23 апреля начинается официальный визит президента Франции Эммануэля Макрона в США.
Накануне отлета он дал большое интервью американскому телеканалу Fox News, которое немедленно было растащено на цитаты всеми мировыми СМИ, в том числе и отечественными.
Но правильно ли поняли лидера Пятой Республики? И послушал ли кто-то интервью полностью – кроме зрителей Fox News?
Европейские медиа больше обратили внимание на готовность Макрона отстаивать перед Трампом иранскую ядерную сделку. Наша пресса – на довольно лестные характеристики в адрес Владимира Путина. И, конечно же, весь мир не мог не заметить призыва к союзникам остаться в САР после разгрома ИГИЛ* для сдерживания Ирана и построения «новой Сирии».
О какой такой «новой Сирии» говорит Макрон? Что реально он хочет предложить Трампу?
Или, быть может, он вообще не отдает себе отчет в том, что происходит на Ближнем Востоке, и просто «надувает губы»? О, я понимаю, что на последний вопрос очень многие в России с удовольствием ответят утвердительно. Но я спешу их разочаровать.
Президент Франции очень хорошо понимает, что надо говорить, как, когда и кому. А еще он понимает, чего он хочет (ну тут уж как хотите – может быть, этого хотят те, что стоят за ним).
Откуда я это знаю? Все просто. Я послушал его интервью Fox News. Полностью.
Во-первых, следует отметить безошибочный выбор канала коммуникации с американской аудиторией – причем как с элитой, так и с широкой публикой – накануне важного для Макрона визита.
Любая телекомпания США с радостью прислала бы съемочную группу в Елисейский дворец и выполнила бы все разумные требования интервьюируемого. Молодой французский лидер не пригласил CNN или MSNBC, а предпочел им консервативный канал Fox News. Это любимая «кнопка» не только на пульте Трампа, но и на пультах большинства Конгресса, а также сторонников действующего президента США.
Вы думаете, его не посмотрели противники Дональда? Как бы не так! Им пришлось. Может быть, не всем, но политикам и экспертам – точно. Ведь Макрон – один из немногих лидеров Запада, который сегодня отождествляется с электоральным триумфом над так называемыми популистами. Даже Меркель не может похвастаться такой славой.
Во-вторых, был идеально выбран интервьюер. Уверяю вас, на зов лидера большой страны канал отрядил бы любого. Хотите Шона Хэннети? – Шон, пакуй чемодан. Лучше Лора Инграм? – Лора, ты, кажется, Париж хотела посмотреть?..
Но был выбран Крис Уоллэс, телеведущий, который всю избирательную кампанию в США 2015–2016 гг. позиционировал себя как непредвзятый и абсолютно нейтральный журналист. Удалось ему это или нет – другой вопрос, но он никогда не впадал ни в протрамповский экстаз, ни в антитрамповскую истерию.
Интервью, взятое этим человеком, было, я уверен, с большим вниманием выслушано не только теми республиканцами в Конгрессе, которые не слишком симпатизируют Трампу, но и демократами.
В-третьих, Макрон решил отвечать на вопросы Криса Уоллэса по-английски. На американцев это почти наверняка произвело завораживающее впечатление. Примерно такое же, как произвел на германский Бундестаг Путин, говоря по-немецки.
Поскольку я не первый раз слышу английскую речь французского лидера, мне даже показалось, что он намеренно усилил свой французский акцент – для пущей экстравагантности.
- Стало известно, какими подарками обменяются Трамп и Макрон
- Макрон отвел США и Франции роль «строителей новой Сирии»
- Макрон назвал Путина сильным президентом
В-четвертых, президент Пятой Республики не уставал подчеркивать «политическое родство» и «особые отношения» с Дональдом Трампом. Мол, оба они «мэйверики» в политике (то есть неортодоксы и даже выскочки в положительном смысле этого слова) – хотят модернизировать свои страны, отвечают на те вызовы, на которые не смог ответить старый истеблишмент, проводят сложные реформы…
Вообще, жалко, конечно, что той части интервью, которая была посвящена социально-экономическим и инфраструктурным вопросам, мировые СМИ уделили совсем мало внимания. Таких реформ, которые проводит сейчас Макрон при поддержке большинства в Национальном собрании, не позволили бы сейчас проводить в Европе никому. Но ему – который «спас» Старый Свет от Марин Ле Пен! – можно.
Целью этих реформ, по словам интервьюируемого, является… ни много ни мало «сделать Францию снова великой». Макрон тонко улыбнулся. Уоллэс усмехнулся. «Я не шучу!» – отрезал Макрон, и корреспондент стер усмешку с лица.
В-пятых, президент очень взвешенно говорил о Владимире Путине. Не без критики, но с уважением. Мол, это сложный партнер, но очень сильный лидер, который возвращает величие (sic!) России. Да, Путин не демократ в западном понимании, с ним «надо быть жестким и держать ухо востро», потому что он всегда воспользуется вашей слабостью… на благо своей страны.
«И это нормально, – развел руками Эммануэль Макрон, – таковы правила игры!». И далее: «Так что надо с ним быть жестким. Но с ним надо работать».
Это примерно то представление о Владимире Путине, которое составил для себя Дональд Трамп – во всяком случае, если судить по его публичным выступлениям.
Не то чтобы французский лидер хотел «подстроиться» под своего американского коллегу. Но раз уж он решил обсуждать с президентом США Сирию – фактически стать партнером в ближневосточном урегулировании, – то без единого понимания «хозяина Ближнего Востока» ему было не обойтись. И Макрон, судя по международной части его интервью, решил смотреть не только на Россию, но и на Ближний Восток с трамповского угла зрения.
С одной стороны, невозможно представить себе полномасштабной военной интервенции в Сирию, с другой – позволить Ирану определять будущее этой страны. Ведь именно так видят победу Асада в Вашингтоне и Тель-Авиве – как триумф Тегерана.
Нет, Макрон не будет призывать США к интервенции в Сирию – этого не хочет Трамп и вряд ли это вообще осуществимо, но желание Белого дома продолжить «сдерживание» Ирана он хочет воплотить во вполне конкретный план.
Вот что сказал сам президент Пятой Республики: «Если мы уйдем, полностью и безоговорочно, причем, прежде всего, в политическом плане, мы оставим все отвоеванное (у ИГИЛ – Д.Д.) пространство иранскому режиму, Башару Асаду и… всем этим ребятам».
Заметим, что под остальными «ребятами» вовсе не понималась Россия. Заминка Макрона, скорее всего, была вызвана нежеланием перечислять шиитские группировки в регионе, действовавшие под эгидой Тегерана.
О международном сотрудничестве по построению «новой Сирии» французский лидер сказал следующее:
«Вот моя точка зрения. После окончания войны с ИГИЛ США, Франция, наши союзники, региональные игроки, даже Россия и Турция будут играть важную роль в построении новой Сирии и обеспечении права сирийцев самим определить свое будущее».
Итак, все могут сыграть свою роль. Кроме Ирана. Иран, по мнению Макрона, следует сдерживать.
Более того, ядерную сделку есть смысл дополнить положениями о ракетном оружии (и это наверняка понравится Дональду Трампу и его советнику Джону Болтону), но саму сделку… надо сохранить.
Почему? В качестве формального аргумента был приведен довод о возможном развитии ситуации по северокорейскому пути, если не следовать так называемому Совместному всеобъемлющему плану действий (JCPOA, он же «иранская сделка»).
Это хитрый ход, учитывая, что Трамп считает обретение Пхеньяном ядерного оружия и МБР виной Клинтона и Обамы. Но это сработает только в первые полдня визита. Дальше нужны будут рецепты и заверения.
Макрон как представитель Франции и ЕС не может не защищать ядерную сделку, поскольку на нее завязано слишком много политических и бизнес-дивидендов Старого Света. Разорви Вашингтон в одностороннем порядке JCPOA, и европейские компании окажутся под угрозой вторичных санкций.
Но если президент Пятой Республики будет просто протестовать и критиковать, то его визит закончится ничем. Именно поэтому он предлагает «сдерживать» Иран, но не изолировать его. Лишить Тегеран выходов к Средиземному морю, границам Ливана и Израиля, но не выдавливать Россию из Сирии, оставив за ней средиземноморское присутствие.
Но как это сделать? Иран фактически выиграл гибридную войну у Саудовской Аравии, а подконтрольная ему группировка «Хезболла» требует «возврата» союзнического долга – поставками оружия и финансовыми вливаниями – после того, как пять лет защищала режим Асада.
Эта группировка всегда готова к войне с Израилем, а Тегеран и Тель-Авив никак не могут отбросить риторику об уничтожении друг друга. Министр обороны РФ Сергей Шойгу пытался в октябре прошлого года убедить Биньямина Нетаньяху, что пора мириться, но, судя по сообщениям СМИ, успехом эти переговоры не увенчались.Уход Ирана из Сирии будет означать поражение Асада под ударами суннитских исламистов. Никакое наращивание группировки российских ВКС не спасет Дамаск от этой участи – слишком ослаблена регулярная сирийская армия. Тегеран в этом случае сосредоточится на других вариантах ведения борьбы за региональное влияние, и ситуация еще более осложнится.
Сможет ли Макрон предложить нечто «инновационное» в данной ситуации – большой вопрос. Поговаривают, что президент Франции и зять Трампа Джаред Кушнер, которому еще до выборов 2016-го было поручено заняться ближневосточным урегулированием, поддерживают постоянный контакт.
Может быть, молодой французский лидер и правда станет ближневосточным «мэйвериком». А может быть, всё это лишь пиар «великой Франции».
Если Эммануэль Макрон и правда готов «играть вдолгую» и учитывать интересы всех вовлеченных сторон, это будут приветствовать в Москве, Вашингтоне, Тель-Авиве, Анкаре, Тегеране и т.д.
Если же он затеял всего лишь «перепасовку накоротке», то никто воспринимать его более всерьез не будет.
У Эмми, судя по всему, хорошие советники. Должны были подсказать…
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
