Как крах Асада повлияет на Россию и Ближний Восток

Сирия вступила в новую эпоху. Правительство Башара Асада пало. Сирию захватили вооруженные группы всех сортов. Собственно, ее ждет эпоха враждующих деревень – как это происходит в Ливии.

«В ближайшее время Сирия будет разделена между региональными игроками. Часть страны будет оккупирована Турцией и протурецкими формированиями. Часть окажется под контролем ХТШ. Часть будет взята Израилем. Курды продолжат строить свое государство. В результате на пространстве бывшей Сирии начнется война всех против всех», – прогнозирует замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов.

Но в новую эпоху с точки зрения влияния на Ближний Восток вступает и Россия. Государство, которое на протяжении 10 лет помогало сохранять в Сирии порядок. Насколько серьезны эти потрясения и как изменится геополитический расклад в регионе для нашей страны?

Москва пришла в Сирию в 2015 году с четкими целями – поддержать легитимную власть и уничтожать террористов, которые после Сирии отправились бы взрывать российские города. При этом российские ВКС не были главной силой проправительственной коалиции. «На земле» основную лямку тянули на себе иранцы, ливанская «Хезболла» и некоторые обученные подразделения сирийцев. И в 2024 году эту лямку они на себе тянуть уже не могли.

«Стараниями Израиля за последний год позиции Ирана в Сирии были резко ослаблены. Ливанская «Хезболла» была отвлечена на конфликт в Ливане, и объем ее помощи Асаду резко сократился», – объясняет газете ВЗГЛЯД политолог-международник Елена Супонина. Обученные же подразделения сирийцев были фактически распущены властями из страха перед политическими амбициями их командующего.

На эту тему
• Не буду горевать по Сирии больше, чем по Херсону или Киеву
• Эксперты объяснили стремительный крах власти Асада в Сирии
• Новое лицо сирийских повстанцев

В этой ситуации повышать свою роль в сирийском конфликте Москва не собиралась. «Башар Асад – не маленький мальчик, чтобы мы брали на себя ответственность за его судьбу (хотя и предоставили ему убежище). Россия вела себя очень осторожно, не выходя за пределы своих обязательств. Эти обязательства не включали в себя ведение войны вместо сирийской армии», – говорит Елена Супонина.

Причем не включали изначально, еще до нынешних событий. Отчасти потому, что против этого были иранцы – для Тегерана Сирия равнозначна тому, чем для России является Украина. Жизненно важная территория, на которой не должно быть присутствия враждебных сил и даже избыточного присутствия дружественных.

Против, как ни странно, были даже сирийцы. Местные власти не пускали в страну российский бизнес и в принципе не следовали тому, что им говорили из Москвы.

«Мы давали советы – и Башар Асад, к сожалению, не всегда к ним прислушивался. Не проявлял достаточной гибкости на переговорах с Турцией, как советовала Москва. Не проявлял готовности договариваться с представителями умеренной оппозиции, как советовала Москва», – говорит Елена Супонина.

По словам эксперта, «доходило до банального. Когда у власти возникали конфликты на местах с жителями различных районов по поводу обычных социально-экономических вопросов, вмешивались представители российского Центра по примирению и эти спорящие стороны разводили. В рамках достигнутых договоренностей представители сирийских властей брали на себя какие-то обязательства, но эти обязательства не выполняли».

Сложно отвечать за того, кому это не нужно. Еще в 2015 году президент Владимир Путин говорил: «Мы не собираемся быть большими сирийцами, чем сами сирийцы».

Положение России в Сирии изменилось, но изменилось положение и других игроков. И не факт, что новый баланс в целом для нашей страны слишком критичен.

«Российское присутствие в Сирии, военное и политическое влияние на режим Асада – все это играло роль в отношениях России с региональными центрами силы на Ближнем Востоке. Наши действия в Сирии в 2015-2016 годах поспособствовали укреплению отношений с Саудовской Аравией, развитию сотрудничества с Ираном, переговорам с Турцией. Созданный Астанинский формат (с участием России, Ирана и Турции) позволил институционализировать роль России на Ближнем Востоке», – говорит замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов.

Однако с тех пор отношения России и Саудовской Аравии получили и иные опоры, отличные от сирийской. Например, совместный интерес в контроле цен на нефть. Или же, например, шаги в рамках саудовской многовекторности, которую правящий кронпринц Мохаммед бин Салман проводит в последние годы.

Российское присутствие в Сирии было важным инструментом давления и на Анкару – и теперь у турок будут развязаны руки. Но, во-первых, этот инструмент не очень-то и сработал в ситуации, когда Турция проводила агрессивную политику на Южном Кавказе. Во-вторых, Турция – номинальный победитель войны в Сирии – сейчас получит такой сонм проблем (начиная от миллионов беженцев и заканчивая войной с курдами), что ей будет не до России.

Есть и еще один важный игрок – Израиль. «Одной из причин относительно умеренной позиции Израиля по конфликту на Украине (неприсоединение к антироссийским санкциями и отказ от поставок израильских вооружений Украине) было наше присутствие в Сирии, которое ограничивало присутствие там иранцев. Сейчас же не исключено, что позиция Израиля в отношении нас ужесточится», – говорит Дмитрий Суслов.

Однако что-то подсказывает, что Израиль (еще один, казалось бы, победитель) ожидает серия войн и конфликтов. Захватившие Дамаск группы уже заявили, что Израиль для них – враг, и что Голанские высоты они будут отбивать. И в этой ситуации израильтянам, конечно, нужен каждый патрон.

А вот с потерей транзитной роли Сирии ситуация гораздо сложнее. Россия успешно ведет против Запада «битву за Африку», но для этого ей нужно бесперебойное воздушное сообщение с Черным континентом. Которое (в силу больших расстояний) шло через Хмеймим как аэродром дозаправки.

«Наше военное присутствие в Сирии необходимо для проецирования силы в Африку. Сирия предоставляла базы подскока и логистические услуги, поэтому она сыграла колоссальную роль в том возвращении в Африку, которую мы наблюдали на протяжении последних лет. Кроме того, сирийские базы обеспечивают наше присутствие в Восточном Средиземноморье», – говорит Дмитрий Суслов.

Не исключено, что Москва сможет эти возможности сохранить. «Судьба баз в Тартусе и Хмеймиме будет решаться на переговорах с представителями новых властей Сирии. И для России ситуация тут значительно лучше, чем для Ирана. У оппозиции к иранцам накопился сонм претензий, который выливается в непримиримое к ним отношение. К России такой враждебности нет», – говорит Елена Супонина. И действительно, ворвавшиеся в Дамаск группировки разгромили иранское посольство – но не тронули российское.

Есть у текущих геополитических потрясений и еще одно измерение – украинское. По крайней мере, избранный президент США Дональд Трамп уже связал события в Сирии с возможным заключением мирного соглашения Москвы и Киева.

Однако попытки увязывать события в Сирии с украинскими выглядят крайне натянуто. В Сирии Москва изначально была на вторых ролях, не определяла внешнюю и внутреннюю политику страны, не делала на Сирию глобальные ставки. Украина – совершенно другое дело. Там боевые действия идут в том числе и на российских территориях, и Россия находится у штурвала. Бросать который не собирается.

«Трамп в очередной раз выразил свою переговорную позицию. Ту, к которой склоняется он и его окружение. Скорейшее прекращение огня по линии соприкосновения, заморозка конфликта – ну и ведение неопределенно долгое время переговоров о дальнейшем политическом устройстве. При этом он Россию не критиковал, не назвал ее агрессором (а Украину жертвой)», – говорит Дмитрий Суслов.

Украина для России несравнимо важнее Сирии. И результаты украинской спецоперации будут иметь гораздо большее значение для всей планеты, нежели текущий крах сирийского государства.