Украина
Европейцы восстают против власти
|
Фото: REUTERS/Eva Plevier Текст: Дмитрий Бавырин |
В Москве в очередной раз ослабили «антиковидные» ограничения, но в других столицах продолжают закручивать гайки. В Нидерландах, где правительство дошло до введения комендантского часа, у гаек сорвало резьбу: народ ответил властям протестами, перешедшими в массовые беспорядки. Одни трактуют происходящее как политический заговор, другие – как закономерную реакцию на тоталитаризм нового типа.
ВОЗ констатирует рекордную мировую смертность от COVID-19: за прошедшую неделю скончались свыше 95 тысяч человек. Так называемая вторая волна оказалась значительно сильнее и смертоноснее первой. Но вместо того, чтобы соблюдать как бы спасительные ограничения, люди отменяют карантины «снизу» – пик пандемии планета встречает протестами.
Масштабные митинги оппозиции проходят сейчас много где – от Индии до Грузии. В каждом протесте есть своя специфика, требования разнятся от региона к региону, но в качестве первопричины почти везде фигурирует коронакризис.
В Европе в этом смысле ярче прочих заявили о себе Нидерланды: по оценкам местной полиции, ничего подобного в королевстве не было как минимум 40 лет. Уже несколько ночей подряд люди бунтуют в Амстердаме, Роттердаме, Хертогенбосе, Эйндховене и других городах страны. Как это обычно и бывает с ночными протестами, они быстро перерастают в битье витрин, грабежи и поджоги.
Полиция отвечает жестко – дубинками, водометами, а кое-где и слезоточивым газом. Нужно понимать, что в как бы либеральном королевстве весьма консервативное законодательство по поводу уличных акций, что связано с традиционно высокой активностью футбольных болельщиков – как местных, так и приезжих.
Обычно законопослушных и терпеливых голландцев возмущает то же, что и миллионы людей в других странах – карантин. В их случае – беспримерно жесткий: развлекательные заведения не работают с осени, в декабре закрылось вообще все, кроме магазинов с продуктами, лекарствами и товарами первой необходимости, а с 23 января правительство объявило о введении комендантского часа. Тем, кого полиция встретит на улице с девяти вечера до половины пятого утра, грозит штраф 95 евро.
Это стало последний каплей, с падением которой на голландскую мельницу закрутился маховик уличного насилия. А те жители королевства, кто по-прежнему строго исполняет все предписания и из домов не выходит, отводят душу в социальных сетях, сравнивая происходящее с временами нацистской оккупации и подбадривая «восставших» в духе «вернем себе город».
В Нидерландах такой молодежи особенно много – там велика доля рынка мелких услуг, предназначенных для туристов. Вводя спорный с точки зрения эффективности и критикуемый очень многими в стране комендантский час, правительство не могло не понимать, что терпение людей на исходе и что речь идет об игре с огнем.
Из этого родилась конспирологическая теория, по которой власти Нидерландов всё прекрасно понимали и сознательно пошли на провокацию.
Две недели назад правительство королевства в полном составе ушло в отставку на фоне грандиозного скандала. Тысячи семей были ошибочно обвинены в махинациях с детскими пособиями, за чем последовали крупные штрафы и арест имущества. Некоторые без вины виноватые граждане лишились работы, жилья и даже права попечительства над детьми.Однако в системе власти при этом ничего не изменилось: министры продолжат исполнять свои обязанности вплоть до очередных выборов в середине марта и формирования новой коалиции. Уходя в отставку, они прекрасно понимали, что на самом деле никуда не уходят, это стало всего лишь формой покаяния перед населением. Но одного покаяния для победы на выборах уже недостаточно – нужны экстремальные меры.
Премьер-министр Марк Рютте находится на своем посту более десяти лет. В Нидерландах для такого долгожительства нужно быть мастером дипломатии и политической эквилибристики, так как ни одна из партий не может претендовать на абсолютное большинство голосов – коалиция почти всегда состоит сразу из нескольких партий, каждая из которых пытается соблюсти свой интерес. В нынешней, например, четыре силы, что дает ей парламентское преимущество всего в два мандата, а результат победителя прошлых выборов – Народной партии за свободу и демократию Рютте – всего чуть более 21% голосов.
При таких раскладах положение премьера очень неустойчиво, но Рютте как-то держится и планирует держаться дальше. Уличные беспорядки могут ему в этом помочь, ведь помогли же они в прошлый раз.
В 2017 году в нидерландском бунте участвовала в основном турецкая диаспора, что стало ее реакцией на громкую ссору Амстердама и Анкары, а также на то, что социологи сулили победу на выборах Партии свободы Герта Вилдерса, где ненавидят всё, что связано с исламом. Опасаясь, что приход радикалов во власть распалит конфликт еще больше, голландцы в итоге предпочли радикалу Вилдерсу более умеренного и осторожного Рютте, который тем не менее тоже не одобряет миграцию из исламских стран.
Особенность предвыборных раскладов этого года в том, что Вилдерс выступает категорически против комендантского часа и прочих ограничений. Теперь, когда начало беспорядков выглядит почти неизбежным и как бы запрограммированным, засидевшегося премьера подозревают в очередной хитрой схеме, ведь нет ничего проще, чем выставить погромщиков сторонниками Вилдерса, тем более, что бунтуют сейчас не столько мигранты, сколько вполне себе коренная, но столь же безработная молодежь.
По аналогичной схеме новая власть в США пытается повесить на Дональда Трампа и Республиканскую партию ответственность за штурм Капитолия радикалами. Стоит признать, у нее хорошо получается, а значит, может получится и у Рютте, тем более, что голландская пресса ненавидит Вилдерса столь же сильно, как американская Трампа.
То, что оскандалившийся премьер своими комендантским часом специально спровоцировал хаос на улицах, чтобы вывернуть ситуацию в свою пользу и удержаться во власти – это уже конспирология.
Но ее активное обсуждение голландцами в социальных сетях само по себе демонстрирует почти параноидальное недоверие многих европейцев к государственной власти.
Политический запрос западных обществ, пока что выраженный в «праздниках непослушания», еще только предстоит сформулировать социологам, политологам и философам. Но уже понятно, что во многом непохожие друг на друга «ковидные» протесты в странах «золотого миллиарда» стали реакцией на то, что у правительств вдруг оказалось гораздо больше полномочий, чем можно было бы предположить всего год назад.
Тогда казалось немыслимым, что в развитых демократиях можно запретить людям работать, выходить из дома, заниматься спортом или отмечать Рождество в кругу семьи.
Почти никто, за исключением разного рода сектантов, не спорит с тем, что угроза коронавируса реальна. Но столь беспрецедентное по размаху вмешательство государства в повседневную жизнь граждан не могло не вызвать приступа анархизма у людей, столкнувшихся не только со смертельной угрозой, но и тоталитарными по сути ограничениями на собственную жизнь.
Если система сдержек и противовесов все еще работает и речь не идет о полном подчинении общества государству, эту проблему начнут формулировать уже совсем скоро. Не важно, под каким именно политическим соусом запрос на ограничение полномочий правительства в итоге будет подан – либертарианским, анархистским или еще каким-то. Важно, что до тех пор общество будет вынуждено разговаривать с государством на языке уличного сопротивления даже в таких благополучных и привыкших доверять властям странах, как Нидерланды.