Братья и не братья

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст лингвиста Валентины Вернигоровой о том, почему разногласия между странами приводят к ссорам между родственниками, соседями и знакомыми.

В последние дни, увы, почти любой диалог с украинцами можно свести к шутке: «А что это вы опять олигарха выбрали?» – «Сдохни, раб, ватник, сволочь, сдохни».

Странное дело, ведь останови любого на улице в Москве или в Анадыре – и этот любой скажет, что Украина – братское государство. Никто в России не жаждет украинской крови, не желает украинцам смерти.

Зачем вы приняли у себя Януковича?!» – грозно наступили на меня киевляне. Я глянула на Верону с высоты 83 метров, прикинула, что лететь долго, и решила в первый раз в жизни включить дуру

Все сопереживают. Всем (за исключением, наверное, редакции «Эха Москвы» и Навального) хочется, чтобы люди на Украине жили мирно. Откуда же взялась эта слепая, испепеляющая ненависть украинцев по отношению к нам?

Я сейчас говорю не о том великом множестве моих украинских знакомых, которые пишут, как им страшно и как на их глазах разваливается страна. Я сейчас говорю о том небольшом количестве людей, которых хорошо и давно знаю. И которые в одночасье превратили себя в моих врагов.

Хочется привести три примера, один из которых, правда, про случайных прохожих, но без него, пожалуй, не обойтись.

Итак, началось все с моей троюродной сестры, которая сразу после февральских событий написала мне буквально следующее:

– Фашисты! Прекратите нас бомбить! Я не сплю третью ночь, потому что каждый вечер нам говорят, что сегодня вы будете нас бомбить! Вы все фашисты!

– Кто фашисты? – удивилась я. – Я фашист?

– Ну, ты, может, и не фашист, но все остальные у вас – точно фашисты.

То есть я, может быть (все-таки доля сомнения есть), не фашист, но мои родители, моя бабушка, мои друзья, коллеги, соседи – фашисты.

Пришлось напомнить, что наш общий прадед-западенец геройски погиб, защищая маленькую словацкую деревушку от фашистов. Пять дней наша (а тогда это была именно НАША) армия отбивала деревню. И отбила. Отбили церковь, отбили почти все дома, никто из мирных жителей не погиб.

Погибли только наш прадед и еще несколько красноармейцев, которым словаки поставили в деревне памятник. К слову, доехать до этой деревни я никак не могу – от Братиславы далеко, а через Украину было сложно, а сейчас и вовсе невозможно. Но троюродной сестре, видимо, все равно, потому что в ответ она написала мне, что очень уважает Порошенко и Яценюка и надеется, что они всех нас – русских фашистов – уничтожат.

Как вы понимаете, как там живется троюродной сестре сейчас – я не знаю, с фашистами она связь не поддерживает.

Пример второй, наверное, не самый удачный, поскольку речь пойдет о людях, мне не знакомых. Так вышло, что в начале мая я поднималась на башню Ламберти в Вероне вместе с двумя киевлянами.

Правда, выяснили мы, что они из Киева, а я из Москвы, когда уже поднялись на самую верхотуру. «Зачем вы приняли у себя Януковича?!» – грозно наступили на меня киевляне. Я глянула на Верону с высоты 83 метров, прикинула, что лететь долго, и решила в первый раз в жизни включить дуру.

«Ну а что такого? – сказала я. – Мы всех принимаем! И Сноудена вон приняли! И вас примем! Приезжайте!» Киевляне немного опешили, но не сдались: «А почему у вас «Оскара» показывают с задержкой на четыре минуты?!»

Вот тут я искренне удивилась и спросила: «Да кто у нас этот «Оскар» в 4 утра смотрит!?» После этого ребята притихли и рассказали мне, что в Киеве, вообще-то, очень страшно.

И что когда они узнали о происшедшем в Одессе – сильно напились и плакали. В общем, в результате этой встречи воинствующих украинцев с русской патриоткой ни один человек не пострадал.

Ну а последний случай произошел буквально на днях на моей странице в социальной сети, куда я скидываю все понравившиеся мне статьи. В комментариях к одной из них украинская девочка, которую я знаю очень давно и которая переехала в Польшу, вдруг обвинила Россию в имперских замашках, а когда я попросила пояснить, что такое «имперские замашки» и что вообще плохого в империи, ответила следующее (цитата прямая):

«Что ж, хотите быть империей – ради Бога, хотите территорию Украины присоединить – пожалуйста, возможно, получится, только потом не удивляйтесь, что у вас в каждом городе будут ситуации по типу «Норд-Ост». За империю надо платить».

Когда я это прочитала, первое, о чем я вспомнила, было то промозглое октябрьское утро, когда весь центр Москвы проснулся от воя сирен. И сразу стало ясно, что произошло что-то страшное, непоправимое. Следующая моя мысль была: «Странно, что она не пригрозила нам новым Бесланом».

Вот придет кому-то из нас в голову угрожать, пусть даже самым воинствующим украинцам, террористическими актами? Думаю, что нет. Но обычной украинской девочке кажется, что это нормально. Что можно вот так просто взять и припомнить нам одну из самых страшных трагедий в нашей истории. Это нормально для некоторых из них, понимаете?

А вместо заключения хочу рассказать про своего деда, Царствие ему Небесное. Дед – участник войны, великолепный юрист, человек, после перестройки восстановивший Центральный музей вооруженных сил в Москве. В лексиконе у него, западенца, не было слова «бандит», было слово «бандеровец».

«Валя, ты только никогда не встречайся с этим бандеровцем», – говорил он мне про соседа по даче, который когда-то дарил мне ромашки, а сейчас отбывает срок за убийство. С дедом мы не пропустили ни одного парада на 9 Мая. Тогда парады были, конечно, совсем другие, не то что теперь.

Дед умер в 1998-м, и с тех пор на каждое 9 Мая я мучительно тосковала, что он не дожил, не видит всего этого. Я с упорством мазохиста представляла себе, как он пошел бы на парад, во что он был бы одет, и что вместо огромного количества медалей он надел бы простую колодку – он очень не любил показуху.

И я знала, что он был бы счастлив и горд за нашу страну. Я закрывала глаза и представляла его сидящим на одной из трибун на Красной площади. 9 Мая, видите ли, никак не давало мне возможности смириться с его смертью.

И только в этом году, смотря на наш чудесный (наверное, самый чудесный за последние годы) парад, впервые за 15 лет я подумала: «Слава Богу, что дед не дожил. Слава Богу, что он не знает, что происходит на Украине».

И это страшнее любых проклятий, которые посылают мне, нам наши, казалось бы, братья.