
В России в подавляющем большинстве случаев при разводе ребенок остается с матерью, а отец платит алименты. А ведь бывают случаи, когда мужчина зарабатывает действительно немного, и получает в ответ: нет алиментов – нет свиданий.
18 комментариевВ России в подавляющем большинстве случаев при разводе ребенок остается с матерью, а отец платит алименты. А ведь бывают случаи, когда мужчина зарабатывает действительно немного, и получает в ответ: нет алиментов – нет свиданий.
18 комментариевВсё, что нам нужно – это не упускать из виду наши цели на Украине. Ведь если мы откажемся от стремления вернуться в Киев, Харьков, Одессу как в свои родные места, значительная часть смысла нашего исторического существования будет утрачена.
11 комментариевЧерез несколько дней после нападения Израиля на Иран становится ясно, за счет чего первые израильские удары стали столь эффективными. С другой стороны, военная мощь Ирана не сломлена, а Израиль сам ежедневно подвергается ракетным атакам. Что и почему способно стать решающим фактором в военном противостоянии этих держав?
20 комментариевКлимов и Шприц: Мы прошли по грани
− Как появилась идея «Первого отряда»? Что навело вас на мысль сделать духов и призраков героями Великой Отечественной?
На визуальном уровне амбивалентность нивелировалась, образ героя аниме и образ советского пионера органично слились
Алексей Климов: Многие идеи витают в воздухе, и последнее время мы часто сталкиваемся с тем, что люди говорят: о, мы как раз хотели об этом написать! Или: мы читали об этом в такой-то книге. И называют книги, о некоторых из которых мы с Михаилом даже никогда не слышали.
Михаил Шприц: Бывает так, что по каким-то объективным причинам в культуре появляется феномен, о котором многие думают и говорят, а кто-то воплощает его в форме художественных произведений.
Алексей Климов: Я даже припоминаю, как несколько человек признавались в том, что у них была точно такая же идея приблизительно в тот же период времени, когда она возникла у нас. Увидев результаты первых наших экспериментов в этой области, люди били себя по коленкам и досадовали на то, что это сделано не ими, но радовались тому, что кто-то все же это сделал.
Михаил Шприц: Впрочем, может быть, это провокация их памяти.
− Обращение к военной теме, очевидно, неслучайно?
Алексей Климов: Главное здесь − даже не сама война, а пионеры-герои…
Михаил Шприц: Но и война тоже. По-моему, это самое интересное − война вообще, так же, как любовь. Война как метафора огромного количества ситуаций и процессов − это бессмертная тема для искусства.
Алексей Климов: В ситуации войны происходят драматические выплески, ничего подобного которым в повседневной жизни нет. Поэтому события Второй мировой, самой большой войны в истории человечества, до сих пор волнуют всех. От этой темы не отходят, множество художников работают именно с ней.
Михаил Шприц: Мы с Алешей переживали ранний кризис среднего возраста, а во время этого кризиса происходит деархивация и переоценка тех переживаний, образов и ценностей, которыми мы жили в детстве. Поскольку ситуация в стране, в мире и культуре ко времени нашего взросления кардинально переменилась, мы как художники стремились обрести внутренний баланс. Поиск этого баланса и привел нас к «Первому отряду».
Алексей Климов: Мы стремились совместить прошлое и настоящее, прошлое и будущее. Интерес к войне − во многом феномен нашего поколения. Как известно, в Советском Союзе эта тема постоянно поднималась, и все наше детство прошло на фоне обсуждения войны, на фоне демонстрации ее образов.
Михаил Шприц: А также на фоне игры в войну и страха новой войны.
Алексей Климов: Война была темой детства.
− Эстетика вашего фильма отчасти напоминает мир законспирированного писателя Ильи Масодова, издавшего несколько книг в начале 2000-х и с тех пор нигде не фигурировавшего. В его книгах действуют мертвые девочки, переродившиеся в каких-то потусторонних существ и воюющие с другими потусторонними силами на фоне советского ландшафта.
Михаил Шприц: Мы не читали Масодова, но то, что вы рассказываете, очень близко к мифологемам манги, к эстетике аниме. Не исключено, что в его случае, как и в нашем, в большей или меньшей степени проявилась осознанная культурная мутация.
Алексей Климов: Да, радиация японской поп-культуры может вызывать такие процессы. Кстати, недавно мы прочли новую книгу Ильи Бояшова «Танкист» и отметили в ней некоторое сходство с нашим замыслом.
Михаил Шприц: Можно вспомнить еще «Голую пионерку» Михаила Кононова, которую мы читали примерно в те же годы, когда возник наш проект.
− И все же почему вы выбрали аниме? Специфически русские персонажи изображаются у вас с помощью заимствованного, инородного визуального кода. Откуда появилась уверенность, что такой синтез вообще возможен, что такая амбивалентность сработает?
Алексей Климов: Наверное, это связано в первую очередь с героикой. Пионеры-герои и герои японской анимации…
Михаил Шприц: Да, они во многом близки друг к другу. Но я бы еще поспорил с наблюдением об амбивалентности. Как это не удивительно, на визуальном уровне она нивелировалась, образ героя аниме и образ советского пионера органично слились.
Алексей Климов: До последнего момента было непонятно, произойдет ли такое слияние, в начале это была концептуальная работа. Потом были годы ожидания, поскольку производство анимационного фильма − сложный процесс, все делается по частям, и только когда они сводятся вместе, становится понятно, работает это или нет.
Михаил Шприц: Риск довольно большой.
Алексей Климов: Нам казалось, что это может сработать, и наши ожидания подтвердились.
Михаил Шприц: Дело еще и в том, что другие культуры, американская и европейская, уже нашли отражение в аниме.
Алексей Климов: Но обычно такие вещи делают японцы, заимствуя западных героев.
Михаил Шприц: Уникальность нашего случая в том, что мы сами инициировали этот проект и работали над ним вместе с японцами.
Самое интересное – война. Так же, как любовь. Война как метафора огромного количества ситуаций и процессов – это бессмертная тема для искусства
− Та разновидность аниме, которая использована в фильме, придумана вами, или вы опирались на готовые образцы?
Михаил Шприц: То, с чем работали мы, синтезировано из нескольких разных видов аниме. Были важные прообразы. Скажем, «Джин Ро» − полнометражный японский фильм, сделанный в 1990-х. Действие там происходит в 1950-х. Он нарисован очень реалистично, в почти фотографической манере.
Алексей Климов: Аниме − очень вариативный жанр. У нас была установка на реалистичность.
− Как вы руководили производственным процессом? Нужно ведь было все объяснять японским художникам, выстраивать общение.
Михаил Шприц: Основную ответственность за производство, за технологическую сторону брали на себя японские партнеры, мы в этом плане выполняли скорее консультативную функцию.
Алексей Климов: Что касается творческой стороны, то первые рисунки сделали мы, то есть мы приехали в Японию не просто с идеей. Рисунки были выполнены карандашом, это была, скажем так, псевдоманга. Уже в этих набросках мы задавали эстетическое направление, стиль, в котором следовало разрабатывать персонажей. Кроме того, было собрано много референций − образцов, фотографий, документов, которые имели прямое отношение ко всем сценам фильма.
Михаил Шприц: Там были и тексты, и видеодокументы, которые помогали художникам разобраться в материале. Например, понять, как выглядит партизан. Доходило до смешного. Приходилось, например, специфицировать ворону − в Японии ворона выглядит иначе, чем у нас.
Алексей Климов: Процесс происходил поэтапно. В общей сложности в нем участвовало около семидесяти рисовальщиков.
#{interview}− А как преодолевали языковой барьер?
Михаил Шприц: Сначала мы говорили по-английски, и это переводилось на японский, поскольку английским в Японии мало кто владеет. С другой стороны, японская речь − и бытовая, и особенно профессиональная − просто-таки кишит английскими терминами. Другое дело, что под этими терминами иногда подразумевается не то, что в английском. Пришлось адаптироваться, но сейчас, когда с нами общаются по делу, нам уже понятно, что именно люди предлагают. А кроме того, мы уже такие взрослые, что у нас есть переводчики-русисты, работающие с нами постоянно. Нам повезло: это действительно специалисты по русской культуре, и с их помощью можно точнее и быстрее доносить всевозможные концепты.
Алексей Климов: Но главное − образы и картинки. Это интернациональный язык.
− Как воспринимают «Первый отряд» зрители?
Алексей Климов: На удивление добросердечно. Мы, честно говоря, думали, что будет гораздо больше критики и разделения во мнениях.
Михаил Шприц: Я был поражен тем, насколько точно и дифференцированно российский зритель все считывает, хотя иногда его прочтение оказывается для нас неожиданным.
Алексей Климов: Определенную роль играет разница между поколениями − молодой зритель не считывает чего-то, о чем он не знает. Многие люди, которые до просмотра опасались увидеть какую-то крамолу, потом говорили нам: «Молодцы, удержались, прошли по грани».
Михаил Шприц: У нас была задача никого не обидеть и сохранить серьезность в рамках такого вот безумного концепта, при этом не изменив ему.
− Какое у вас впечатление от презентации на ярмарке?
Михаил Шприц: Пришли очень преданные поклонники нашего фильма. Их было не очень много, поскольку началась осень и все пошли в школу, так что в 14.00 не все оказались свободны. Но были и люди среднего возраста. У нас не было времени анонсировать наше присутствие на ярмарке в кругу людей, интересующихся книгами и кино, но ребята из анимационной тусовки ничего не пропускают.
− Что вы скажете о книге, где представлена манга по мотивам фильма и текст Анны Старобинец?
Алексей Климов: «Первый отряд» с самого начала задумывался как мультимедийный проект, который может объединить книгу, комикс, компьютерную игру и, возможно, также игровую экранизацию. С Аней очень интересно работать. Смысл нашего сотрудничества с ней не в том, чтобы ее текст отражал события имеющегося фильма, а в том, чтобы ее проза обогащала мир «Первого отряда».
− В российский прокат фильм выйдет в октябре. А планируется ли показывать «Первый отряд» за рубежом?
Михаил Шприц: Да. Аниме − интернациональный жанр. У нас не совсем типичное аниме, но и тематика нестандартная, а мир соцреализма еще не проявлен в поп-культуре, и мы рассчитываем на довольно широкое распространение. Хочется, чтобы при слове «Россия» молодежь вспоминала, что в России живут современные и интересные люди. Такие, которые могут иногда делать вещи, непредставимые даже в Америке.