Пока в России бушуют страсти вокруг Великой Отечественной (отметились телеканал «Дождь» и ВГТРК), в Германии тема Второй мировой имеет свое измерение – еврейское.
Не стоит обольщаться по поводу того, что «еврейского вопроса» в Германии нет, за холокост ответили, перед евреями извинились, за страдания заплатили. Кстати, именно выплаты компенсаций жертвам холокоста стали в последние годы одной из причин роста антисемитизма в ФРГ. Дитер Грауманн, председатель центрального Совета евреев Германии, накануне дня памяти жертв холокоста в интервью одной немецкой газете сказал, что «слово «жид» на школьных дворах звучит все чаще и никого вокруг это особо не беспокоит».
Перед самым Новым годом по дороге из Берлина в Тель-Авив, в аэропорту, я познакомился с милой супружеской четой пенсионеров. Бодрая старушка в потертых джинсах, короткой стрижкой и аккуратным маникюром и дедушка лет семидесяти в пуловере и с массивным золотым перстнем на среднем пальце сидели, держась за ручки, и бодро рассуждали о скором отдыхе на Мертвом море. Увидев, что я смотрю в компьютере расписание, старушка спросила, не задерживается ли вылет? Слово за слово, завязался обычный для дороги разговор. «Так вы – еврей?» – завершила она вопросом мою краткую исповедь.
После этого супружеская пара приступила к перекрестному допросу. Кем я себя ощущаю больше – евреем или русским? Почему я так хорошо владею немецким, а на иврите не говорю? Ем ли только кошерное и пью ли водку? Узнав, что водку пью, кошерное не ем, чувствую себя на работе немцем, на отдыхе – русским, а по субботам – евреем, старички весело посмеялись вместе со мной.
Потом, помолчав, старушка сказала: «Вы же знаете, что в ГДР мы изучали историю холокоста и страдания евреев понимаем в полной мере». На мою осторожную вставку о том, что это, мол, как раз в Западной Германии, а не в ГДР о холокосте говорили громко, а на колени в Варшавском гетто встал Вилли Брандт, а не Хоннекер, она, уже посуше, кинула: «Пропаганда». И затем: «Не могу же я, мои дети и мои внуки отвечать за те преступления против евреев? Ну да, уничтожали. Мы извинились – дайте нам жить спокойно».
Сорок четыре процента евреев, проживающих в Германии, считают, что за последние пять лет антисемитизм в стране вырос. Двое из десяти опрошенных сообщили, что стали жертвами насилия или оскорбления из-за своего еврейского происхождения.
***
Много лет тому назад я познакомился с молодой девушкой по имени Катрин Гиммлер, внучатой племянницей Генриха Гиммлера, рейхсфюрера СС, ведомство которого как раз и отвечало за «окончательное решение еврейского вопроса в Третьем рейхе». Как-то Катрин рассказала мне одну историю, которая тщательно скрывалась как от окружающих, так и от родственников семьи Гиммлера.
Однажды в поисках архивных документов времен Третьего рейха о своей семье она познакомилась с симпатичным парнем, который оказался филологом из Израиля. Он, как и она, рылся в архивах, собирая информацию о своей семье, которая большей частью погибла в немецких концлагерях.
Через полгода после знакомства они стали жить вместе, а еще через год у нее, правнучки Гиммлера, и у него, еврея из семьи, пережившей холокост, родился мальчик, которого назвали Давидом. Судя по всему, он и решил пресловутый «еврейский вопрос» в свою пользу. По крайней мере в рамках отдельно взятой семьи Гиммлеров.
