Местом подписания нового Договора о сокращении наступательных вооружений будет, скорее всего, Прага. Замдиректора Института США и Канады Павел Золотарев заявил газете ВЗГЛЯД, что СНВ станет последним документом такого рода, потому что ниже предусмотренного в нем уровня вооружения сокращать не следует. Он также объяснил, как на самом деле в СНВ будет выражена увязка между наступательными и оборонительными вооружениями.

− Павел Семенович, местом подписания нового договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) избрана Прага. Почему об этом первыми сообщили сами чехи, а не Москва или Вашингтон?

− Не вижу здесь ничего особенного. Может, всем настолько надоели заявления о том, что все хорошо и все готово, что нужно было услышать от кого-то другого о готовности к подписанию.

− В новом документе будет увязка между наступательными и оборонительными вооружениями?

− На мой взгляд, эта увязка присутствовала с самого начала. Необязательно, чтобы в документе напрямую были записаны соответствующие слова, отдельный абзац или фраза. Ее присутствие заключается в том, что тот уровень, который там обозначен, а он останется в диапазоне от полутора до шестисот боезарядов, как раз тот уровень, который позволяет оставаться спокойными независимо от вариантов развития системы стратегической противоракетной обороны США. Ниже этого уровня, если не будет дальнейших договоренностей по системе стратегической ПРО, не будет никаких сокращений. И это будет последний договор по сокращению стратегических наступательных вооружений.

− Из договора можно будет выйти?

− Как правило, каждый договор содержит в себе фразу о том, что государство вправе выйти из соглашения, если увидит, что складывается угроза его безопасности. В этом и заключается увязка с вопросами ПРО. А дополнительно оговаривать ограничения по ПРО, наверное, даже неправильно, потому что могут быть разные варианты. Например, какой-нибудь совместной ПРО, если мы продолжим дальше двигаться по пути сокращения ядерных вооружений. Эта необходимость – создание совместной противоракетной обороны не только Россией и США – возникнет. Поэтому настаивать на такой однозначной фразе в документе, наверное, было не совсем правильно.

− Тогда почему так долго тянутся переговоры?

− С одной стороны, Россия не захотела идти на поиск компромиссных решений там, где их можно было найти. Это было еще в декабре. А после этого последовали заявления о размещении элементов ПРО – не стратегических – в Румынии и Болгарии. Судя по всему, США таким образом выдержали паузу и дали понять, что они тоже могут занять определенную позу. А сейчас, в конечном итоге, подпольное бодание закончилось.

− Вы согласны с мнением, что если Россия и США подпишут новый СНВ до открытия 12 апреля в Вашингтоне саммита по нераспространению ядерного оружия, это приобретет большое символическое значение?

Павел Золотарев (фото: РИА "Новости")

− Я думаю, дополнительный положительный эффект от этого договора был, если бы документ подписали в декабре или хотя бы в начале февраля. Сейчас момент упущен. И даже если мы его подпишем непосредственно перед саммитом, большого впечатления это не произведет. Наоборот, мы продемонстрировали, что две ведущие ядерные державы, которые, по идее, призывают всех сокращать ядерное оружие, не обладать им, сами неспособны достаточно оперативно договориться о сокращении своих огромных стратегических ядерных потенциалов.

− Площадкой подписания СНВ хотел стать Киев. Но этот вариант не устроил американцев. Чем их напугала Украина?

− Для американцев было бы лучше, если бы там сидел Виктор Ющенко и можно было бы как-то поднять его рейтинг.

− Идею о создании коллективной противоракетной обороны поддерживает генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен. Он неоднократно предлагал обсудить эту идею вместе с Россией. Такое предложение интересно Москве?

− Европейскую систему ПРО действительно надо делать европейской, а не так, как сейчас обозначаются границы этой системы, совпадающие с границей оборонительного блока НАТО. У нас, с одной стороны, идут подвижки совместной оценки угроз, о чем говорил глава российского МИДа Сергей Лавров. А с другой стороны, такой тихий ползучий процесс, пока еще формирования элементов нестратегической ПРО, но в рамках натовских государств. Это не тот вариант, который может устроить Россию.

− Тогда что устроит Россию?

− Хочу напомнить, что в 2008 году, будучи президентом, Владимир Путин озвучил наши предложения, которые включали не только совместное с американцами использование радиолокационных станций (в Армавире и Азербайджане), но и развертывание центров обмена данными по предупреждению о ракетном нападении: один в Москве, а другой − в Брюсселе. Это как раз элемент совместного управления. Но они на это предложение никак не реагируют. Кстати, наши СМИ тоже вспоминают только радиолокационные станции, но ключевая часть предложения Путина – это как раз центры обмена данными.