Может ли хорошая новость быть одновременно и плохой? Да – когда на пути, где раньше стояли грабли, теперь лежит куча дерьма. Через двадцать лет свободы либеральная интеллигенция задумалась о революции, а через тридцать ее привели голосовать за коммунистов. Дорога к бесплатному сыру вымощена благими намерениями. Без бесплатного сыра у нас никуда – будь то коммунизм или Прекрасная Россия Будущего.
Когда в 1991 году дверь в прекрасное будущее распахнулась, гадила тут не англичанка, а мы сами. Не то чтобы я считал кого-то конкретного, или какую-то условную общность типа либеральной интеллигенции, виновными в том, что случилось. Просто все хотели есть, пить и веселиться: вполне естественные потребности. А когда хочешь как всегда, как лучше обычно не выходит. Правда, веселиться получалось не у всех, и на неудачников вписавшиеся в рынок начали смотреть свысока.
Люди совестливые начали ахать, когда свобода обернулась бандитским беспределом, а демократия – скупкой депутатов. Тоже понятно: это ведь непривычно. Ждали совсем не того. Но откуда было взяться релевантному историческому опыту? Можно было бы оглянуться на США, которым все это до боли знакомо, но США должны были служить романтикам исторического прогресса возвышающим обманом, а не тьмой низких истин собственной истории.
В общем, жили как жили и получили что получили. Наиболее поучительной во всем этом была история раскола оппозиции. У «Яблока» и прочих «правых сил» была возможность создать мощную демократическую коалицию, проявив склонность к тому, что теперь именуется «умным голосованием» (какая ирония судьбы: сегодня свидетельством наличия у «либералов» ума стало голосование за коммунистов).
Но возможность была, а желания не было: думали не о России, свободе и демократии, а о том, как подкинуть поленьев в костры амбиций, на которых идеалы и спалились. Остается только жаловаться на то, что неправильный народ выбирает неправильные политические силы. Понимаете, да? Прогрессивной интеллигенции отвратителен выбор народа, но при этом она ратует за демократию. И испытывает глубокое отвращение к словосочетанию «когнитивный диссонанс».
Семиотика протеста – любовь к означающему, а не означаемому: слово «демократия» мы любим, но его содержание нам не подходит; на наших кумачах сияет слово «свобода», но свобода нас устраивает только с нами в качестве бенефициаров. А к чему сводится вся эта игра слов? Всегда есть две партии: порядка и бардака. И партия бардака всегда хочет нового порядка. Она жалуется на люстрации и мечтает о временах, когда сама займется ими. Вот, собственно, вся суть сменяемости власти.
Почему бардака? Да потому, что этой партии требуется сначала разрушить все до основанья (иначе за нее не проголосуют), а потом уж строить новый мир. В этом прекрасном новом мире придется первым делом ограничить права и свободы (потому что без их ограничения порядка не бывает), но это будет совсем другое дело. Когда условные восемьдесят шесть процентов командуют условными четырнадцатью, это тюрьма. А когда наоборот – это свобода.
Михаил Борисович Ходорковский пять лет назад объяснял свой план революционных действий: «Правила устанавливают те люди, за которыми стоят сторонники, готовые защищать эти правила жизни с оружием в руках». Вполне разумное замечание: так зачем людям, которые устанавливают правила при помощи выборов и референдумов, ждать, пока Михаил Борисович пошлет своих вооруженных сторонников их менять? Люди, которые жалуются на действия силовиков, не понимают, к каким практикам их толкают медоточивыми сказками об идеалах?
- Европарламент сделал попытку расколоть российское общество
- Несистемная оппозиция ошиблась со стратегией на выборах
- Член Общественной палаты указал на фейки о выборах у популярных блогеров
Выразителями чаяний баранов являются пастушьи собаки. И вот мы приходим к очередным выборам. Людей с хорошими лицами, разумеется, к избирательным урнам не автобусами завозят, а организуют рядами и колоннами с помощью интеллектуального окормления: «чтобы всё у нас было хорошо, товарищи, надо проголосовать за коммунистов!». Тут, конечно, хорошие лица кривятся – если цель и оправдывает средства, с этими средствами надо сначала смириться. Промчаться на скоростном поезде Правды мимо станций Отрицания, Гнева, Торга и Депрессии.
«На самом деле смысл умного голосования не в конкретном выборе, а в совместном действии. Мы не наименьшего мудака выбираем, может, и наибольшего, не важно, а делаем это ВМЕСТЕ», – убеждает Артем Голиков. «УмГ не способ выбрать лучших; это способ не пустить худших, пусть даже ценой того, что депутатами окажутся хрен знает кто», – размышляет Василий Гатов.
«Еще раз: включите голову! – требует Евгения Альбац. – Это – не выборы, выборов нет. Это – протест. Это голосование за партию Навального под названием «Умное голосование». КПРФ ничего не решает, как и вся Дума, парламент ничего больше не решают – это машинка для штамповки решений Кремля. Решает только протест». Понимаете? Все решает протест, который призван поддержать машинку для штамповки решений Кремля. Если включить голову, от такой логики можно сойти с ума. Но лучшие люди включают что-то другое.
В среде прогрессивной интеллигенции начинаются разброд и шатания: «Я смотрю на рекомендации «Умного голосования» и у меня плавится мозг. Алексей Навальный… рекомендует мне проголосовать за КПРФ. …Как мы дошли до такого омерзительного тупика? Как мы позволили им так себя изнасиловать?» – страдает Михаил Козырев.
Понимаете? Злодейская власть так изнасиловала прогрессивную интеллигенцию, что теперь любимый Навальный ведет ее голосовать за коммунистов. Представляете: только что вы обвиняли режим в ползучей реанимации советской власти, а теперь реанимируете ее своими руками? Ради cвoбoды и демократии, разумеется. «Не могу поверить. Это не Вы составляли эти преступные списки. Порядочные и благородные люди в них наперечет. Непорядочные, откровенно преступные – на сотни. Опомнитесь, дорогой Алексей Анатольевич, где Ваша христианская совесть? Где Ваша Правда перед нелицеприятным судом Божьим?» – заклинает профессор Зубов.
Что должна сказать вменяемому человеку подобная картина? Если боги лишают оппозицию разума – значит, они хотят ее наказать.
