Удивительному феномену, возникающему в канун Дня Победы, я наконец-то подобрал название: капутобесие. Сколько себя помню, не только для интеллигенции, но и для простых людей было естественно противопоставлять частную память бравурному официозу. Но было невозможно представить себе персонажей, вопрошающих: «А что вообще вы празднуете?».
Проевший всем плешь мем* «окна Овертона» оказался окном в континентальную Европу, которая сначала покорно приняла Гитлера, а потом – Сталина. Когда Восточный блок рухнул, ей лишь осталось в очередной раз переоценивать навязанные ценности. О свободе мечтают все и всегда, независимо от того, что под ней понимают, но не все за нее платят. А свобода любит не халявщиков, партнеров.
9 мая в Праге свобода выразилась в замене памятника маршалу Коневу унитазом, который водрузили на освободившийся постамент какие-то вольнодумцы. По-моему, этот прекрасный символ освобождения от разума стоило бы оставить: свято место пусто не бывает. Проблема не в том, что Европа празднует окончание Второй мировой 8 мая. Проблема в том, что праздновать Победу ей не с чего. Она не побеждала.
Когда Белый дом выпускает твит о том, что американцы с англичанами победили нацизм, они хотя бы не врут о том, что это – и их победа. В том, что Европа ложилась под сильнейших – не вина ее, а беда. Вина в том, что она уничтожала слабейших – от разорванной поляками вместе с гитлеровцами Чехословакии до евреев, соучастием в геноциде которых отметились представители самых свободолюбивых народов.
Возникают альтернативные умы, которые всерьез говорят о том, что лучше бы мы проиграли войну. И это не про баварское. Анекдотичным образом среди адептов альтернативной истории оказываются евреи-интеллектуалы типа поэта Колкера, которые, разумеется, признают, что во имя этой идеи соплеменниками пришлось бы пожертвовать – но чего не сделаешь ради свободы* русского народа.
Интеллектуальный фашизм к реальному имеет отношение готовностью приносить любые жертвы. Умозрительность жертвоприношений не делает их безобидными: чудовищ рождает именно сон разума.
Фашизм вырастает из мистического брака высоколобых идиотов с кровожадными дегенератами. Путь от благородных порывов Майдана до сожжения людей в Одессе и открытия памятников эсэсовцам был недолог.
Приемчики манипуляторов сознанием оригинальностью не блещут: «Какой ценой мы победили?», или «Как вы можете радоваться, когда должны плакать?». В День Победы, вспоминая о миллионах погибших и искалеченных войной, плачет вся страна – словно они сквозь нас плачут. Но в сдвинутых набекрень мозгах капутобесов вся страна веселится и хочет повторить.
- Цветы на могилах вермахта напомнили о «красной черте»
- Захарова ответила на попытку США исключить СССР из числа победителей нацизма
- Минобороны рассекретило документы о последнем бое перед Победой
Радость со слезами на глазах холоднокровным недоступна: кажется, что человеческих эмоций они испытывать вообще не умеют. И думать не умеют тоже: для того, чтобы навязывать свой бред другим, ум не требуется. Логика рассуждений «лучше бы мы проиграли войну», находится где-то рядом с тезисом «лучше бы моя мама сделала аборт».
Примерно на том же уровне и технология противопоставления жертв войны жертвам сталинских репрессий (причем для других идеологических манипуляций они элементарным образом объединяются). В пику «Бессмертному полку» придумали «Бессмертный барак».
Даже погибших предков наследники Мехлиса и Суслова ухитрились разделить на агнцев и козлищ. Шизофрения? Да нет, просто политика. Самые простые и человечные слова на эту тему нашел Высоцкий:
Вы тоже – пострадавшие,
А значит – обрусевшие:
Мои – без вести павшие,
Твои – безвинно севшие.
Но они создают новую реальность. Переписывая не историю, в которой подлость соседствовала с самопожертвованием, предательство с героизмом и зверства – с благородством. Переписывая этические основания, которые позволяют нам отличать одно от другого. И это происходит повсеместно, потому что перевернуть сознание можно только одним путем: переименовав черное в белое, а белое – в черное.
С одной стороны, солдаты Великой Отечественной для них – жертвы Сталина, бросавшего их в бессмысленную мясорубку, с другой – рабы, насильники и убийцы, поработители Европы. С одной – мы должны их оплакивать, с другой – их победа недостойна торжеств. Шизофрения? Нет, простой ментальный конструктор, в котором можно из одних и тех же кусочков создавать новые идеологические сюжеты.
Ценности мигом не изменишь: чтобы добиться результата, надо уничтожать память народа, разрывать связь времен. Монтировать новую историю, которая будет отвечать новым политическим задачам, разделять и властвовать. Именно этим занимаются бенефициары «революции достоинства» и уважаемые партнеры – бывшие союзники. Потому что память о павших на войне нас не разъединяет, а объединяет.
Да, празднование Дня Победы в разгуле административного восторга иногда приобретает карикатурные до идиотизма формы. Чиновничье рвение способно уничтожить все живое, и применительно к нему термин «победобесие» может выглядеть справедливым. Но у капутобесов в рукаве главный «козырь»: война – это травма, поэтому праздновать тут и вовсе нечего. Ее надо залечить.День Победы – праздник не войны, а искупления. Чуда, за которое заплачено миллионами жизней. Каждый человек идентифицирует себя через собственные травмы. И каждый народ. И каждый мечтает о победе. Победа и есть исцеление от травмы, память о которой не исчезнет никогда – как воспоминание о Страстях Христовых перед праздником Пасхи.
Понять, что такое принадлежать к народу, просто. Это когда и его боль, и его радость воспринимаешь как свои.
* СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента
