Наш друг Эрдоган смешал всем карты

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Антона Антипенко о том, почему президент Турции Реджеп Эрдоган решил вступить в конфликт с Россией.

Интересы Турции как государства он предал, а вот ИГИЛ, конечно, скажет ему спасибо

Мы по-прежнему видим главного врага в Америке, а Америка по-прежнему видит главного врага в нас. Потом что так мы воспитаны. Мы по-прежнему думаем по-советски, потому что не умеем думать по-другому, а американцы думают по-антисоветски, тоже потому, что не умеют думать по-другому.

А у американцев, кроме того, еще есть и ведомства, которые получают зарплату за борьбу с «русской угрозой». Угрозы давно уже никакой нет, а зарплата – есть.

Ну и кроме зарплаты, сами понимаете, еще кое-какие возможности. И, конечно, пока есть эти возможности, холодная война не прекратится. Но – это важно – сейчас война ведется уже не в интересах американского народа и не в интересах американской экономики, а только в интересах отдельно взятых воров. Никакого другого объективного исторического смысла в ней нет. Это следует учитывать.

Штаб-квартира НАТО – одной из таких воровских организаций, осваивающих деньги американских налогоплательщиков – находится, как известно, в Брюсселе. Представьте, что там поднялась бы паника в связи с возможной атакой на Брюссель русских. Смешно, не правда ли? Даже для фантастического романа выглядело бы натянуто. А вот паника в Брюсселе из-за возможной атаки радикальных мусульман – реальность.

#{image=960911}Как так? Такое могучее НАТО и не может сделать так, чтобы родной город спал спокойно? Да, не может, потому что не за то получает деньги. Не за борьбу с радикальным исламом. Пусть террористы чувствуют себя как дома хоть в ста метрах от главного воровского офиса, хоть в пятидесяти, бюрократов это не волнует. Такова страшная психология бюрократов.

Но не знаю, когда начнут что-то понимать американские налогоплательщики, а для европейских, возможно, прозрение не за горами. То, что не русские и не марсиане представляют реальную угрозу для Европы, а радикальный ислам, всем, кроме бюрократов, становится очевидным.

Не исключено, что под давлением Европы формат воровской организации будет пересмотрен – в сторону меньшего воровства и большей эффективности на реально существующем фронте. И тогда неизбежно встанет вопрос – а как быть с Турцией?

Весной этого года я вместе со своей подругой побывал в Стамбуле – хотелось посмотреть, в какой мере формально «кемалистское» государство является таковым по существу. Определить, кто в Турции кемалист, а кто нет, крайне просто – достаточно посмотреть на его жену.

И мы с подругой были просто ошеломлены неимоверным количеством на улицах Стамбула леди в хиджабах, никабах и чем-то таком, чему я даже названия не знаю. Особенно трогательна была сцена в красивом парке Гюльханэ: восседающие прямо на траве вокруг памятника Кемалю Ататюрку и мирно закусывающие дамы в черных, монашенских одеяниях – как бы в насмешку над всеми его реформами. Причем по телевизору таких дам вы не увидите. По телевизору Турция по-прежнему «светская» страна. Но только по телевизору.

Вернувшись, я разговаривал с другом, который бывал в Стамбуле раньше – он сказал, что раньше он ничего подобного в Стамбуле не наблюдал. Знакомая подруги, живущая в Турции, сообщила, что да, действительно, Стамбул активно исламизируется, и кемалистски настроенные семьи переезжают оттуда в Измир.

И все это, конечно, результат деятельности Эрдогана, который не зря в молодости сочинял воинственные стишонки о том, что «мечети – это наши казармы, а минареты – наши штыки». Не правда ли, что-то есть в этом от радикального ислама? И нам следовало бы вспомнить об этой его «поэтической деятельности», когда мы начинали войну в Сирии.

Эрдоган всем смешал карты. Всем – и нам, и американцам – хочется верить, что существует некий «умеренный ислам», с которым можно договариваться, заключать союзы – нам против них, им против нас...

Но граница, отделяющая умеренный ислам от неумеренного, очень зыбка и, главное, никак не определена богословски. Вот Эрдоган еще недавно казался «умеренным», а потом вдруг раз – и оказался террористом не хуже Абу-Бакра аль-Багдади.

Национальная идентичность оказалась для него ниже религиозной: интересы Турции как государства он предал, а вот ИГИЛ*, конечно, скажет ему спасибо. Ясно, что в глубине души он никогда не считал их «радикальными», а просто – «хорошими» мусульманами. Для которых минареты – это штыки.

И вот мы обожглись с Турцией, обожглись с Египтом (тоже вроде «умеренные мусульмане»), смотрим теперь на Иран – ну этот не подведет! Друг! И шиитский опять же – а шииты суннитов страсть как ненавидят! Однако у Ирана прекрасные отношения с суннитским Катаром, которые не портит ничто – даже расхождения по вопросу ИГИЛ.

Реальны ли эти расхождения? Или речь идет просто о разделе сфер влияния? А что касается «умеренности» Ирана, то фатва, призывающая к убийству Салмана Рушди и любых его издателей, отражает стиль мышления, нельзя сказать чтобы совсем уж не родственный стилю мышления тех, кто расстреляли редакцию «Шарли Эбдо».

Мораль? Очень проста – мы все, и русские, и американцы, и европейцы – безнадежно запутались в подходе к исламскому миру. Мы хотим использовать его, а он использует нас. И это происходит потому, что он являет собой общность, а мы не являем. У них бывают разногласия, но они всегда готовы объединиться против немусульман.

А нас, немусульман, неужели ничто не объединяет, кроме этого чисто отрицательного факта? Или все-таки общность возможна и по каким-то другим позициям? Ведь ни атеисты, ни христиане, ни буддисты, ни индуисты не врываются с автоматами в редакции сатирических еженедельников. И самолетов чужих над чужой территорией не сбивают.

Значит, что-то общее у нас у всех есть. Не пора ли забыть давно уже отжившие свой век противостояния? А умеренным мусульманам – но только если они будут убежденно, жестко умеренными, а не лицемерами, как Эрдоган – ничто не помешает в эту общность влиться.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ