Байден подослал к России «доброго полицейского»

Джона Керри принимали в Москве как дорогого гостя, что по меркам 2021 года нетипично, ведь Керри не только американец, но и спецпредставитель президента США Джо Байдена, от которого в Москве не ждут ничего хорошего.

Визит оказался двухдневным, причем со своим непосредственным коллегой, спецпредставителем президента России по вопросам изменения климата Русланом Эдельгериевым, Керри встретился уже после переговоров с главой МИД РФ Сергеем Лавровым. С Владимиром Путиным американский гость тоже успел пообщаться, но по телефону. 

Включал его вояж и еще несколько встреч, в том числе с депутатом Госдумы и послом доброй воли ООН Вячеславом Фетисовым, который пригласил Керри на хоккейный матч на Северный полюс (американец увлекается хоккеем, виндсерфингом и игрой на бас-гитаре) и подарил ему хоккейную форму с надписью «Давайте играть вместе во имя климата и природы».

Керри, казалось, был доволен всем увиденным и услышанным. «Нам абсолютно точно нужно двигаться вместе, – говорил он Лаврову, имея в виду борьбу с изменением климата. – Мы считаем, что есть пространство для нашего взаимодействия, возможно, для того, чтобы мы смогли открыть какие-то новые возможности или другие вопросы по мере того, как мы сотрудничаем».

Рефреном всего этого общения была установка, многократно повторенная за последние дни и в Кремле, и в Белом доме: несмотря на все разногласия, у России и США есть общие интересы, а климатическая повестка – один из них.

Однако даже политизированным наблюдателям, следящим за геополитическим противостоянием РФ – США, зачастую невдомек: причем тут вообще климат и почему он настолько важен, что первого представителя администрации Байдена, прибывшего к нам из официально недружественного государства, встречают как старого доброго знакомого и принимают на уровне главы МИД.

На эту тему
• Россию предупредили о тепловой угрозе экономике
• Президента Байдена слишком рано хоронят
• Встреча с Путиным показала, чем Байден лучше Трампа

Во-первых, так оно и есть ­– Керри старый добрый знакомый, но об этом ниже. Во-вторых, климатические проблемы актуальны для политической элиты обеих стран, даже безотносительно тех катастроф, которые сулят планете климатологи в том случае, если мы не «ужмемся» по части выброса парниковых газов. 

Для Демократической партии США зеленая и климатическая повестка ­­– один из важнейших идеологических стержней. Внимание и интерес к этому в Америке значителен – в разы, а может и в десятки раз значительнее, чем у нас. Как следствие, климат стал той темой, ради которой экологические активисты требуют взяться за руки с Москвой (и со всем остальным миром), и для Байдена это самый удобный предлог, чтобы снять напряжение на российском направлении. Такой, за который однопартийцы не предъявят, что, мол, «прогнулся под Путина», хотя обещал «противостоять» и «наказывать».

В России внешнеполитическую линию определяет президент, а Владимир Путин всегда был неравнодушен к природоохранной теме. ­Но сейчас акцент на ней нужен еще и для того, чтобы в перспективе не потерять рынки сбыта для российских товаров. А это более чем возможно в том случае, если их покупатели (прежде всего Европа) введут так называемый углеродный налог на недостаточно «зеленые» предприятия.

То есть они его неизбежно введут ­– вектор тут очевиден, вопрос лишь в сроках и в деталях. России важно влиять на эти детали и самой формировать климатическую повестку, чтобы грядущий переход западных экономик на «зеленые рельсы» обернулся для нас не убытками, а прибылью. И в этом смысле у нас есть свои «козыри»: например, перевыполнение плана по сокращению вредных выбросов на годы вперед (правда, в основном из-за того, что в 1990-е годы промышленность в стране попросту рухнула).

В общем, это важно для нас, это важно для них, но есть подозрение, что идущий сейчас дипломатический процесс имеет, скажем так, «второе дно» и охватывает более масштабный комплекс российско-американских отношений.

Еще в апреле, когда «новая холодная война», как тогда казалось, вышла на очередной пик и стремится к следующему, российская и американская делегации обнаружили себя в одном отеле в Нью-Дели, что привело к как бы случайной встрече Лаврова и Керри. По одной из почти конспирологических версий, именно она сделала возможной дальнейшую встречу Путина и Байдена, за которой последовала небольшая «разрядка»: мы с американцами все еще жестко соперничаем, но все-таки сотрудничаем, поэтому вообще всю посуду бить не будем.

Лавров и Керри знакомы давно и хорошо. По информации «Коммерсанта», в 2016 году, например, они общались по телефону и очно 76 раз. Весь второй срок Барака Обамы нынешний спецпосланник по климату провел в кресле госсекретаря – как раз в тот период, когда на Украине произошел госпереворот, Крым вернулся в состав России, в Донбассе началась война, а отношения Москвы и Запада приняли характер глобального противостояния.

Несмотря на все это, Керри так и не стал заведомо отрицательным персонажем в российских медиа. Обама стал, канцлер Германии Ангела Меркель ­– тоже, над спикером Госдепа Джейн Псаки вообще не издевался только ленивый (и в основном по делу), а над главой того же Госдепа – нет, а почему?

Есть версия, что Джон Керри – слишком приятный человек, хотя в современных, сильно полевевших США его могут искренне не любить как потомственного богатея и «белую кость» Америки.

Отец – летчик-испытатель и дипломат, мать – из состоятельных господ, оба при этом – ветераны Второй мировой (она как медсестра). Сын получает блестящее образование в Европе и на родине (в Йеле), тоже воюет (во Вьетнаме), но потом становится антивоенным активистом и с головой уходит в публичную политику – с переменным успехом.

За пределами Америки Керри стал известен, когда вышел в финал президентских выборов против Джорджа Буша – младшего. И проиграл, несмотря на все свои добродетели. Одна из них ­– дипломатический талант при редком добродушии, обычно не свойственном богатым людям (Керри входил в число наиболее состоятельных сенаторов, хотя миллиардером не был), но свойственном высоким (рост политика – 193 сантиметра). Он своего рода идеалист, который искренне верит в дружбу и мирное сосуществование, благодаря чему Москве и Вашингтону даже на фоне украинского кризиса удалось организовать, например, иранскую ядерную сделку.

Керри не из тех, кто хамит, читает нотации, позволяет себе русофобские высказывания или сравнения всего мира с Америкой в пользу Америки. То есть практически антипод Энтони Блинкена – нынешнего госсекретаря, настроенного исключительно на противостояние с Россией, Китаем и кем угодно еще ввиду своих идеологических установок.

В общем, он в хорошем смысле интеллигент и, повторимся, очень опытный дипломат, высоко ценимый Байденом. Когда-то Керри стал его преемником на посту главы сенатского комитета по международным делам. Потом ­– по факту напарником, поскольку нынешний президент, будучи вице-президентом, плотно курировал внешнюю политику в администрации Обамы.

А теперь Керри оказался на только что созданном посту спецпредставителя по климату, был введен в состав Совета безопасности и по сути играет роль посредника в отношениях с Москвой, где к бывшему госсекретарю относятся с уважением. При том, что о доверии к державе, которую он представляет, и речи быть не может.

Большой путь начинается с оного шага не только в китайской политической традиции. Отношения ядерных сверхдержав, низведенные до нижней точки (еще недавно, напомним, даже послов пришлось отозвать), тоже выравниваются только таким путем – оттолкнувшись от частного, переходим к общему, а то, что это «частное» сейчас – климатические проблемы, удобно для обеих сторон. Фраза Керри про «открытие других вопросов по мере того, как мы сотрудничаем» – как раз про это.

Беда челночной дипломатии Керри только в том, что потолок ее возможностей ограничен его постом: любые намеки, предложения и обещания спецпредставителя президента США вне зеленой повестки должны быть подтверждены самим президентом США, от чего Байден явно хотел бы устраниться – для минимизации политических рисков. А в случае, когда Белый дом взваливает самую сложную дипломатическую работу на «доброго полицейского», но уходит от корпоративной ответственности, улучшение отношений останется идеализмом того же рода, как и борьба с глобальным потеплением.