Один российский оппозиционер обозвал другого российского оппозиционера за то, что тот, другой, недостаточно сильно осудил телеведущего, у которого оказался британский паспорт. Еще одна история – бывший журналист оскорбил покойную благотворительницу за сотрудничество с властью. И вроде понятно, что ни на первом оппозиционере, ни на бывшем журналисте уже давно негде клеймо ставить. И вроде много раз обсуждали их нетерпимость к чужому мнению, самозваное мессианство и уверенность в собственной моральной непогрешимости (при десятках свидетельств явной аморальности).
Но нет, почему-то всё снова как в первый раз, подобно регулярному дежурному возмущению общественности заявлениями ещё одного бывшего российского журналиста, а ныне бесславно погибшего и курьёзно воскресшего украинского побирушки с яндекс-кошельком нараспашку.
Видимо, всё дело в том, что моральные авторитеты людям всё-таки нужны. Маяковский себя чистил под Лениным, но в XXI веке мы слишком много знаем о политиках, чтобы считать их моральными авторитетами. В опросах, посвященных необходимым для политического лидера качествам, люди в первую очередь говорят о целеустремленности, упорстве и силе воли.
Честность и порядочность, безусловно, тоже важны, но мы знаем, что в ходе избирательных кампаний большинство кандидатов пытаются выставить конкурентов именно нечестными и непорядочными. И побеждает в итоге самый целеустремленный и упорный, а вовсе не тот, на кого было меньше всего компромата.
Граждане России готовы слышать от политиков, как жить стране, но мнение власти о том, как жить семье или отдельно взятому человеку, уже очень давно не является авторитетным.
Когда-то авторитетами считались творческие люди – к примеру, при СССР инженерами человеческих душ называли не членов ЦК КПСС, а писателей и поэтов.
Писатели по старой памяти пытаются указывать людям, как надо себя вести и как не надо, но и их тоже слушают весьма неохотно.
И уж тем более перестали воспринимать как «гуру» журналистов. Людям нравится слышать с телеэкрана и из радиоприёмника или читать на бумаге и мониторе подтверждение собственных мыслей, но не более того.
Собственно, бывший советский журналист Пархоменко именно этого не понимает. Как и бывшая советская журналистка Альбац и многие другие. Если в доинтернетную эпоху обладающий доступом к массовому распространению своих мыслей журналист мог считаться (или считать себя самого) «гуру», то уже с конца 90-х годов в комментариях практически к любому тексту повторяется описанная Даниилом Хармсом ситуация:
Писатель:
«Я писатель!»
Читатель:
«А по-моему, ты говно!»
Неспособные совладать с этой новой реальностью авторы превращаются в посмешище. Рецепт совладания, к слову, весьма простой: больше самоиронии, меньше самолюбования.
Собственно, именно привыкшие считать себя «гуру» журналисты и политики (которые тоже регулярно выступают в роли журналистов) громче всех возмущались по поводу обнаружившегося британского гражданства журналиста Брилёва. При этом им ну совершенно не колют глаза целых два иностранных гражданства журналиста Познера. Ну или так, слегка покалывают, но Брилёв – это же ужас-ужас-ужас.
Никто за прошедшее с момента публикации «расследования» время так и не смог опубликовать видеозапись, где Брилёв рассказывает о том, как в России всё прекрасно, а в Британии – ужасно, или поддерживает закон о лишении иностранных граждан права быть владельцами СМИ и так далее. То есть совершает морально несовместимые с владением двумя паспортами действия. Но всё равно – ужас-ужас-ужас.
Именно об этом пытался сказать кинокритик Антон Долин. Брилёв не совершил ничего ужасного ни с какой точки зрения. Хотите быть моральными авторитетами – так и ведите себя соответствующе, а не пытайтесь вскарабкаться повыше, унижая других, особенно тех, кто уже не сможет ответить.
- Либеральные вожди вызвали у соратников омерзение
- Склока вокруг Долина обнажила презрение Навального к своим соратникам
- Общество сделало выбор между словами Пархоменко и делами доктора Лизы
Но, похоже, что однажды примеренная шапочка «морального авторитета» прирастает к голове навсегда. Начав морализаторствовать и делить людей на «достойных» и не очень, остановиться очень сложно, практически невозможно.
В итоге претендующий на роль «гуру» оказывается во главе очень маленькой секты, количество адептов которой в лучшем случае составляет несколько тысяч человек (из них большинство – по ту сторону границы). От этого несоответствия желаемого и действительного самозваный «моральный авторитет» очень сильно страдает, в результате чего совершает всё более и более резкие телодвижения, распугивая относительно умеренных участников секты, и в итоге превращается в абсолютного и тотального фрика.
Так возможно ли в принципе быть моральным авторитетом для действительно большого числа людей и не превращаться при этом в посмешище? Разумеется, возможно. Просто для этого надо не морализаторствовать, а просто заниматься своим делом, не обращая внимания на шавок.
Так, как делала доктор Лиза, например.
