Упрямство Литвы загубило уникальный проект в России

Посольство РФ в Литве уточнило, что реализация ежегодного проекта «Миссия Сибирь» по увековечению памяти репрессированных литовцев приостанавливается до тех пор, пока литовская сторона «не предоставит реальную возможность возобновления военно-мемориальной деятельности в Литве. «Принцип взаимности и в этом важном деле остается определяющим», – подчеркивается в заявлении, опубликованном на сайте российского посольства в Вильнюсе.

В МИД РФ также подчеркнули, что в последние месяцы со стороны литовских властей наблюдается ужесточение позиции в вопросах мемориальной деятельности России на территории Литвы. Под предлогом разработки новой редакции «Правил благоустройства значимого для иностранных государств недвижимого культурного наследия» оказались фактически заморожены все ремонтно-восстановительные работы, планируемые в текущем году на захоронениях советских воинов. «Созданная литовскими властями явно ненормальная ситуация не оставляет иного выбора, как ввести ответные ограничения в отношении литовских мемориальных проектов в России», – пояснили в ведомстве.

Теперь для участников «Миссии Сибирь» заблокирована возможность получать российские визы. «При этом хотелось бы особо подчеркнуть, что это вынужденная мера. В случае пересмотра Вильнюсом своей деструктивной линии и нормализации ситуации с российскими мемориальными объектами в Литве будем готовы возобновить литовские поездки в РФ», – резюмировали на Смоленской площади.

В свою очередь литовский МИД заявил, что российское посольство дало «тенденциозные и необоснованные оценки» проекта. «Надеемся, что Россия не будет чинить искусственных препятствий и искать причин для приостановки инициативы», – передает заявление министерства ТАСС. Речь идет о заявлении посольства России в Вильнюсе о том, что «патриотический порыв молодых литовцев сопровождается широкой пропагандистской кампанией в Литве», которая имеет «очевидный обвинительный контекст» в адрес Москвы, хотя российская сторона доброжелательно способствовала реализации проекта.

Действительно, переговоры между Москвой и Вильнюсом по разработке так называемого межправительственного соглашения о местах захоронений военнослужащих и гражданских жертв войн и репрессий фактически зашли в тупик. Даже по названию проекта видно, что он напрямую увязывает военные и гражданские захоронения, что на практике можно трактовать весьма широко. Кроме того, он используется не только в гуманитарных, но и в пропагандистских целях. В высказываниях некоторых организаторов проекта «Миссия Сибирь» можно усмотреть попытки вмешательства во внутренние дела России. В частности, они рассуждают о том, что в российских школах должны преподавать историю ГУЛАГа, причем именно в той трактовке, которую навязывает литовская сторона.

В то же время Вильнюс бюрократическим путем фактически заблокировал для посольства РФ возможность осуществлять военно-мемориальную деятельность в Литве. По данным газеты ВЗГЛЯД, литовская сторона ультимативно потребовала, чтобы финансирование этих работ велось через местные органы самоуправления. То есть российское посольство должно дать денег какому-нибудь литовскому сельсовету, чтобы тот восстановил кладбище. Однако законодательство РФ напрямую запрещает передавать какие-либо государственные бюджетные средства иностранным органам власти, а у литовских поселковых советов и муниципалитетов собственных средств на мемориалы просто нет.

Прежде из бюджета РФ регулярно выделялись значительные средства на содержание военных захоронений и памятников советским воинам в Литве. Там похоронено более 80 тысяч солдат и около 200 тысяч военнопленных – и это только по ориентировочным подсчетам. Например, в Литве никто даже не пытался подсчитать количество «военных рабов» – военнопленных, которых немецкое командование выделяло в качестве батраков на фермы литовцев в обмен на посылку сельхозпродукции в Рейх (обычно по два человека на хутор). Литовцы ко многим из них относились чисто утилитарно: батрака надо кормить, чтобы работал. Но многие по разным причинам погибали, и места их захоронений не известны – на католических кладбищах их не хоронили принципиально, и «белоповязочники» зарывали трупы в лесах.

Сейчас же все работы по содержанию кладбищ и захоронений, как и по выявлению ранее неизвестных, полностью прекращены из-за невозможности финансирования.

Такая «Судьба»

Проект «Миссия Сибирь» изначально был сугубо частной инициативой. Его еще в 1990-х годах организовал Гинтаутас Алекна – программист городской администрации города Мажейкяя, ранее работавший радиотехником и оператором на телевидении. Алекна сам из семьи ссыльных, увлекался туризмом, а потом посвятил себя путешествиям по Сибири, Дальнему Востоку, Крайнему Северу и Казахстану с целью выявления захоронений ссыльных, спецпереселенцев и осужденных литовцев. Он создал общество Lemtis («Судьба»), которое привлекало добровольные пожертвования на экспедиции в Сибирь и изготовление традиционных литовских крестов, которые Алекна и его люди устанавливали на местах захоронений.

Гинтаутас Алекна (фото: кадр из видео)

Это движение было стихийным и везде, куда приезжал Алекна, встречало со стороны российских властей и местных жителей исключительно доброжелательный прием. Сам он неоднократно признавал, что к его миссии и к нему лично в России относятся с исключительным уважением.

В какой-то момент, правда, Алекна стал зарываться, требуя к себе особого отношения, и однажды его даже пришлось депортировать из Тикси. Это пограничная зона, и ему предложили немного подождать в Якутске, пока оформят допуск. Но Алекна ждать не стал и самостоятельно вылетел в Тикси, где был задержан пограничниками. В итоге разразился скандал, Алекна возмущался «провокацией» и тем, что «Россия не дает посетить могилы литовцев». При этом члены общества Lemtis противопоставляли ситуацию в России и в Казахстане – в последнем им была предоставлена «зеленая улица» на посещение любых объектов.

Со временем инициатива снизу была подхвачена литовским государством. Общество Lemtis и лично Алекна стали получать государственную помощь, а сам проект постепенно превратился в пропагандистскую систему. В республике заговорили о «воспитании коллективной памяти» молодого поколения через «походы в Сибирь», а организация экспедиций превратилась чуть ли не в военизированную игру типа «Зарницы».

В среднем состав одной экспедиции колеблется в районе 15 человек, но в Литве на эти места претендуют более тысячи молодых людей за раз. Они проходят жесткий отбор, включающий физическую подготовку, навыки выживания в лесу, выносливость.

Подключился и костел – несколько экспедиций носили исключительно религиозный характер. Например, Алекна возил в Коми группу монахов-францисканцев, которые установили крест в память Аугустинаса Дирвяле, который был арестован в 1940 году за попытку пересечь советско-германскую границу (переплыть через Неман в Восточную Пруссию), а в 1941 году сбежал из Печерлага и пропал. Сгинул. Розыскное дело на Дирвяле было прекращено КГБ СССР только в 1960 году, поскольку были основания полагать, что он все-таки добрался до Литвы. Такие случаи были, и некоторые беглые ксендзы и «лесные братья» прятались в подпольях костелов чуть ли не до 70-х годов. Тем не менее, Алекна и францисканцы установили крест именно в Печоре – и никто им не препятствовал. Даже тот самый 2,5-метровый крест на месте изготовили.

Пару лет назад литовский МИД вышел с инициативой создать в посольстве в Москве штатную должность аккредитованного дипломата высокого ранга (не просто атташе), который занимался бы проектом «Миссия Сибирь» и – в более широком смысле – вопросами литовских захоронений. Принцип взаимности требовал открытия аналогичной вакансии в российском посольстве в Вильнюсе, что действительно улучшило бы климат взаимоотношений в чувствительной области мемориальной работы. Но Вильнюс отказался аккредитовать российского дипломата, после чего вопрос был снят.

Сам Алекна был крайне разочарован этой историей, но по традиции утверждал, что «не договорились с Россией». По его словам, кладбища просто разрушаются, и лет через десять там уже нечего будет делать.

На эту тему
• Самая русофобская страна Прибалтики ностальгирует по СССР
• На «главного русофоба Европы» нашли управу
• Прибалтийские политики начинают менять свое отношение к русским

Могила сына Ленина

Алекна и его общество очень широко трактуют понятие «литовское захоронение». Отец обозревателя газеты ВЗГЛЯД в 1954–1960 годах был в Воркутлаге бригадиром литовской бригады (абсолютно русский человек – случай в истории ГУЛАГа уникальный). Смертность у него на строительных работах и лесоповале была минимальной, а в перерывах он учил литовцев французскому языку. И это были не ссыльнопоселенцы, а взятые с оружием в руках «лесные братья», но хоронили их без каких-либо национальных отличительных черт. А на глаз определить в тайге, где «специфически литовское захоронение», а где общая могила, невозможно.

Алекна утверждает, что он объездил уже до 80% всех литовских захоронений, что заслуживает всяческого уважения, но все это стало отдавать фанатизмом и популизмом. В литовском МИДе эту деятельность до недавнего времени курировал заместитель министра Эвалдас Игнатавичюс. Который особо подчеркивал, что миссия Алекны восстанавливает также и православные кладбища, например в Хакасии и на байкальском острове Ольхон, где на рыбозаводе действительно работали в основном литовцы.

Другое дело, что миссия Алекны носила также и образовательный характер, который разрушал стереотипы о Сибири. Для молодых литовцев, прошедших через экспедиции, было открытием, что летом в Сибири заметно жарче, чем в Литве, что люди там дружелюбные, а медведи по улицам не ходят, за исключением города Печоры, где медведи действительно живут прямо во дворах многоэтажек и пугаются только сигнала полицейского автомобиля (пора уже «медвежью полицию» учреждать).

Есть соблазн представить Алекну фанатиком, которого литовские власти используют для пропагандистских акций, практически оседлав действительно благородную инициативу. В этом есть доля истины, но при некотором проявлении доброй воли деятельность общества Lemtis можно было бы сделать реальной основой для начала нормализации взаимоотношений с Литвой хотя бы в гуманитарной сфере.

Для этого есть все основания – в Литве не настолько кошмарная гуманитарная ситуация, как, скажем, в Латвии. Некоторые советские кладбища поддерживаются в хорошем состоянии хотя бы из туристических соображений. Так, например, в Мариямполе выделяются деньги на содержание могилы майора Андрея Арманда, погибшего при освобождении Восточной Пруссии в 1944 году. Андрей Арманд – младший сын известной Инессы, и некоторые конспирологические теории записывают его в сыновья Владимира Ленина. Могила теоретического сына Ленина привлекает туристов в чрезвычайно провинциальный Мариямполе.

Но именно литовская сторона стала выдвигать нереальные требования, блокировать гуманитарное и военно-мемориальное сотрудничество через бюрократию и нарушение дипломатических принципов. В России никто никогда не обвинял ни Алекну, ни общество Lemtis в какой-либо подрывной деятельности. Скорее наоборот – к ним относились преувеличенно уважительно, несмотря на порой весьма странные высказывания в литовской и американской прессе.

Мяч сейчас находится на литовской стороне, которой всего-то и надо – перестать играть в «моральное превосходство» и предоставить российскому посольству нормальные условия для военно-мемориальной работы. В конце концов, свое слово может сказать и костел. Авторитет католической церкви достаточно велик, чтобы повлиять на позицию правительства.

А Россия сделала уже все, что могла.