Белорусский социализм готовится к смерти

Долгие годы белорусская экономика балансировала между социалистической и рыночной моделью. Но в предыдущий президентский срок Александра Лукашенко она погрузилась в стагнацию, из которой уже не сможет выйти без принципиальных реформ. Понимание того, что прежняя траектория развития исчерпана, есть, кажется, у всех сторон нынешнего противостояния, но нет понимания, как ее менять.

Очевидно только то, что белорусская промышленность не может себе позволить потерять российский рынок, но усилия для этого теперь должны прилагать сами белорусы.  

Текущие события опровергают расхожее представление о Белоруссии как о некоем оазисе советского социализма, почившего три десятилетия назад. Если бы там на самом деле сохранялось социальное государство советского образца, рабочие крупнейших предприятий страны вряд ли бы стали требовать отставки Лукашенко. Нефтеперерабатывающие гиганты «Нафтан» и Мозырский НПЗ, флагманы машиностроения БТЗ, МАЗ, БелАЗ и Минский завод колесных тягачей (МЗКТ), где Лукашенко освистали, лидеры промышленности минеральных удобрений «Гродно Азот» и «Беларуськалий», Белорусский металлургический завод в Жлобине и многие другие предприятия помельче – все они в той или иной мере поддержали призывы белорусской оппозиции к общенациональной забастовке.

Это идет также вразрез с имиджем Белоруссии как страны аграрной. Бесспорно, село остается одной из главных основ экономики, но АПК нашего соседа более важная отрасль промышленности. В отличие от «великой аграрной державы» Украины, которая устойчиво специализируется на экспорте сельхозсырья наподобие пшеницы и кукурузы или простых продуктов агропереработки типа растительного масла, белорусский продовольственный экспорт – это прежде всего готовая продукция: сыры, колбасы, сахар и т. д. При этом белорусский агропром тоже поддержал протесты – к национальной забастовке присоединились, к примеру, Жабинский, Слуцкий и Городейский сахарные заводы, градообразующие предприятия совсем небольших населенных пунктов, где других серьезных рабочих мест по сути нет.

Неужели белорусским рабочим нечего терять, тем более что основным рынком продукции их предприятий остается Россия? Не идут ли трудящиеся Белоруссии ва-банк, делая ставку на оппозицию Лукашенко, программа которой по-прежнему не вполне понятна, в том числе в главном – в будущем белорусско-российских отношений в сложившихся форматах Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и Союзного государства? Чем для экономических отношений России и Белоруссии обернется возможный уход Лукашенко? Не начнутся ли в Белоруссии массовое банкротство промпредприятий и демонтаж той модели социального государства, которая существует там уже четверть века?

Хроники скрытых банкротств

Для ответа на эти вопросы стоит взглянуть на финансовое состояние крупнейших промпредприятий Белоруссии, начав с тех самых сахарных заводов. Недавно они оказались в поле крупного скандала, когда белорусские правоохранители провели настоящую спецоперацию по аресту их руководства.

Еще по итогам 2018 года в аудиторских отчетах по сахарной отрасли приводились неутешительные данные: к примеру, Жабинковский завод имел неудовлетворительную структуру бухгалтерского баланса, а Городейский комбинат из-за роста убытка от инвестиционной и финансовой деятельности более чем вдвое нарастил чистый убыток. В прошлом году ситуация не стала лучше, поскольку основной рынок для белорусского сахара – это Россия, где данная продукция производится в избытке. В результате белорусским властям пришлось директивно завышать цены на сахар на собственном рынке, в противном случае пришлось бы останавливать заводы или просто уничтожать их планово-убыточную продукцию.

Столь же безрадостная ситуация на других белорусских промпредприятиях, ориентированных на российский рынок. Помимо глубокого кризиса в производстве сахара, неконкурентоспособном с учетом российских мощностей и перепроизводства, проблемы есть у авиакомпании «Белавиа», производителя комбайнов «Гомсельмаша» и МАЗа, отмечает Иван Лизан, редактор портала «Сонар-2050», посвященного перспективам Союзного государства.

Национальный белорусский перевозчик строил свою бизнес-модель на транзите российских пассажиров через Минск, а еще два указанных предприятия уже потеряли свои позиции на российском рынке. Например, стопроцентно государственное ОАО «Гомсельмаш» в 2018 году понесло чистый убыток в 108 млн белорусских рублей (около 50 млн долларов), а в 2019 году еще на 31 млн рублей, и было вынуждено сокращать сотрудников – за прошлый год с крупнейшего завода Гомеля уволили около 600 человек.

На эту тему
• Оппозиция готовится отколоть Белоруссию от России
• Белорусский протест подчиняют Совету русофобов
• Лукашенко сделал оппозиции предложение

От российской экономики сильно зависят БелАЗ (около половины экспорта карьерных самосвалов из Белоруссии приходится на Россию), часть мощностей «Белшины» (проектирование самосвалов начинается с шин), микроэлектроника (минский завод «Интеграл»), оборонные предприятия, активно участвующие в реализации российского гособоронзаказа.

«Большие проблемы у цементной промышленности: мощности избыточны, отрасль закредитована, а украинский рынок сбыта утрачен. Нефтяные конфликты с Россией подкосили позиции белорусской нефтепереработки – долг двух НПЗ превысил 2 млрд долларов, деньги берутся взаймы для покрытия дефицита оборотных средств. В целом около половины госсектора испытывают проблемы, и легче сказать, что не зависит от России – разве что незакредитованный и не интегрированный в российскую экономику сектор ИТ», – утверждает Лизан.

Принципиальные решения по перечисленным отраслям придется принимать вне зависимости от того, кто будет управлять страной, предупреждает эксперт. До недавнего времени белорусское государство спасало их за свой счет (отсюда и постоянный рост госдолга страны), однако без возможности занять деньги на внешнем рынке и без углубления интеграции с Россией, гарантирующей рынок сбыта, у этих отраслей нет будущего в среднесрочной перспективе.

«Проблема в том, что долги в белорусской экономике накапливаются и превращаются в пирамиду, которая рано или поздно рухнет. С учетом политического кризиса, в который погрузилась страна, и забастовок, то скорее рано, чем поздно»,

– резюмирует Иван Лизан.

А вы уж тут как-нибудь сами

Необходимость снижения критической зависимости от российского рынка власти Белоруссии осознавали и декларировали давно, однако в ряде товарных сегментов реальных возможностей избежать этого у страны нет. В частности, в прошлом году лишь 4,4% продукции АПК Белоруссии было экспортировано в страны Евросоюза, при доле стран ЕАЭС в 84,7%.

«Основную долю экспортно ориентированной продукции белорусского пищепрома невозможно в краткосрочной перспективе переориентировать на другие рынки, кроме России и стран, входящих в Таможенный союз, – уверен управляющий партнер российской консалтинговой компании Agro and Food Сommunications Илья Березнюк. – В том же Евросоюзе на рынке пищевой продукции существует жесточайшая конкуренция, а импорт строго квотирован. Да и объективно, нет у Белоруссии в этой группе товаров ничего уникального, чем можно было бы удивить Евросоюз и что можно было бы в больших объемах туда прибыльно экспортировать, так как основную долю экспорта составляет продукция животного происхождения.

Белоруссия производит ровно ту же самую продукцию пищепрома и АПК, что и в Евросоюзе, эксклюзивные ниши на данный момент, к сожалению, отсутствуют».

Поэтому, полагает эксперт, можно ожидать, что в течение нескольких лет в стране начнется реструктуризация АПК и пищепрома – с рынка будут уходить неконкурентоспособные предприятия. В принципе, отмечает Березнюк, это уже происходит: на начало этого года было полностью закрыто 10 и частично 37 молокоперерабатывающих организаций, частично одна и полностью пять мясоперерабатывающих организаций в государственной собственности, 30 частных и мелких мясоперерабатывающих организаций, полностью пять и частично три птицеперерабатывающих предприятия.

Как вам такое «социальное государство» имени Лукашенко? Поэтому, подчеркивает эксперт, возможные изменения в белорусском пищепроме не будут следствием ухода президента. По сути, как уже было сказано, многие предприятия и так находятся в состоянии банкротства, накопив огромные убытки.

Однако стоит обратить внимание и на другую часть уравнения – ситуацию в соответствующем секторе российской экономики. Снижение доли белорусской продукции АПК на российском рынке (3,9% в прошлом году), полагает Березнюк, объясняется тем, что конкурентоспособность российских товаров постоянно растет, следовательно, снижается зависимость от импорта.

«Без кардинальных изменений внутренних правил игры белорусские продукты продолжат терять позиции на российском рынке – с Лукашенко или без него, – констатирует аналитик. – Все это очень хорошо понимают многие руководители белорусских предприятий. Конечно, вряд ли стоит ожидать, что российский рынок исчезнет – это просто невозможно, на это в Белоруссии никто не пойдет, для страны это абсолютно невыгодно. В краткосрочной перспективе взаимоотношения останутся прежними, но поскольку Белоруссия намерена продолжать движение в рыночную экономику, для ее АПК и пищепрома неизбежно потребуется открывать расширенные возможности – как для частных инвестиций в модернизацию и перепрофилирование предприятий, так и уход от плановых разнарядок для предприятий и фермеров от местных органов власти. Это один из тех путей, которые позволят вдохнуть в них новую жизнь, причем это не обязательно должны быть внешние инвестиции, российские или европейские – в Белоруссии и так достаточно людей, которые готовы вкладывать в экономику при наличии адекватных условий. Именно по такому пути уже прошла Россия, и теперь ее АПК показывает очень убедительные результаты».

Впрочем, для контраста стоит привести пример сегмента, где зависимость от российской экономики не слишком велика – металлургии. Как отмечает независимый отраслевой аналитик Михаил Родионов, уже лет десять назад крупнейший в стране Белорусский металлургический завод (БМЗ) в Жлобине – один из последних метзаводов, построенных при СССР, к тому же затем модернизированный – отнюдь не фатально зависел от российского рынка. В Россию поставлялся его строительный сортамент, однако эту же продукцию потребляли и внутренний рынок Белоруссии, и Европа. Поэтому при потере российского рынка завод сможет переориентировать свои поставки быстро и относительно эффективно, например, по такой продукции, как металлокорд для шин, где была проведена серьезная работа над качеством, подтвержденная сертификатами.

Впрочем, несмотря на это, подчеркивает эксперт, предприятие все равно сильно зависит от России, где закупает много сырья – металлолома. Кроме того, по БМЗ практически сразу сильно ударил коронавирусный кризис: еще в начале апреля завод приостановил ряд стимулирующих выплат персоналу, после чего средняя зарплата на нем, как сообщали белорусские СМИ, оказалась на уровне 1400 местных рублей (около 570 долларов по текущему курсу).

«Нормальной работы в Жлобине больше нет, а топ-менеджмент, похоже, подбирался по известному принципу: спецы ушли, комиссары-идеологи остались – в итоге люди вышли на улицы»,

– говорит Михаил Родионов.

Можно посмотреть на белорусскую промышленность и с российской точки зрения. За исключением некоторых заводов вроде МЗКТ, в целом белорусская промышленность не имеет большого значения для нашей страны, убежден российский политолог Алексей Черняев. Так что, по его мнению, судьба соседской индустрии не будет оказывать большого влияния на российско-белорусские отношения – наоборот, исчезновение белорусской промышленной продукции с российского рынка в ряде секторов экономики может быть даже выгодным для отечественных производителей, как это уже случилось после разрыва с Украиной в 2014 году.

«Вопросы стратегической безопасности в несопоставимой степени превалируют при определении российской политики в отношении Белоруссии, а в экономике все очень сильно зависит от того, какой именно окажется эта самая реальность, – утверждает эксперт. – Если смена режима приведет к выходу Белоруссии из Союзного государства и ЕАЭС, то катастрофа белорусской промышленности практически неизбежна. Если перемены во власти не приведут к кардинальным изменениям во внешней политике страны, то сценарий будущего для белорусской промышленности может быть более щадящим».

Проверка солидарности на прочность

Итак, дано назревшие (точнее, перезревшие) рыночные реформы в белорусской экономике неизбежны. Ключевой вопрос заключается в том, какую роль в этом сыграют белорусские трудящиеся. Не станут ли рабочие, как это часто бывало в истории капитализма, тем запалом, который в дальнейшем будет погашен, а основные дивиденды получат новые хозяева жизни?

Российские эксперты высказываются по этому поводу с той или иной долей скепсиса.

«Рабочие способны остаться значимой политической силой, если осознают, что единственный способ сохранения их предприятий – углубленная интеграция с Россией в рамках Союзного государства с фиксацией доступа к российскому рынку на политическом уровне», – считает Лизан. По его мнению, задача интеграции не в том, чтобы, как ее вульгарно трактуют некоторые белорусские провластные эксперты, российские олигархи в Белоруссии все купили и закрыли, а в том, чтобы совместить интересы двух капиталов – российского и белорусского – на российском рынке и добиться таких условий, когда промышленности не конкурируют между собой, а взаимодополняют друг друга.

«Если рабочие будут активно поддерживать эту идею, они добьются успеха: в 1990-х у них все вышло, и их требование запустить заводы – власть в лице Лукашенко выполнила. Теперь к их требованиям нужно добавить интеграцию с Россией – никому, кроме России, белорусская промышленность не нужна», – убежден эксперт.

В Белоруссии нужны серьезнейшие структурные реформы, но насколько они осуществимы в рамках этой замкнутой на себя системы, задается вопросом политолог Станислав Смагин, главный редактор ИА «Новороссия». В той ситуации, которая сложилась в стране, по его мнению, меньше всего нужно завидовать обычным белорусским трудящимся:

«С одной стороны, есть нынешнее непростое положение, к которому добавились веские политико-психологические претензии к Лукашенко. С другой – светлое будущее без Батьки на самом деле не светло, а скорее туманно, учитывая совершенно либертарианскую, в стиле Саакашвили, программу Тихановской (у Бабарико она, к слову, была не сильно лучше)».

Несомненно, массовые выступления белорусских рабочих, да и сама идея общенациональной забастовки, во многом напоминает события 1980-х годов в Польше, где промышленный профсоюз «Солидарность» сыграл решающую роль при падении коммунистического режима. Это, соглашается Смагин, хороший (если не образцовый) пример рабочей самоорганизации, и в результате Польша оказалась одной из немногих стран бывшего соцлагеря, про которую можно уверенно сказать, что в социально-экономическом плане она как минимум не проиграла от демонтажа своей «народной демократии».

В то же время, напоминает Смагин, даже многие польские эксперты признают, что социализм многое сделал для страны как минимум в преодолении довоенной шляхетско-полуфеодальной дикости и в решении аграрного вопроса. Также в Польшу много и активно вкладывался Запад, чтобы сделать ее восточноевропейской витриной капитализма.

«Будет ли кто-то стремиться сделать гипотетическую «Белоруссию без Лукашенко» такой же витриной – или, если оставить внешние факторы за скобкой, есть ли к этому потенциал и силы у нынешних протестующих? Вопрос подвисает в воздухе. Добро бы речь шла о переходе к социальному капитализму, но не диктаторского, а демократического, европейского типа. Но, боюсь, что это может быть именно либертарианская дикость. Мне, как человеку социалистических взглядов, хотелось бы, чтобы в такой гипотетической Белоруссии было рабочее самоуправление, как в титовской Югославии, или хотя бы простая и эффективная система институтов по отстаиванию прав трудящихся, как в послевоенной ФРГ», – полагает Смагин.

Скорее всего, добавляет Черняев, судьба рабочего движения окажется достаточно незавидной: любая новая власть в Белоруссии будет рассматривать рабочих как принципиальную угрозу своей стабильности и постарается по мере возможности уменьшить политический вес рабочего класса, ослабить его социальные позиции. Возвращаясь к опыту Польши конца 80-х годов, эксперт признает, что рабочие не смогли оказать определяющего влияния на становление нового политического и экономического порядка. Такое развитие событий, по мнению Черняева, выглядит наиболее вероятным сценарием будущего и для Белоруссии.