Анна Долгарева Анна Долгарева Русский холод – русская радость

Шестьдесят процентов территории России – мерзлота. Семь миллионов человек эту мерзлоту населяют. И ничего, не собираются вымирать. Говорят, холодовой стресс запускает в организме гормоны радости. А мы ведь, на самом деле, радостная нация, хоть и без фальшивых улыбок.

19 комментариев
Сергей Лебедев Сергей Лебедев Развяжет ли Трамп войну с Китаем

Трамп справедливо видит в Тайване мощный рычаг давления на материковый Китай. Но он, будучи бизнесменом и прагматиком, скорее всего не осознает болезненности тайваньского вопроса для китайской политики. И разыгрывая тайваньскую карту, может ненароком перегнуть палку.

0 комментариев
Сергей Миркин Сергей Миркин Как Грузии не пойти по пути Украины

Если грузинское руководство учтет роковые ошибки Януковича и применит все допустимые методы для подавления евромайдана, а при этом не будет обращать внимание на мнение и угрозы западных политиков, не будет делать шаг вперед и два назад, то, скорее всего, справится с этим кризисом.

4 комментария
9 января 2006, 19:30 • Культура

Воскрешение Маяковского

Воскрешение Маяковского

Tекст: Александр Мильштейн, Мюнхен

Вчерашний вечер в Мюнхене предоставлял выбор: смотреть очередную серию фильма о смерти Есенина по телевизору (все «российское» здесь показывают с запозданием) или пойти на «опера-сериа» «Смерть Маяковского» в Театр на Гэртнер-плац.

Учитывая, что в предыдущей серии фильма была сцена диспута между Есениным и Маяковским, совпадение показалось «голосом бытия»...

К тому же фильм (просто удивительно бездарный) успел надоесть, я смотрел его как паноптикум, гадая, какой же сериал должен, по логике, быть снят следующим. По идее «Дело Бейлиса», нет?

Поэтому, я и предпочел оперу о Маяковском...

Оперные апории

Сцена из оперы «Смерть Маяковского»
Сцена из оперы «Смерть Маяковского»

Слово «сериа» означает, что опера повествует о героико-трагической судьбе, как и полагается в «опере-сериа» («серьезной опере»).

Автор музыки и либретто Дитер Шнебель – весьма современный композитор, близкий по духу к Кэйджу, Штокхаузену (о нем он писал теоретические статьи). Многогранность Шнебеля способна поразить воображение: в нем совмещаются композитор-авангардист, левый шестидесятник, со студенчества завороженный судьбой главного глашатая русской революции... Но Шнебель еще и евангелический священник, теолог. Вспомним строки Маяковского: «Творись, распятью равная магия...»

Став священником, Дитер Шнебель не утратил интереса к русскому поэту. Напротив, этот интерес стал для него всепоглощающим. Если раньше увлечение стихами и судьбой Маяковского находило у Шнебеля выражение в небольших музыкальных формах («Глоссолалия 61»), то в более зрелые годы, когда и теологическое, и музыкальное образование далеко позади, Шнебель посвятил Маяковскому главное произведение своей жизни – оперу.

Сериал про первого поэта

Сцена из оперы «Смерть Маяковского»
Сцена из оперы «Смерть Маяковского»

Премьера состоялась в Лейпциге в 1998 году, та постановка сильно отличалась от нынешней, мюнхенской.

Во-первых, опера тогда была длиннее. После выстрела в финале начинался Totentanz («Танец смерти»), грандиозный балетный номер, в который были вовлечены все люди, населявшие Землю от Адама до Маяковского. «Все» были делегированы представителями всевозможных профессий, ремесел, исполнителями жизненных ролей... От проститутки до солдата, от рабочего до ученого – все они маршировали от жизни к смерти... Эволюция человечества замирала в точке, где оказался перед смертью Маяковский.

Не знаю, что заставило Шнебеля отказаться впоследствии от второй части спектакля. Но продолжительность оперы теперь – час пятнадцать, она идет без паузы и называется «Оперный фрагмент».

Начинается с увертюры, во время которой на черном экране, полностью закрывающем сцену, проходят вехи биографии. В виде таблицы, столбцы которой скользят вверх и вниз; в левом – дата, в среднем – событие, а в правом, скажем, такое замечание: «Друзья того времени: Бурлюк, Хлебников...»

Эти движущиеся столбцы напоминают колесики старинного арифмометра, периодически идет сдвижка в обратную сторону, но потом снова вперед и вперед...

И так вплоть до 1930 года. После этого экран, покрывающий сцену, вдруг становится прозрачным, зрители видят зрителей из другого времени. Те сидят на зигзагообразных трибунах, у всех в одежде есть что-нибудь красное. Между актерами, изображающими зрителей, и зрителями как таковыми стоит Маяковский. Точнее, два Маяковских. Зачем это нужно, вскоре становится понятно: один из них поет, другой говорит.

Разделение, впрочем, условное, пение чаще сводится к речитативу, а разговор – к проландо. Иногда два Маяковских читают стихи синхронно – один на русском, другой на немецком. На прозрачном экране появляется огромная голова футуриста... Лысая макушка набухает, из нее вырастает земной шар...

Два Маяковских

Сцена из оперы «Смерть Маяковского»
Сцена из оперы «Смерть Маяковского»

Из-за картин, возникающих на прозрачном экране, действие кажется помещенным в гигантский мыльный пузырь. Или наоборот – зритель кажется себе помещенным в мыльный пузырь, на стенах которого происходит действие...

При этом актеры взаимодействуют с проекциями. Это похоже на игровой фильм, перемешанный с анимационным: на экране распускаются невероятные цветы, быстро оплетают обоих Маяковских, куда-то исчезают... В воздухе появляются конструктивистские рисунки, «Окна РОСТА», из строчек поэм образуются диаграммы... Потом все это распадается на атомы: сцену заливает душ из букв, причем кажется, что буквы залетают и в зрительный зал, как искорки... Маяковский показан в период, когда его стихи начинали вызывать все большее недоумение у публики, когда росло число «людей, из ряда вон выходящих».

В ответ на ехидные реплики слушателей раздается речитативное пение, похожее на раненые вскрики, к финалу из груди поэта все чаще доносится нехороший кашель. В программке (представляет собой путеводитель по вселенной поэта: биографические данные обо всех в его судьбе женщинах, поэтах, художниках; репродукции рисунков Маяковского, фотографий Родченко, картин Бурлюка, Малевича, Лисицкого и т.д.) упоминается, что с начала 90-х в России курсировали слухи о том, что Маяковский был убит работниками ГПУ. Вряд ли после всего, что опубликовали в 90-е, кто-то в России сомневается, что смерть Маяковского была самоубийством... На смену этим сомнениям, как видим, пришли сомнения в самоубийстве Есенина...

Слухи в виде версий

Впрочем, в опере это сомнение высказано имплицитно, как присутствие некоей злой воли вождя... В каком-то месте Лилечка (она здесь тоже в двух экземплярах: поющем и говорящем) повторяет несколько раз: «Сталин хочет, чтобы ты умер». Но стреляет Маяковский в себя сам...

Я думал, что один из двух Маяковских после этого останется стоять... Но нет: упали замертво оба, перед этим один из них качался в строительной люльке на фоне багряного зарева и читал стихи о лодке, которая разбилась о быт... Достаточно завораживающее музыкальное альфреско. Для русского зрителя оно имеет фантастический привкус: когда Маяковский висит над сценой в клетке и читает стихи на немецком, кажется, что поэта похитили инопланетяне.

Цветаева говорила, что Маяковский обогнал человечество на триста лет. Мартин Хайдеггер в одном из интервью назвал эту же самую цифру... То есть он имел в виду, конечно же, не стихи Маяковского, а свои собственные стихи, свои идеи... Хотя не так давно я читал книгу, в которой доказывается, что Хайдеггер на самом деле – поэт-дадаист... Как бы то ни было, «человечество поймет мои мысли лет через триста», сказал Мартин Хайдеггер...

Что же там у них намечено, через три столетия? Вот и Майя Плисецкая во время своего юбилея назвала практически ту же цифру: она сказала, что хотела бы жить в XXIII веке...

Конечно, тут уже можно только гадать, строить гипотезы... И все же, возвращаясь к опере: если права была Цветаева, то попытка Шнебеля понять Маяковского – преждевременна. Может быть, поэтому исполнение второй части оперы (где Шнебель «проявил себя одновременно как один из самых интересных композиторов нового времени и как грамотный теолог») и было отложено на неопределенный срок?

..............