Как генсека расстреляли за унижение нацменьшинств

Банальности сводятся к тому, что Чаушеску был кровавым коммунистическим диктатором, расставившим по ключевым постам своих родственников и пытавшийся маневрировать между СССР, Западом и Китаем. Он спонсировал международный терроризм, осуждал Москву за ввод войск в Чехословакию и Афганистан, брал миллиардные кредиты на Западе, притеснял национальные меньшинства и в итоге довел румын до жуткой нищеты.

В той или иной степени все эти ярлыки – правда. Сейчас модно говорить о том, что именно в декабре 1989 года в Румынии впервые были опробованы технологии «цветных революций», хотя это все-таки некоторое смещение во времени. Попытка покрасить чау-чау под панду.

Например, «протестный» слоган «я/мы – тоже кто-то» впервые действительно появился в Румынии, но не в декабре 1989 года, а несколькими годами позже, когда с помощью организованных банд шахтеров свергали уже правительство Иона Илиеску – главного «революционера» 1989 года, оказавшегося недостаточно прозападным. Он неосторожно назвал громящих Бухарест шахтеров «хулиганами» (golani), что было тут же подхвачено и обращено против него. Самый известный румын современности, драматург-абсурдист Эжен Ионеско прислал из Парижа короткую телеграмму: "si eu sunt Golan" («и я – хулиган»), породив этим волну однообразных телеграмм от известных людей со всего мира. Так что современным пользователям этого слогана следует задуматься об авторских правах и не выдавать себя за великих молодежных креативщиков.

Тогда же в обиход были пущены ритмичные песенки, заводившие молодежь на площадях Бухареста, и ритуальные массовые обряды типа скачек на месте. Все это в деталях предваряет украинские события 2004 и 2013/2014 годов с их незатейливой песенкой «Разом нас багато» и «Хто не скаче, той москаль». Технология действительно одинаковая, повторяющаяся с тех пор во многих странах, но к событиям декабря 1989 года отношения не имеющаяся.

Там все было не так. Да и чтобы понять происходившее, придется окунуться в события куда более ранние. Очень издалека.

Все тридцатые годы ХХ века руководители коммунистических партий Румынии и ее соседа-антагониста Венгрии сидели в местных тюрьмах. Давно и надолго.

Местные коммунистические движения были разгромлены и перспективы не имели. Москве надо было что-то делать хотя бы с вызволением проверенных кадров, ибо других венгров и румын в распоряжении сперва Коминтерна, а затем и просто СССР было очень мало.

Национализм и патриотизм венгров – штука малоизученная, болезненная, но достойная уважения. Именно на них и решили сыграть в попытке вызволить из будапештской тюрьмы тогдашнего лидера местной компартии Матьяша Ракоши (Розенфельда), впоследствии известного как «венгерский Сталин». В Москве хранились знамена венгерской повстанческой армии времен национальной революции 1844 года, подавленной российским экспедиционным корпусом «жандарма Европы» императора Николая I. Именно на эти знамена и обменяли коммуниста Матьяша Ракоши. Для самосознания венгров возвращение знамен XIX века было важнее удержания какого-то коммунистического лидера, да еще и еврея.

Теперь стоит вспомнить еще одно событие, теперь касающееся Румынии. Весной 1943 года на берегах Волги и Дона перестали существовать как явление две румынские армии. А их красивые знамена, копировавшие значки римских легионов, достались СССР. Возникла идея повторить трюк и обменять эти знамена на румынских коммунистов, годами томившихся в концлагере Тыргу-Жиу. И в первую очередь их лидера Георге Георгиу-Дежа, сидевшего в концлагере уже 10 лет.

Не тут-то было.

Ни королю Михаю Гогенцоллерну, ни диктатору-националисту Иону Антонеску, ни вообще румынской элите и обществу знамена оказались не нужны. Пришлось искать более традиционные способы вызволения лидеров румынской компартии из концлагеря. НКВД осознал, что в общении с румынскими контрагентами ключевой момент не патриотизм и национализм, а что-то более приземленное.

На эту тему
• США призвали для атаки на Мадуро тени убитых Каддафи и Чаушеску
• Захарова напомнила американскому сенатору, кто поддерживал Чаушеску
• События в Румынии должны напугать Порошенко

Тут очень кстати пришелся молодой уголовник, с 11 лет многократно гремевший в румынские тюрьмы и в тот же концлагерь Тыргу-Жиу за мелкие кражи. В Тыргу-Жиу он познакомился с Георге Георгиу-Дежем и проникся коммунистическими идеями, но что гораздо важнее – он знал там всех охранников и саму систему работы лагеря. В том числе и «кому занести». На него вышли и предложили ему подкупить охрану лагеря и организовать побег коммунистических лидеров. В итоге, согласно официальной версии событий, в 1944 году Георгиу-Деж и еще несколько коммунистических лидеров невероятным образом сбежали из концлагеря Тыргу-Жиу.

Георгиу-Деж остался должен молодому уголовнику, который к тому же очень быстро учился и демонстрировал хорошие способности в овладении коммунистической риторикой. Георгиу-Деж обласкал его и стал быстро продвигать по партийной лестнице. Так человечество получило Николае Чаушеску.

Чаушеску не первый настроил Румынию «на особый путь» внутри соцлагеря. Он просто довел до крайности направление, на которое встал его покровитель Георге Георгиу-Деж. Именно при Деже были выведены с территории Румынии советские войска и началось заигрывание с Западом на почве румынского нефтекомплекса. Георгиу-Деж вошел в противовес с Хрущевым и на этой основе начал сближение с маоистским Китаем. Все это требовало какой-то идеологической подоплеки – и выход был найден в новом изводе национализма.

Чаушеску довел румынский национализм до фантастических высот, изобретая мифическое «римское» прошлое. Его культ личности был сравним с королевским, и он даже держал в руках скипетр. Уничтожение венгерских и немецких деревень в Трансильвании было поставлено на промышленную основу: крестьян из нацменьшинств переселяли в многоквартирные дома, что уничтожало традиционный сельский уклад жизни венгров-секеев. Преподавание венгерского языка было сведено к минимуму, а протестантские кирхи массово закрывались.

Советский «комитет Литвинова», отвечавший за послевоенное устройство мира, вынужден был слать протесты, а советские войска – даже применять силу, чтобы прекратить погромы венгров и немцев. При этом Венгрия считалась побежденной стороной, поскольку не капитулировала в 1944 году, а сражалась до последнего, а Румыния вовремя капитулировала и в 1945 году официально считалась членом антигитлеровской коалиции, то есть ей полагались территориальные и экономические преференции за счет не сдавшихся венгров.

Чаушеску не был в чистом виде коммунистическим диктатором, как, например, Пол Пот. Он использовал в своих целях собственный извод румынского национализма, что в целом его власть и надорвало.

В один исторический период он в гигантских масштабах брал западные кредиты, которые пускал на развитие нефтяной инфраструктуры, коллективизацию и закупки продовольствия за рубежом. А в другой – уже при Горбачеве в СССР – решил полностью погасить огромный внешний долг, чтобы ликвидировать опасную зависимость Румынии от внешней конъюнктуры. Реальных денег на это уже не было, потребовалось вводить так называемый режим экономии, выразившийся в отказе от закупок продовольствия и оборудования за рубежом и ограничения на внутреннем рынке вплоть до введения карточек. Всю вторую половину 1980-х годов уровень жизни румын резко падал. В особой зоне риска оказались как раз нацменьшинства, в первую очередь венгры, еще десятилетием ранее потерявшие основу своего национального образа жизни.

Для Трансильвании и Баната местами притяжения венгров стали кирхи, а глашатаями – протестантские пасторы. Одним из них и был орадьский (город Орадя, венгерское название – Надьварад) кальвинистский епископ Ласло Текеш, с осады дома которого в Тимишоаре (Темешвар) все и началось. Изначально пастор Текеш протестовал против сноса частных домов этнических венгров в Банате и переселения их во многоквартирные дома в «деревнях нового типа». В отместку власти Тимишоары постановили снести и его дом тоже. Все началось после того, как этнические венгры окружили живой цепью дом епископа, чтобы не допустить его выселения и сноса строения. То, что изначально начиналось как исключительно национальное противостояние локального масштаба, очень быстро переросло в общерумынские события, лишенные первоначальной подоплеки.

Все это дает резонные основания подозревать Венгрию в провоцировании мятежа.

Да, с территории Венгрии вещали радиостанции на венгерском языке, ориентированные на секеев. Застарелый межнациональный конфликт, помноженный на унизительные условия мира, которые были навязаны Венгрии и после 1918-го, и после 1945 года, добавлял керосина в костер. Есть и множество конспирологических теорий о якобы секретных соглашениях между Горбачевым и Рейганом на Мальте о судьбе Румынии. А сами события тех полутора недель дают повод рассуждать и о роли тайной полиции (Секуритате), и о мифических палестинских и иранских снайперах, и о лагерях подготовки боевиков в той же Венгрии.

В реальности же режим Чаушеску подорвался на радикальном национализме, который выражался даже не в притеснении венгерского меньшинства, а в идеологической смеси бандитско-кланового коммунизма и «великодержавности». Никакие «венгерские спецназовцы» в странных боях в Бухаресте не участвовали. Движущей силой переворота в какой-то момент стали несколько опальных генералов армии и той же Секуритате. Самоубийство или убийство министра обороны генерала Миля стало спусковым крючком для открытого выступления верхушки армии против своего верховного главнокомандующего.

Весь ХХ век в Румынии при всех режимах – от королевского до коммунистического – создавалась ксенофобская по сути идеология, а при Георгиу-Деже и Чаушеску она лишь обросла внешними атрибутами коммунистического строя. Режим Чаушеску имел к тому же все признаки полуазиатской диктатуры, в которой бывший уголовник распределял национальные богатства среди своей родни. Построив государство на историческом унижении Венгрии, нельзя было рассчитывать на лояльность крупнейшей нерумынской этнической группы, а экономические ужасы режима Чаушеску стали лишь дополнительным провоцирующим обстоятельством.

Да, революция в Румынии образца декабря 1989 сопровождалась типичными для такого рода событий иллюзиями: слепой верой в наступление золотого века после присоединения к «свободному миру Запада», в демократию, идеализацией странных личностей, которых выплескивала наверх гражданская война.

Все эти стереотипы пора уже пересматривать. И в первую очередь речь должна идти о самом характере внутрирумынской идеологической мифологии, до сих пор представляющей собой мину замедленного действия в регионе. Проблема Трансильвании и Баната никуда не делась, в Венгрии открыто носят секейские флаги. Молдавия постоянно висит на угрозе «демократической аннексии». А главное – структуры НАТО готовы закрывать на все это глаза, пока Бухарест всему поддакивает и размещает на своей территории новый позиционный район ПРО.