Спецоперация России расколола Скандинавию

Официально отношения между НАТО и двумя как бы нейтральными скандинавскими государствами таковы, что Североатлантический альянс готов принять их к себе «за одни сутки», если они выскажут свое принципиальное «да» (оформленное, например, как резолюция парламента).

Предполагается, что не нужны ни реформы, поскольку армии Финляндии и Швеции соответствуют стандартам НАТО, ни внутренние дискуссии, так как все члены альянса заранее согласны с «расширением на север». Нужно только политическое решение, но его пока нет: все действующие лица перекладывают ответственность друг на друга

НАТО – на Финляндию и Швецию (что, впрочем, логично и находится вне критики). Официальные лица Швеции – на Финляндию, мотивируя оборонным сотрудничеством двух стран, столь глубоким и разнообразным, что Стокгольм не может принять подобного решения в одиночку: мол, если и подавать заявку, то вместе.

В свою очередь, президент Финляндии Саули Ниинистё кивает в сторону финского парламента и делает вид, что высказывается о перспективах евроатлантической интеграции Хельсинки чуть ли не как частное лицо.

Его последнее по времени заявление на эту тему можно воспринять как «откат» с прежних позиций. После того, как Россия признала независимость народных республик Донбасса и начала специальную операцию на Украине, Ниинистё начал казаться именно тем политиком, который приведет Финляндию в НАТО. Теперь, три недели спустя, он обращает внимание, что заботы об обеспечении безопасности Финляндии в связи с вступлением в альянс не закончатся и что это вступление предполагает «риски», основной из которых – «эскалация ситуации в Европе».

Но все тот же Ниинистё дает понять, что вступление в альянс – один из главных вариантов дальнейшего развития Финляндии, просто то самое «окончательное политическое решение» в конечном счете будет за парламентом, а не за ним.

Решения в парламенте нет. Некоторое время назад там была открыта дискуссия по натовскому вопросу и ни к чему конкретному пока не привела. Но придется признать: хотя «окончательное решение» вряд ли будет принято в самое ближайшее время (в Хельсинки явно хотят оценить изменения в раскладе сил в Европе, которое сложится по итогам событий на Украине), в среднесрочной перспективе риск потери Финляндией нейтрального статуса как никогда высок.

На эту тему
• Финляндия рискует повторить ошибку Украины
• Шведов выгоняют из Швеции
• Швеции вступить в НАТО мешает оружейный бизнес

В правящей коалиции могут быть разные мнения насчет НАТО, но финской дипломатией и МИД сейчас руководит Пекка Хаависто, представляющий местных «зеленых» – партию «Зеленый союз». Как и почти все европейские партии с таким цветом в названии, он – сторонник НАТО, это некоторым образом вытекает из идеологии «политических экологов».

В их картине мира спасение планеты от загрязнения и климатических катастроф – глобальная задача, решение которой невозможно без единого центра принятия решений. Вопросы обеспечения безопасности и прав человека они по такой же логике сваливают на НАТО, превращаясь в адептов «гуманитарных бомбардировок для построения демократии», как, например, в Югославии.

Немецкие «зеленые» в плане внешнеполитических воззрений такие же или даже хуже, чем финские.

Пекка Хаависто не считает, что в вопросе присоединения Финляндии к НАТО допустимо говорить об «угрозах европейской безопасности». По его же мнению, Хельсинки совсем необязательно дожидаться Стокгольма – он может сделать свой выбор самостоятельно.

Второй тревожный момент – сдвиг в общественном мнении. Если верить результатам соцопроса, проведенного по заказу телерадиовещательной корпорации YLE, количество выступающих за вступление в НАТО финнов выросло за две недели до рекордных 62%. Против высказались всего 16%, еще 21% финнов затруднились с ответом.

Прежде количество скептиков в Финляндии стабильно превышало количество атлантистов – в пропорции 3:2 или даже 5:1. Но истерика в СМИ, ставшая реакцией на ввод войск РФ на Украину, сделала свое дело. В будущем эмоции, скорее всего, улягутся, но пока что те политики, которые отстаивают идею вступления в НАТО, выражают мнение большинства.

Третий фактор – политическое давление на Хельсинки со стороны Брюсселя и США. Там воспринимали Финляндию как потенциально слабое звено в антироссийской коалиции в силу того, что финны, пожалуй, – единственная нация в ЕС, которую остро застрагивают экономические кризисы внутри России.

Если население большинства стран Западной Европы только сейчас узнает о том, что экономическая война с Москвой тянет их уровень жизни вниз, то Финляндии это объяснять не надо – слишком велика ее зависимость от состояния экономики в РФ. 

Как только у нас проблемы, у финнов тоже проблемы – и торговля падает, и финансовые поступления, так как население их страны ненамного больше, чем население расположенного неподалеку от Финляндии Санкт-Петербурга. Так было в 1998-м, так было в 2015-м, так будет сейчас, только хуже – ряд крупных финских компаний уже присоединились к бойкоту России.

Как бы стремясь доказать свою полную лояльность Западу, Хельсинки теперь пытается занять настолько антироссийскую позицию, насколько это вообще возможно вне критичных потерь. Вступление в НАТО в нынешних условиях – это, пожалуй, наиболее антироссийский шаг, который не чреват большими финансовыми убытками, вот в Хельсинки и муссируют атлантическую идею.

В соседней Швеции – своя атмосфера. Местным властям не нужно никому доказывать свою непримиримость к российской политике – Стокгольм уже очень давно входит в неформальный антироссийский блок внутри ЕС наряду с Польшей, Румынией и странами Прибалтики. Многолетний глава МИД Швеции Карл Бильдт был одним из главных лоббистов Михаила Саакашвили в Европе, а нынешнее правительство – одно из тех, кто поставляет Украине наступательное вооружение, включая противотанковые гранатометы (правда, пока одноразовые).

Поэтому или нет, но шведы, судя по комментариям официальных лиц, в НАТО пока не собираются. Сама формулировка «дестабилизации ситуации с безопасностью в Европе», которую финские политики перебрасывают друг другу, изначально принадлежит премьер-министру Швеции Магдалене Андерссон.

Нужно понимать, что военному нейтралитету шведов более двухсот лет. Они гордятся своей армией – действительно мощной по скандинавским меркам, и воспринимают ее как абсолютно самодостаточную с учетом высокого развития ВПК. Королевство остается важным игроком на рынке оружия, производя и БТР, и гаубицы, и боевые ракеты, и подводные лодки, а в случае своего вступления в НАТО рискует свою долю потерять, частично уступив ее американцам.

Кстати, именно поэтому «шведская модель на Украине», периодически всплывающая в заявлениях официальных лиц, для Москвы категорически не подходит. «Демилитаризация» и «нейтральный статус» не предполагают того, что имеет Швеция – боеспособную армию, производство тяжелых вооружений и активную антироссийскую политику.

Совсем иначе чувствует себя Финляндия, для которой участие в Североатлантическом альянсе означает конец особым отношениям с Россией, и не исключено, что возврат к жесткому позиционному противостоянию, как было в первой половине XX века, когда финнов обоснованно можно было считать самой русофобской нацией в Европе (что понятно: ни с одной страной СССР не воевал столь часто и столь долго, как с Финляндией).

Чтобы этого не допустить, российской внешней политике необходимо сделать дополнительный акцент на финском направлении – найти доводы, чтобы отговорить Хельсинки от непродуманного и потенциально опасного шага.

Прецеденты есть – в 1990-х годах, когда Финляндия чуть было не ушла под зонтик Североатлантического альянса, правильный дипломатический подход смогли найти в Минобороны РФ (сколь бы парадоксально это ни звучало).

Одно только прекращение поставок из РФ, например, карбамида может привести к остановке транспорта в Финляндии, где карбамид используется для снижения выбросов. «Зеленому» министру Пекке Хаависто следовало бы об этом знать.

В общем, доводы у России найдутся. Главное – не опоздать с ними. Не упустить момента, когда финские политики в условиях международной истерики и беспрецедентного давления пойдут на сугубо эмоциональный шаг, который перечеркнет устоявшиеся 80 лет принципы добрососедства.