Амбал. Реальный огромный, по ощущениям – почти двухметровый, амбал. Из серии «легче перепрыгнуть, чем обойти». Даже если узкая тропка, где ты гуляешь с доктором Денисом Муквеге, проложена по навороченному бизнес-колледжу в более чем мирном Дилижане, Армения. А повод – вручение премии «Аврора», на то время (май 2017-го) второй по счету.
За «Авророй» просто так не зовут. Премия – в буквальном смысле для тех, кто работает по колено в крови. Таких, как тишайший очкарик, американец Том Катена. Южный Судан, больница на четыре с половиной сотни коек для 750 тысяч жителей, годы вооруженного конфликта всех со всеми и на все про все – единственный постоянный доктор Том.
Или уроженец Того Бернар Кинви, устроивший из своего храма клинику и просто демилитаризованную зону в городке Боссемптель, Центрально-Африканская Республика. Заходить, общаться, лечиться – хоть христианину, хоть мусульманину, но все «аргументы» остаются за порогом.
Или пакистанские активисты, выкупающие – либо тупо похищающие – соотечественников из прямого рабства на стройках. Много, много номинантов. Денис Муквеге, гинеколог из Демократической Республики Конго, то бишь Заира – всего лишь один из них.
«Обратитесь к нему monganga, он это оценит», – всплывает в «Фейсбуке» сразу после того, как фото Дениса Муквеге появляется на странице. Совет дельный: на языке лингала «монганга» – это и врач, и визионер, и просто дока в своем деле. Неважно, каком. Впрочем, дальних заходов к тому, чтобы начать разговор с доктором Муквеге, не требуется. Он очень общителен. И даже более того: пользуется любым случаем для того, чтобы рассказать о том, чем он занимается. Всем, кто готов его выслушать.
Вот только слушать доктора Муквеге более минуты сложно. Без подготовки – пожалуй, что и невозможно.
Огромная махина, ровным, почти механическим голосом вещающая нечто из серии «сначала групповое изнасилование, потом огнестрельное ранение в область гениталий, и таких пациенток в мой первый год за три месяца было сорок пять» – а таких лет прошло уже восемнадцать, начиная с самого разгара Второй, прости господи, Конголезской войны, которая как бы завершена, однако изнасилования в этих местах остаются инструментом тотального террора. И – судя по тому, что за почти двадцать лет доктор Муквеге и его клиника приняли более 50 000 женщин, и все со своими «сначала» и «потом» – завершаться здесь ничего и близко не собирается...
- Врач-гинеколог узнал о присуждении нобелевки на рабочем месте
- Объявлены лауреаты Нобелевской премии мира
- Почему Трампу с Кимом не дали Нобелевскую премию мира
– Обычная наша пациентка, – доктор Муквеге после многочисленных «ожогов и штыковых ранений в области...» наконец-то начинает подбирать слова; огромное ему спасибо, – для меня до сих пор непонятна.
Действительно, как и что тут поймешь. Непонятно, как добралась до клиники. Как вообще может ходить. Как вылечить все это. Как выходить после лечения – уже не столько тело, сколько психику. На центры реабилитации для «женщин, подвергшихся...» доктор Муквеге тратит львиную долю своих (слава богу, в последние лет десять многочисленных) премий. И что-то подсказывает, что его часть Нобелевской премии мира – 2018 в основном пойдет в том же направлении.
Но потом женщина возвращается домой – и здесь наступает едва ли не самое главное «как». Потому что в тех местах женщин, переживших все это, из дома просто изгоняют. По понятиям традиционной культуры они, видите ли, демоны. Они. А не те, кто.
– Понимание, как быть дальше, ко мне приходит, когда она отходит от наркоза и задает первый вопрос: «Мои дети, как они, что с ними?» – говорит доктор Муквеге. – Это бывает очень часто, почти всегда. Все остальное – в жизни по заповедям Христа. Вы неправильно сказали, это не «помогает». Без них ничего не получается вообще.
То ли железные ангелы, то ли просто напрочь свернутые миссионеры. Доктор Муквеге, доктор Катена, отец Бернар – похожие когда на праведников, а когда и на тех, против кого им выпало бороться. На своих соотечественников, проще говоря. Люди, чьи собственные мысли и желания замещены стопроцентным концентратом Евангелия. Подвижники, исцеляющие и очищающие все, с чем им приходится – и еще придется – столкнуться посреди тотальной гражданской войны.Одному из них сегодня удалось исцелить и очистить Нобелевскую премию мира. От чего – уже можно и не вспоминать.
