Когда в Штатах случается так называемая нехватка ликвидности, по странному стечению обстоятельств где-то в другой части мира нередко разгорается война или цветная революция. Так и хочется прибегнуть к известному мему «Совпадение? Не думаю!».
3 комментарияВиктор Топоров: Фантаст родился
Серия взрывов потрясет Москву в октябре 2005, а уже 7 ноября Белокаменная сгинет окончательно и безвозвратно. Поэтому вручение Букеровской премии (декабрь) не состоится вовсе, а оглашение шорт-листа придется как раз на первую декаду светопреставления.
Так что, куда ни кинь, эсхатологическому роману Дмитрия Быкова «Эвакуатор» ничего не светит.
Двое разнополых сотрудников столичного еженедельника заводят служебный роман, в котором наряду с вялыми соитиями существенное место отводится бурному трепу в виде главным образом ролевых игр. Одна из которых – своего рода космическая одиссея – мало-помалу вытесняет все прочие.
Я инопланетянин, говорит мужчина, все здесь вот-вот провалится в тартарары, но вот тебя я спасу. Я возьму тебя с собой в наш мир. Прокачу с ветерком на звездолете. И дочь твою прокачу, и мужа, и мать, а бабушку пусть Жучка катает.
Женщина и верит и не верит, и то и дело обмирает в неземных по форме и по факту объятиях. А Россию меж тем рвет Москвою, и мир – Россией, и нашу Солнечную систему – старушкой-Землей. Но и на Альфе Центавра дело обстоит ничуть не лучше…
Авторский проект «Дмитрий Быков*» в своей амбициозности, разносторонности и неиссякаемости сходен с акунинским. Обоим сочинителям приспичило переписать заново всю великую русскую литературу. Не пересказать своими словами (своих, по-настоящему оригинальных, слов ни у того, ни у другого нет), а именно по-борхесовски (Пьер Менар – автор «Дон Кихота»!) переписать слово в слово.
Быков клонирует и смешивает знаменитые, но не лучшие образцы отечественной словесности
Заменив пресловутую духовность филистерскими рассуждениями и филигранным меркантильным расчетом (Акунин) или по большому счету бескорыстно, но с тем большей ненасытностью залюбовавшись собственным исполнительским мастерством (Быков).
У Акунина получаются мутанты, у Быкова – клоны, и Владимир Сорокин отдыхает.
В романе «Эвакуатор» Быков клонирует и смешивает знаменитые, но не лучшие образцы отечественной словесности: «Невозвращенца», «Мастера и Маргариту», «Доктора Живаго» (в книгу демонстративно включены «Стихи вокруг романа») и братьев Стругацких с поправкой на обруганного прямо в тексте автора «Б.Вавилонской» Митрофанушку Веллера.
Особенно губительны, разумеется, уроки, взятые у «жидов города Питера»: национально-пропорциональное представительство положительных персонажей, допущенных в космический ковчег; замешенное на дурных каламбурах хохмачество («секс бывает банальным или анальным»); высокопарно-бездарные разговоры о смысле жизни и о самопожертвовании вперемешку с милыми пустячками вроде провинциальной бабуси, со вкусом цитирующей Василия Васильевича Розанова, или звездолета в форме садовой лейки.
На «фантастических» страницах (а их большинство) роман проваливается в такую бездну, что кажется, будто его сочинил не автор «Оправдания», кондиционной «Орфографии» и вполне качественной, хоть и вторичной лирики, а какой-нибудь непоправимо бессмысленный турбореалист, с ног до головы увешанный погремушками от престарелого Дона Натановича Руматы.
То ли тихий ангел пролетел, то ль фантаст родился…
«Московские» страницы, впрочем, весьма милы. Например, служебный роман и отдельно птичий язык, на котором, используя остранение по Шкловскому, переговариваются центральные персонажи. Пока их (и тот, и другой), как лягушку дробью в рассказе Марка Твена, не «заряжают» аллюзиями на Маргариту и Лару.
И, разумеется, на Мастера и Поэта.
Бытует мнение, будто роман «Эвакуатор» плох прежде всего потому, что вырос из небольшого рассказа. Про «нашего мужа», про феноменально дешевую забегаловку в Свиблово, про журнал «Собеседник», который здесь, естественно, переименован в «Собутыльник». И, понятно, про «сентябрьский синдром»: паническое ожидание взрывов (начиная с социального) в очередной День Москвы…
Что ж, это объяснение правдоподобно, но недостаточно. Ведь в случае с «Эвакуатором» мы имеем дело не с творческой неудачей несомненно одаренного автора, а с поразительным по своей беспомощности и безнадежности художественным провалом. Вторичный блеск всего, что делает в литературе Быков, оборачивается здесь даже не треском, а пшиком.
И – априорно (в букеровском случае) и апостериорно (в ситуации с НацБестом) подозревая жюри литературных премий в предвзятости, чтобы не сказать в оголтелой ненависти к плодовитому автору, более того, искренне симпатизируя Быкову в его циклопических усилиях, далеко не всегда оборачивающихся сизифовым трудом – рискну, однако же, заметить: на этот раз дело не в личной или клановой неприязни.
Все куда запущеннее.
Похоже, это понимает и сам Быков. Иначе с чего бы публиковать ему восторженную статью о братьях Стругацких и – отдельно и особенно – о творчестве С.Витицкого? Раздающего, если кто забыл, пусть и сугубо локального значения премиальные погремушки. Но нет, высказав подобное предположение, я, скорее всего, возвел на нашего новопрорезавшегося фантаста напраслину.
Потому что человек он искренний.
И восторженный.
И, случается, искренне восторгающийся – и как раз статьи о том, чем он искренне восторгается, получаются у него ярче всего. И статья о Стругацких наверняка из этого ряда, а вовсе не из желания лизнуть по самые гланды ситуативно полезного человечка.
Это не более чем совпадение.
Правда, не любят Быкова в том числе (наряду со многим прочим) и за повышенную частотность таких совпадений.
Я же, не разделяя всеобщей нелюбви, желаю Быкову поскорее проститься с дурными образчиками хорошей прозы и хорошими образцами дурной фантастики и слово в слово переписать в следующий раз не «Ночной дозор», а «Войну и мир», смикшировав ее с «Братьями Карамазовыми» и «Обрывом», - и тогда все, кроме премии, возможно, и срастется.
* Признан(а) в РФ иностранным агентом