

На третью причину указывает колумнист «Дейли Телеграф» Тим Стэнли. По его словам, «причина, по которой (Запад не желает вовлекаться в борьбу за права христиан), состоит в том, что Запад не хочет идентифицировать себя как христианский...

Наш дух стал настолько слабым, наша культура настолько пустой, что мы с трудом замечаем, что права, демократия, религиозный плюрализм – все то, чем мы пользуемся в нашей части мира, не было изобретено вчера, но является частью исторического, глобального развития христианского социального прогресса.

Мы забыли, кто мы такие... Неудивительно, что когда мы видим, как страдают члены нашей религиозной семьи, мы не понимаем, что несем за них ответственность».

Четвертая причина – это враждебность самого либерализма к христианству.

Разумеется, эта враждебность очень далека от того геноцидального насилия, которое мы видим со стороны ИГИЛ* и других радикальных движений. Она доходит максимум до разорения христианских предпринимателей по суду за отказ участвовать в гей-мероприятиях.

Но на уровне идеологии такая враждебность демонстрируется постоянно – либеральные издания вроде Haffington Post были гораздо более возмущены словами вице-президента США Майка Пенса о том, что он не обедает наедине ни с одной женщиной, кроме своей жены, чем кровавыми терактами против христиан.

Майк Пенс, удаляясь от тесного общения с посторонними женщинами, выказал себя «экстремистом», «фундаменталистом», «высокомерным христианином» и навлек на себя великую ярость либеральных СМИ. К экстремистам, которые устраивают теракты в церквях, они относятся, конечно, безо всякого одобрения, но гораздо спокойнее.

Казалось бы, люди, которые торгуют женщинами как рабынями, а гомосексуалистов подвергают лютым казням, должны бы гораздо больше возмущать либералов, феминисток и борцов за права сексуальных меньшинств, чем христиане, которые просто предпочитают общество своих законных жен, а гомосексуалистам высказывают чисто словесное неодобрение.

Но в уже сложившейся либеральной картине истории место врагов прогресса и свободы, угнетателей женщин и меньшинств уже занято – и это христиане.

И в эту картину совершенно не вписывается, что христиане могут быть жертвами несправедливости гонений и сами нуждаться в сочувствии – или даже защите. Сочувствие принадлежит правильным жертвам – например, юноше, который считает себя девушкой и которого интолерантные соученики не пускают в женскую раздевалку. 

В либеральной картине истории есть место для христиан-угнетателей, но никак не для христиан-жертв.

В этой атмосфере большинство политиков или представителей медиа просто не видят, как заступничество за гонимых и истребляемых ближневосточных христиан могло бы помочь их карьере – а вот помешать ей оно может.

Однако у нас, в России, большинство этих факторов не работает. Это не наш заговор молчания, у нас нет причин в нем участвовать.

Напротив, у нас есть причины постоянно указывать на ложность картины мира, стоящей за политическими усилиями Запада. У нас есть причины постоянно подчеркивать то, что западные лидеры предпочитают замалчивать – их предыдущая деятельность только раздула пожар экстремизма и терроризма и привела к геноциду христиан в Ираке, а успешное продолжение их действий неизбежно приведет к аналогичному геноциду в Сирии.

Конечно, они это понимают. Они не идиоты. Но не могут же они вслух сказать «да, мы поощряли и поощряем геноцид и преследования людей по религиозному признаку». Они договорились молчать об этом, потому что им так удобнее.

Но России как раз удобнее говорить это вслух и снова и снова ставить западных политиков, медиа и публику перед неудобной для них реальностью. И не надо бояться прослыть защитниками христиан. В этом нет ничего неправильного.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ