Классик и современник

У американцев на удивление много писателей. Среди них на удивление много хороших писателей. И даже есть живые классики. Джон Апдайк уверенно входит в первую десятку. Он памятен нам еще по университетам, его произведения были в обязательном списке чтения. Герой его романа «Кролик, беги» Гарри Энгстром рос вместе с нами, вот только следить за перипетиями его биографии не получалось.

Продолжение «эпопеи среднего человека», романы «Кролик возвращается», «Кролик разбогател» и «Кролик на покое» вышли по-русски не так давно, и теперь мы можем сравнить наши жизненные пути. При чтении этих книг возникает впечатление, что встречаешься с человеком, которого не видел несколько десятилетий, хотя жизнь должна была вести вас рука об руку все эти годы.

Апдайк признавался, что «работает» писателем, как другие работают клерками – пишу, мол, с девяти до двух ежедневно

Собственно, краткое содержание романов о Кролике ёмко впрессовано в последние слова этих книг. По порядку: «Беги». «ОК?». «Его». «Радостно». Эскапизм, сомнение, собственность, умиротворение. Всё, как у нас. Осталось только сверить два последних состояния.

Есть какая-то правота в том, что наши с Кроликом пути шли раздельно, и для нашего поколения актуальным оказалось только «Беги». А тут еще подоспел «Pink Floyd» со своей темной стороной Луны и пронзительной композицией «Run, rabbit, run», добавившей популярности первому роману тетралогии и убедившей нас в правильном решении Гарри Энгстрома.

«Кролик, беги» подкупал читателей многим. Прежде всего – повествованием в настоящем времени, что создавало головокружительный эффект присутствия, придавало тексту какую-то особую нервность, держало в напряжении. Иногда создается впечатление, что ты не читаешь книгу, а смотришь кинофильм.

Смутный поиск героя невесть чего вокруг себя – внутри искать тогда еще не приучились, ведь действие романа разворачивается в благополучные американские 50-е – придает этой книге мощный экзистенциальный импульс, причём без сухости Камю и идеологичности Сартра.

Эту прозу нельзя назвать религиозной в привычном смысле, хотя пишутся исследования и на эту тему. В книге «Джон Апдайк и религия» Джеймс Йеркс удачно определяет его кредо как ощущение невероятного и неопределяемого сакрального присутствия в человеческой обыденности. Да и сам Апдпйк говорил, что в произведениях Джона Сэлинджера его неизменно восхищает именно неявный поиск духовности посреди двадцатого столетия.

Эффект остранения, воспетый русскими формалистами, удачно работает и на метафизическом плане. Кролик, средний американец, вдруг чувствует, что надо что-то изменить. Семья, дом, работа, увиденные со стороны – или внутренним зрением – оказываются, не утоляют какой-то смутной жажды. Оказывается, существование требует смысла, а вот где его взять, на какую валюту купить и у кого украсть – спросить не у кого, да никто и не поймет.

Типично русская, надо сказать, ситуация. Чацкий, Онегин, Печорин. В недавнем прошлом – герой фильма «Полеты во сне и наяву», например. Традиция, однако.

Как и все вышеуказанные персонажи, Кролик решает невыговариеваемую проблему самым простым способом – уезжает, куда глаза глядят. Это интернациональный способ, ведь именно таким же образом ведут себя герои Мураками, на этом же экстенсиве замешаны почти все фильмы «роад-муви».

И это самое простое решение всегда оказывается правильным. В конце концов, чтобы вернуться, нужно уехать.

В юности Апдайк хотел стать художником, но судьба вела его к писательству прихотливым путем. Он блестяще сдает экзамены в Оскфордской школе искусств и устраивается в журнал «Нью-Йоркер» карикатуристом, намеревается рано или поздно попасть в клан художников компании Уолта Диснея. Но карикатуры плавно перешли в стихописание, а затем и в сочинение рассказов.

Талант художника переплавился в способность живописать словом, проза Апдайка иногда удивительно лирична и прихотлива, хотя сюжет его произведений не отличается какой-то из ряда вон выходящей оригинальностью. «Средний американец» – Апдайк работал с этим стереотипным персонажем всю жизнь, начиная с первого романа «Ярмарка и богадельня». «Маленький американский городок, протестантский средний класс», -- так определил сам писатель круг своих интересов.

Эта непритязательная публика движется сквозь поток времени. Социальные и политические изменения американской жизни, экономические новшества и зарождение новых общественных движений, поп-культура и криминальные новости текут вместе с жизнью, обозначая вехи, за которые можно уцепиться, окидывая взглядом огромные временные расстояния.

И способ письма у Апдайка вполне адекватен – он признавался, что «работает» писателем,

Как другие работают клерками – пишу, мол, с девяти до двух ежедневно.

Не чуждается он и актуальных тем. Сексуальная революция породила романы «Супружеские пары» и «Давай поженимся», очень удачными были «Иствикские ведьмы», тут помог знаменитый кинофильм с незабываемым Николсоном. Но в контексте творчества Апдайка этот роман – всё о том же -- медленном и неизбежном протекании времени и смехотворности попыток его остановить.

Одна из последних книг Апдайка – «Террорист». В этом романе писатель смотрит на современную Америку глазами экстремиста, человека, не приемлющего нормы жизни страны, в которой он обитает. Опыт чужого зрения – тот же эффект остранения, но уже с точки зрения культурной парадигмы.

Длинное дыхание романиста, медленный марафон его романов – зависть для отечественной словесности. Перманентное существование на изломе не способствует возникновению плавных эпопей. Но всё время ловишь себя на мысли отсутствия «русского Апдайка». Может, ещё будет такой? Вряд ли, ведь сам Апдайк полушутливо именует себя анахронизмом в современной американской литературе.