Быть скоттом

Накануне референдума голоса противников и сторонников независимости Шотландии разделились почти поровну: 49% за столицу в Эдинбурге, 51% – за столицу в Лондоне. И хотя британские букмекеры не слишком верят в отделение Шотландии, можно попытаться представить, какой станет страна, вернувшая себе независимость спустя 307 лет.

Во-первых, независимая Шотландия будет конституционной монархией. Среди сторонников отделения есть заметные фигуры, выступающие за учреждение республики, но в целом шотландское общество и правящая партия националистов благосклонно относятся к династии Виндзоров. Тем более Елизавета II воздержалась от вмешательства в ситуацию и заявила, что референдум – это дело народа Шотландии, который она очень любит. В свою очередь лидер Шотландской национальной партии и первый министр Шотландии Алекс Сэлмонд после аудиенции у Её Величества заявил, что «королева после стольких событий своего длительного правления будет рада стать королевой скоттов, мы же будем горды видеть ее своей правительницей».

Шотландия перестанет быть членом НАТО и Евросоюза, но главой государства по-прежнему будет британский монарх

Останется Шотландия и в Британском Содружестве наций, то есть не пойдет тем же путем, что и Ирландия, вышедшая как из Содружества, так и из-под власти короны. Впрочем, у ирландцев гораздо больше оснований недолюбливать всё английское, чем у шотландцев, а ШНП такой расклад устраивает по определению. Ведь в итоге партия сохранит власть над правительством при не обладающем никакими реальными полномочиями монархе – формальном главе государства. Ведь как бы сложилась, к примеру, гонка за президентский пост, предсказать невозможно.

Во-вторых, Шотландия перестанет быть членом ЕС как минимум на несколько лет, но может быть, что и очень надолго, если не навсегда. Но совсем не потому, что хочет этого. Первый министр Салмонд в этом смысле отличается от премьер-министра Кэмерона так же, как большинство шотландцев от большинства англичан: шотландская сторона к Евросоюзу относится в основном положительно, англичане – скептически или отрицательно. Однако независимому государству Шотландия придется вновь подавать заявку и вступать в ЕС на общих основаниях. В Брюсселе на этот счет сделали исчерпывающее заявление, чему Эдинбург не рад: выход из ЕС приведет к убыткам и временному юридическому хаосу на международном уровне (шотландцы входят во множество мировых договоров и свободную торговую зону именно как часть ЕС).

Есть выход: между референдумом и объявлением независимости в любом случае пройдет не менее двух лет, а до 2016 года кабинет Салмонда хочет пролоббировать поправку к Лиссабонскому договору, на основании которой отколовшиеся от стран – членов ЕС государства продолжают оставаться членами ЕС. Однако шансы на то, что у Салмонда получится это сделать, крайне незначительны. Более того, велика вероятность, что вступление Шотландии в ЕС будет заблокировано, причем не обидевшимся Лондоном, а, к примеру, Мадридом, который всеми силами старается воспрепятствовать отделению Каталонии (она тоже хочет остаться в ЕС) и создавать потакающего сепаратистам прецедента не намерен.

В-третьих, Шотландия перестанет быть членом НАТО, но временно. В прежние годы ШНП, в отличие от многих других националистических партий, была партией пацифистов. Она выступала против большинства войн, в которых участвовала Британия, что явно способствовало её популярности. Она призывала вывести с территории Шотландии военные базы, в первую очередь базы с ядерным оружием. Аналогичного мнения придерживались и её основные союзники – шотландские социалисты и «зеленые». Однако впоследствии ШНП передумала и теперь выступает за членство в НАТО с той целью, чтобы снять вопросы об обеспечении безопасности новой страны. Но, как и в случае с Евросоюзом, выход из состава Великобритании означает и автоматический выход из НАТО. Разница в том, что препятствовать возвращению шотландцев в военный блок вряд ли кто-то будет, а процесс вступления займет гораздо меньше времени, чем в случае с ЕС. Но сколько именно времени, сказать пока трудно: в альянсе признают, что их бюрократия в этом смысле непредсказуема.

С базами вопрос более трудный. ШНП от своего требования не отказывалась, но её, скорее всего, убедят сдавать базы в аренду британцам, благо альтернативных мест для размещения ракет Trident с ядерными боеголовками у Лондона сейчас попросту нет. Согласие на это может стать для шотландцев платой не только за членство в НАТО, но и за сохранение фунта стерлингов в качестве национальной валюты: шотландцы этого очень хотят, британцы – наоборот, но специалисты сходятся на том, что учреждение валютного союза – это все-таки наиболее вероятный, так как разумный вариант.

В-четвертых, Шотландия станет страной, живущей в основном за счет добычи ресурсов, а именно – нефти. Собственно, именно начало нефтедобычи в Северном море в 70-х годах прошлого века обострило вопрос возвращения независимости, и ШНП шла на выборы с лозунгом «Это наша нефть». Надолго ли хватит этой нефти, обеспечит ли она Шотландии жизнь лучшую, чем сейчас, удастся ли реализовать идею с созданием «нефтяного фонда для будущих поколений», как в Норвегии, – это вопрос дискуссионный. Шотландское правительство в этом плане оптимисты, британское – оптимисты, и оба можно считать предвзятыми.

Еще одним столпом национальной экономики будет виски – один из национальных брендов, защищенных законодательно. В шотландском экспорте продуктов питания виски занимает почти 90%, этот бренд и эти доходы шотландцы делить с британцами не намерены. Впрочем, могут и передумать: сейчас продажей виски через торговые представительства по всему миру занимаются именно британцы. Создать собственные торгпредства на столь обширных территориях в более-менее приемлемые сроки шотландцы не смогут, а значит, придется договариваться.

В-пятых, Шотландия будет государством с политической системой, имеющей явный уклон в левый либерализм. Согласно соцопросам, шотландцы еще более толерантны к меньшинствам – национальным, религиозным и сексуальным, чем британцы в целом, недаром этот регион долгие годы был оплотом левых лейбористов. То же самое относится и к националистической ШНП, последовательно поддерживающей мультикультурализм (на последних выборах вторым номером в списке данной партии даже шел мусульманин Хумза Юсаф). В рамках кампании «Да, Шотландия», которая идет уже четыре месяца, это «да» не случайно произносят и пишут на плакатах на множестве языков, включая и русский.

Шотландцы также видят свои идеалом социальное государство, и одной из их принципиальных претензий к Лондону были ограничения по части социальных программ. Националисты старательно подчеркивают, что Шотландия отдает в бюджет Соединенного Королевства больше, чем получает назад, и все эти средства можно было бы пустить на поддержку малоимущих. Впрочем, уже сейчас в Шотландии, в отличие от Англии, высшее образование полностью бесплатно, список бесплатных для населения лекарств чрезвычайно обширен, а своим ориентиром шотландцы провозглашают страны «скандинавского социализма» типа Швеции или Норвегии, мечтая встать с ними на один уровень.

В-шестых, Шотландия (по крайней мере, временно) станет законодателем моды. Местные журналисты предсказывают взрыв популярности ко всему шотландскому в том случае, если страна вернет себе независимость – это касается и одежды, и музыки, и литературы, и брендов. Что-то похожее в свое время произошло и с ирландцами – мир начал активно прирастать ирландскими пабами, увлекся ирландскими танцами, а День Святого Патрика стали отмечать даже в странах, крайне далеких от католицизма.

И, наконец, в-седьмых. Шотландия – и это, увы, практически неизбежно – станет менее процветающей и потеряет в уровне жизни. ШНП категорически отметает эту вероятность, ссылаясь на нефть, рост инвестиций и «буферный период» до 2016 года, но слишком много связей (торговых и финансовых) будет прервано для того, чтобы новая страна не обеднела хотя бы временно. Сейчас в Шотландии ниже безработица, чем в Британии в целом, местный ВВП растет быстрее, а дефицит бюджета ниже. Но независимой Шотландии придется взять на себя часть долгов Великобритании, затраты на государственный аппарат возрастут, ряд крупных компаний неизбежно переедут (о чем они уже предупредили), что вызовет потерю рабочих мест, наконец, страна лишится огромной и мощной британской лоббистской машины. Нет у шотландцев и собственной «кубышки» в виде мощного национального финансового сектора, а значит, в случае негативных явлений в экономике не будет выхода иного, кроме как повышать налоги.

Собственно, именно опасения по части финансовых и экономических рисков в итоге могут привести к тому, что шотландцы откажутся быть гражданами независимого государства и проголосуют за вариант «нет» с мотивом «от добра добра не ищут». Ведь дороги назад, как уже не раз подчеркивал Лондон, у них не будет.