Наталья Потемкина Наталья Потемкина Ключ от туалета как культурный феномен русской эмиграции

Широко известная дама-иноагент с болью пишет о том, что на культурных мероприятиях для покинувших Россию все плохо: звук в микрофоне некачественный, реверберация в помещении плохая, да и артист однажды опоздал на выступление потому, что 40 минут искал, у кого ключ от туалета.

14 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Расчеты на «договорнячок» провалились

Гипотетический «договорнячок» по Украине не выглядит ни обсуждаемым, ни даже сколько-нибудь возможным. Путин доведет до конца украинскую историю – и именно так, как изначально планировал. Дипломатическим путем – если получится. Военным – если придется.

19 комментариев
Ван Вэнь Ван Вэнь Зачем Евразии новая архитектура безопасности

Построение архитектуры евразийской безопасности в условиях многополярного ландшафта – это сложный проект, который требует скоординированного продвижения в трех измерениях: идеологии, институтах и действиях.

3 комментария
30 октября 2017, 13:00 • Авторские колонки

Маргарита Симоньян: На мне тоже эта метка

Маргарита Симоньян: На мне тоже эта метка

Одной только семейной истории хватило, чтобы еще в семь лет сформировать в моем организме устойчивую аллергию на оправдание Сталина. Кто меня может разубедить, с таким-то семейным анамнезом?

Семья моих бабушки и дедушки была репрессирована в 44-м. Мой дед, Саркис Симонян, в это время воевал, его сестра и мать партизанили. Прадед был ранен, лежал в госпитале в Симферополе. Шел уже на поправку. На ночь отпросился домой, благо дом был по соседству с больницей.

И как раз застал, как среди ночи к дому подъехали и объявили, что у вас, мол, 20 минут на сборы, вас переселяют, поскольку вы с этой минуты враги. А вы, товарищ военнослужащий, остаетесь. И раненый прадед мой наблюдал, как его жену с тремя детьми, старшая из которых – моя одиннадцатилетняя бабушка Майя Алоева, законопатили в телячьи вагоны и отправили за Урал.

Мою прабабушку-партизанку с 14-летней раненой партизанкой-дочерью законопатили тоже. Как и еще 10 000 крымских армян. То есть всех поголовно, кто не был в этот момент на войне.

Всем, кто осмелится утверждать «значит, было за что», шлю персональные пожелания точно такой же судьбы.

Дед с бабушкой рассказали мне эту историю, когда мне исполнилось семь.

Как ехали эти женщины, дети и старики в этих телячьих вагонах, как не было окон, еды, не хватало воды, свежего воздуха, грязь, теснота, крики больных и младенцев, страх и непонимание, как испражнялись на глазах друг у друга в ведро, рожали и умирали в пути и выбрасывали по дороге тела прямо с насыпи, чтобы выжили остальные.

Надо ли говорить, что одной только этой истории и то бы хватило, чтобы еще в семь лет сформировать в моем организме устойчивую аллергию на оправдание Сталина. Кто меня может разубедить, с таким-то семейным анамнезом?

Телячий вагон разгрузили где-то под Краснотурьинском. Дедушка, вернувшись с войны в родной Симферополь, застал заколоченными свой дом и дома соседей и получил щедрое предложение присоединиться к семье. Присоединился. Там встретил такую же репрессированную землячку – подросшую уже мою бабушку Майю.

Там и родился у них мой отец. Сразу врагом народа. Ему было пять, когда Хрущев их простил. Но простил все-таки не настолько, чтобы разрешить моим бабушке с дедушкой вернуться домой, в Крым, где они родились.

Тогда вся высланная диаспора переехала в Краснодар – все ближе к родной земле. Напоследок им выдали паспорта, где в их фамилии вписали перед «ян» мягкий знак. Такая метка. Я родилась в Краснодаре с фамилией Симоньян. На мне тоже эта метка. Я помню.

Источник: Блог Маргариты Симоньян