Текущая ситуация, кроме всего прочего, послужила еще и поводом обозреть нынешнее состояние русской поэзии. Прежде всего – ее гражданственно-патриотическую составляющую.
Выяснилось, что традиция восторга одического вполне жива. Когда же прежних хозяев дискурса несколько подвинули, ограничив их власть над публичными выступлениями певцов и поэтов, то получилось на линии «Воспоминаний в Царском Селе» –
«Державин и Петров героям песнь бряцали
Струнами громозвучных лир».
Можно по-разному оценивать качество этого одического восторга, но сила его несомненна. Вопреки римскому «Inter arma musae silent», именно в судьбоносные для страны дни поражений и побед раскрывается поэтический дар.
«Быть может, и слышит-то его не сам он чутким своим слухом, а дух времени, на одну только ночь вселившийся в бренную оболочку человека, ловит этот ритм. Все покорнее подчиняется мелодия ликующему и словно молотом отбиваемому такту, который выстукивает сердце всего французского народа. На одну только ночь суждено капитану Руже де Лилю стать братом бессмертных; и появляется строфа, слова которой столь же вечны и непреходящи, как и мелодия:
«Вперед, плечом к плечу шагая!
Священна к родине любовь.
Вперед, свобода дорогая,
Одушевляй нас вновь и вновь».
Так было в апреле 1792 года, когда была написана «Марсельеза» (изначально – «Походная песня Рейнской армии»), так будет всегда, доколе существует поэзия.
С Россией и русскими все более или менее понятно, да и поэтическая традиция насчитывает более двух веков. Трудно ее не продолжить.
Оттого ее и продолжили Анна Долгарева, обретший в дни войны второе творческое дыхание (с поэтами это часто бывает) Игорь Караулов, певец Андрей Куряев с чеканным
«Наших бронзовых солдат
Сколько б вы ни рушили –
Мы вернем должок назад,
Не воюйте с русскими».
У нас под гром пушек музы очень даже заговорили.
Но что у «Другой России», а равно «Настоящей России» (самоназвание) с восторгом пиитическим? Ведь (в порядке саморекомендации) именно там – и только там – наблюдаются мыслители, артисты, писатели, ученые, певцы и поэты, тогда как в России остались, по их же мнению, только несчастные одурманенные пропагандой бездари?
Очевидно, и там следует ожидать появления строк, по силе не уступающим здешним или даже их превосходящим. См. поэтическое противостояние времен Гражданской войны и русского исхода. Белогвардейская (и шире – вообще эмигрантская) поэзия не уступала советской. Логично было бы и сейчас появиться столь же непреходящим шедеврам. Тем более, что творческий потенциал «Настоящей России», если верить тем, кто себя с ней отождествляет, очень велик и в количественном, и в качественном отношении.
Положим, тут могут быть трудности с чисто власовской поэзией, воспевающей несметные легионы иноагента и сволочи Илюши Пономарева и подвиги власовских (или якобы власовских) ДРГ в приграничных селах Белгородчины. Туда же героические диверсии навальнят, поджигающих военкоматы, ругающихся над Кораном и разрушающих шкафы с железнодорожной сигнализацией. Вроде бы они и борются с «Путиным», но все же борьба недостаточно вызывает восторг одический.
Схожие трудности могут быть и с похвалами героям Украины – Буданову, Залужному, «призраку Киева», «азовцам», бойцам ВСУ. Вроде бы все и верно – «Враг моего врага – мой друг», но что-то не вытанцовывается.
Но ведь есть совершенно беспроигрышный ход. Вдохновиться цветаевскими «Стихами к Чехии». Просто писать v2.0 «Стихи к Украине» –
«Пред чешскою крестьянкою —
Не опускаешь вежд,
Прокатываясь танками
По ржи ее надежд?
С объятьями удавьими
Расправится силач!
За здравие, Моравия!
Словакия, словачь!
В хрустальное подземие
Уйдя — готовь удар:
Богемия!
Богемия!
Богемия!
Наздар!».
А также
«Процветай, народ —
Твердый как скрижаль,
Жаркий как гранат,
Чистый как хрусталь».
Тут даже нет беды, что поэтесса оказалась неважным пророком. Чехия готовила удар из хрустального подземия целых семь лет, все это время исправно работая на рейх, и отважно ударила только летом 1945 года, устроив жесточайшую депортацию судетских и моравских немцев. Но это пророчество можно и замять, а самый пафос воспевания маленькой свободолюбивой страны, не убоявшейся Левиафана, просто просится для перенимания.
- Эльфы и орки в Москве 1953-го
- Как размывается цивилизация вокруг России
- «Красная площадь» повернулась лицом к патриотам
Однако же, нет. Такие великие поэты и певцы, как иноагент Д.Л. Быков, Орлуша, Б.Б. Гребенщиков и многие иные, вполне настроенные против преступной русни, и тут не породили ничего. Даже Д.Л. Быкова, логорейный дар которого всем известен, вдруг поразил словесный запор.
Он, правда, сообщил, что жертвует деньги на ВСУ, но где же его поэтический вклад в победу светлых сил? Как если бы Константин Симонов ограничил свой вклад в победу пожертвованиями со своих лекций про все и обо всем на танковую колонну, но в рифму ни слова, ни полслова не написал бы.
Что порождает вопрос: был ли вообще таинственный песенный дар? Или в лучшем случае «Настоящая Россия» обладает лишь ничуть не таинственным пропагандным даром?
