Очередные беспорядки в Киргизии стали результатом непродуманной политики властей, которые с начала года придерживались антисоциальной линии. Клановая система и повсеместная коррупция отстранили от власти представителей севера страны, что их сильно озлобило. Чтобы подавить бунт, президенту Курманбеку Бакиеву придется задействовать армию. С каждым часом его шансы сохранить власть тают. Об этом в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.

− Андрей Валентинович, по вашим ощущениям, в Киргизии свершается революция?

− Пока все-таки это не революция. Пока это массовые социальные протесты населения, переходящие в политические требования. Но в первую очередь в основе всех этих выступлений лежит требование отменить грабительские тарифы ЖКХ. С этого начинались волнения в Таласе и Нарыне. Этот лозунг достаточно широко использовался сегодня в Бишкеке. Потом экономические лозунги постепенно начали меняться на политические.

− Вы верите в мирное урегулирование беспорядков?

− Российский МИД и посольство Соединенных Штатов в Киргизии предложили посреднические услуги в качестве переговорщиков. И все, включая генсека ООН Пан Ги Муна, который был там несколько дней назад, призывают стороны сесть за стол переговоров. Я с большой долей скепсиса отношусь к такой возможности. Когда началась стрельба, и не резиновыми пулями, а боевыми патронами, когда появились убитые с той и другой стороны, а оппозицию по большей части посадили в тюрьмы, странно было бы представить, что власть пойдет на попятную и продемонстрирует таким образом свою слабость. В киргизских реалиях переговоры именно так и будут восприниматься. Поэтому этого не будет.

− Президент Курманбек Бакиев будет жесток?

− Бакиев, в отличие от своего предшественника Аскара Акаева, как мы видим, лишен интеллигентских рефлексий. Если надо будет отдать команду стрелять, он ее отдаст. Видимо, уже отдал. Введение комендантского часа – наглядное тому подтверждение. Вполне возможно, с наступлением темноты власти попытаются использовать войска для рассечения толпы. Если это удастся, тогда скорей всего в этот раз власть сможет устоять. Но время сейчас работает против Бакиева. Каждый лишний час демонстрирует слабость власти, а новые структуры, которые создаются в северных областях на смену официальной власти, укрепляются. Соответственно, подавить их будет гораздо труднее. С каждым днем это будет сделать все сложнее.

− Оппозиция получает поддержку из-за рубежа? Кому-то выгоден переворот в Киргизии кроме самой оппозиции?

#{photos=390804}− Я не вижу там рук Кремля, Белого дома или Пекина. Они не просматриваются. Никто по большому счету не заинтересован в том, чтобы превратить Киргизию в окончательно несостоявшееся государство. Потому что в этом случае кроме проблем никаких плюсов не видно. Пекин вообще очень трепетно относится ко всему, что происходит вблизи с Синдзяном. И любая дестабилизация в Казахстане или Киргизии вызывает там серьезную панику. Китай меньше всего заинтересован в раскачивании ситуации.

Американцы за последние полгода получили от Бакиева все, что хотели. Центр транзитных перевозок работает с каждым месяцем все активнее. Все больше военнослужащих переваливается и туда и оттуда. Получить нестабильную страну, через которую надо возить своих военных, я думаю, Бараку Обаме нужно меньше всего, просто потому, что афганская проблема находится в числе одной из приоритетных. А если военных надо будет возить через Ближний Восток или через остров Диего-Гарсия, делать крюк, перестраивать логистические цепочки, все это просто-напросто в самой близкой перспективе приведет к тому, что графики, которые выстраивают американские военные для Афганистана, надо будет переделывать. Американцам тоже не нужна нестабильная Киргизия.

− Россия тоже не заинтересована?

− С Россией немножко другой вариант. Казалось бы, на первый взгляд, у нас сейчас охлаждение отношений. Киргизы очень вольно обходились с теми деньгами, которые мы им выделили в прошлом году. Есть разные версии, куда эти деньги ушли и кому принесли конкретную ощутимую пользу. И это не народ Киргизии и не интересы России в гидроэнергетических проектах. Это могут быть люди из ближайшего окружения сына президента Максима Бакиева, сам Максим Бакиев и т.д. Но не российский бизнес и российские интересы. Однако это не повод для того, чтобы свергать нынешнюю династию. Минусов мы получим гораздо больше, чем плюсов.

− В чем такая характерная роль Киргизии?

− Киргизия – это страна, в которой управлять хаосом в принципе невозможно. Управляемый конфликт здесь, и это показывает вся новейшая история страны, невозможен. Все процессы выходят из-под контроля, и люди действуют совершенно алогично. Ни на какие договоренности ни с кем рассчитывать не следует изначально. Никто не держит слова. В этом смысле, Киргизия – худший вариант украинской политики. Я говорю об элитах обеих стран. Поэтому пытаться играть на хаосе очень сложно с технической точки зрения, и дорого. А главное, способно привести к непредсказуемым эффектам.

Заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин (фото: j-een.com)

Американцы пять лет назад пытались поиграть на цветной революции и в итоге вместо пророссийского, с оговорками, Акаева, получили пророссийского, без оговорок, Бакиева. Но это относится к периоду 2005−2006 годов. Потом Бакиев, конечно, трансформировался. Но результат был совершенно противоположный ожидаемому. Кроме того, если Киргизия начнет разваливаться на куски, она создаст проблемы всем соседям по региону. Во-вторых, те же киргизские беженцы не останутся на казахстанской территории. Они побегут дальше на север. Что-то подобное мы наблюдали в 1992−1993 годах, когда разрывался Таджикистан. Повторение подобной ситуации в России абсолютно никому не нужно.

− Киргизские власти могли предотвратить беспорядки?

− Могли. Необходимо было посмотреть, что происходило в Нарыне и Таласе две недели назад. Не надо было давить оппозицию, закатывать ее в бетон, как это происходило в последние месяцы. Необходимо было отпустить экс-министра обороны Исмаила Исакова, как требовали оппозиционеры. Необходимо было просчитывать ситуацию на несколько месяцев вперед, но киргизская власть, с одной стороны, постоянно демонстрирует, что она живет одним днем, а с другой – кто, зная, что в Киргизии каждой весной происходят социальные протесты, именно к этой ежегодной традиции киргизского общества вздувает плату за жилищно-коммунальную сферу? Это могут делать только вредители. Еще власти начали административную реформу, которая в конечном итоге ведет к параличу всего государственного аппарата. И тот и другой процессы были запущены в Киргизии с начала года. Единственное, что просится в качестве оценки, – некомпетентность, отсутствие стратегического мышления.

− Коррупция тоже сыграла свою роль?

− Властвующая семья подмяла под себя весь сколько-нибудь заметный бизнес. А мировой кризис, хоть напрямую и не ударил по Киргизии, привел к тому, что денег у элиты стало значительно меньше. Конкуренция за ресурсы стала острее. И в это же самое время сын президента подбирает под свое агентство и фонд развития Кыргызстана, который тоже он контролирует, последние куски государственной собственности. Это КыргызТелеком и электроэнергетические мощности, тендеры на которые выигрывают какие-то оффшорные никому не известные компании, которые в Киргизии все ассоциируют с младшим сыном президента. Это диагноз нынешней киргизской власти.

− У оппозиции есть харизматичные лидеры?

− Да, на мой взгляд, их даже слишком много. Это традиционная проблема. Там никогда не было проблем с генералами, а вот пехоты всегда не хватало. Людей с амбициями, которые считают, что именно они были бы самыми лучшими президентами, десятка два можно с ходу вспомнить. Людей − и харизматичных, и пользующихся влиянием в своих небольших регионах на юге или на севере Киргизии − более чем достаточно. Также много партий, которые сами лидеры под себя создают. Партии эти по большей части носят очень компактный, семейный характер: родня, близкие, знакомые и земляки того или иного лидера, которые вокруг него собираются.

По-настоящему больших крупных оппозиционных партий не так много. Были харизматики, которые привели в свое время Бакиева к власти, наподобие бывшего давнего премьера Феликса Кулова, который многими рассматривался наиболее приемлемым для Киргизии президентом еще 3−4 года назад. Сейчас это, конечно, отработанный материал, и другие люди, которые делали «революцию тюльпанов», либо отошли от политической деятельности, либо утратили серьезное политическое влияние. Но люди со звучными именами и репутацией противников авторитарной власти, они, конечно, есть. Та же Роза Онтунбаева, которую Аскар Акаев называл «бульдозером цветной революции». Но реальными руководителями того, что сейчас происходит на площади в Бишкеке, являются не оппозиционеры, чьи имена сейчас на слуху. То, что их всех пересажали, перекрыли им возможность общаться с населением, а протест только нарастает, как раз свидетельство того, что имена настоящих лидеров никому неизвестны кроме их близких родных и сторонников.

− Кто они?

− Это неформальные фигуры на уровне, можно так сказать, криминальных авторитетов, неформальных вождей региональных объединений. То есть на самом деле кто-то организовал этот протест, кто-то завез людей в столицу, сделав это скоординировано и очень быстро. Да, по киргизским меркам, это недостаточно дорого, но тем не менее власть последний год−полтора власть активно отсекала структурированную оппозицию от любых ресурсов. Значит, деньги остались у теневых авторитетов, которые действительно обладают возможностью поднять тысячи людей. Это люди, которых власть южан выгнала на периферию, лишила бизнеса и влияния. Сейчас, как я понимаю, есть определенный элемент северного реванша. Конечно, нельзя все целиком сводить к противостоянию севера и юга, но отбрасывать подобного рода объяснения тоже не стоит. Собственно, Талас, Нарын и Бишкек – это все опорные регионы севера. Именно здесь началось все то, что мы сейчас видим. А пять лет назад все начиналось в опорных точках южной Киргизии.

− Если Бакиев все-таки уйдет с поста президента, то кто может занять его место?

− Вспомните, как Бакиев стал президентом. Всерьез его никто не рассматривал в качестве долгосрочного лидера, который много лет будет управлять страной. Все видели в нем переходную фигуру, которая устраивала всех вождей революции. Но постепенно он отстранил от власти тех людей, которые думали, что они будут управлять. Случилось ровно то, что произошло раньше с Акаевым. После распада СССР его избрали в качестве переходной фигуры, которая всех устраивала. Так же было в Таджикистане с Эмомали Рахмоном, которого полевые командиры народного фронта поставили как самого слабого, временного и управляемого президента. Или Гурбангулы Бердымухаммедов в Туркмении, которого назначили силовики после смерти Сапармурата Ниязова, как управляемую и ручную фигуру. И затем все эти лидеры, сконцентрировав в руках рычаги управления страной, вытеснили всех своих кураторов. А некоторых, как это было в Таджикистане, и из жизни. Поэтому, скорей всего, человек, который сменит Бакиева, тоже будет на первый взгляд никому не известной серой, посредственной фигурой. Ярким оппозиционерам стать президентом не дадут их такие же яркие соратники.