Как российская вакцина преодолела недоверие Запада

Как стало известно из опубликованного в понедельник сообщения ВОЗ, российская вакцина «Спутник V» будет рекомендована к внесению в список препаратов для использования в чрезвычайных ситуациях в рамках программы COVAX. Вслед за публикацией в журнале Lancet об успешных клинических испытаниях «Спутника V» это сообщение ВОЗ означает, что для российской вакцины открывается зеленая улица для самого широкого международного использования. И в Европе это уже оценили и готовятся к применению российской разработки.

На сегодняшний день таким высоким статусом обладают только две вакцины против COVID-19, а именно препараты компаний Pfizer/BioNTech и AstraZeneca. Так что, без сомнения, «Спутник V» – это один из крупнейших успехов России на технологическом поприще. Но как он стал возможен?

Мировой рынок «для богатых» и «для небогатых»

COVAX – это международный механизм, созданный ВОЗ совместно с Глобальным альянсом по вакцинам и иммунизации (GAVI) и Коалицией за инновации в области обеспечения готовности к эпидемиям. По условиям программы, страны с высоким уровнем доходов оплачивают приобретение вакцин, субсидируя тем самым так называемые финансируемые государства. То есть бедняков, которые не могут себе позволить закупить вакцину самостоятельно.

Смысл такого начинания для богатых стран предельно ясен – им просто не хочется иметь у себя под боком громадное число так называемых неудавшихся государств (failed states), которые в отсутствии современных лекарств становятся рассадниками смертельных болезней. Никто не хочет, чтобы ситуация локдаунов или карантинов 2020 года повторялась при каждой опасной инфекции. Конечно, страны-доноры делают все это не бескорыстно – таким образом они еще впрямую субсидируют свою собственную фармакологическую промышленность, ту самую «биг фарму», об интересах которой мы все услышали после начала пандемии COVID-19.

На эту тему
• Монголия зарегистрировала «Спутник V»
• Пакистан одобрил применение «Спутника V»
• Захарова заявила об очереди из стран для сотрудничества с Москвой по вакцине от COVID

До сих пор Россию никак не воспринимали как часть такого рода неофициального картельного сговора западных стран. Наша промышленность по производству лекарственных препаратов и вакцин во многом застряла в технологиях конца ХХ века, унаследованных еще от СССР. То есть сделать старые препараты мы еще могли, а вот разработать что-то по-настоящему новое, и тем более довести такое лекарство до стадии общемирового признания – увы. Отсюда и возникала известная ситуация засилья иностранных лекарств даже на российском медицинском рынке. Казалось, что Россия не только утратила выход на привлекательный мировой рынок лекарственных препаратов, но и постепенно теряла даже свой, внутренний.

Если честно, не изменись ситуация кардинально как раз в последние десятилетия – мы вполне могли бы быть не в технологических донорах таких программ, как COVAХ, а в их бесправных получателях. Например, как Украина, которая теперь смиренно ждет, когда «белые бвана» обеспечат ее хоть какой-нибудь вакциной от COVID-19. Однако в России, в отличие от Украины, сохранились крупные биотехнологические центры, созданные еще в советское время – в частности, институт им. Гамалеи. Тот самый, где и был создан «Спутник V».

Какой шанс использовала Россия

Фактически упомянутое решение ВОЗ лишь фиксирует реально существующую ситуацию с международным признанием «Спутника V». На сегодняшний день, помимо самой России, применение нашей вакцины уже одобрили в Белоруссии, Аргентине, Боливии, Сербии, Алжире, Палестине, Венесуэле, Парагвае, Туркмении, Венгрии, ОАЭ, Иране, Республике Гвинея, Тунисе, Армении, Мексике, Никарагуа, Республике Сербской (часть Боснии и Герцеговины), Ливане и Мьянме.

Таким образом, не включи ВОЗ «Спутник V» в число вакцин-кандидатов по программе COVAХ, это могло бы вызвать обоснованные претензии у стран-реципиентов. Да, дареному коню в зубы не смотрят, но с учетом последних скандалов по поводу доступности вакцин от Pfizer/BioNTech и AstraZeneca даже в странах ЕС такой однобокий подход мог явно дискредитировать как декларируемые цели COVAX (помощь бедным странам), так и ее скрытые мотивы (защита населения развитых стран от перетока опасных заболеваний из бедных и «неуспешных» государств).

Здесь, скорее всего, сыграла свою роль и еще одна особенность «Спутника V»: в отличие от продукции Pfizer/BioNTech, AstraZeneca и ряда других западных компаний, российские разработки поставляются в «открытом коде», то есть с передачей всех лицензий на производство и патентов на места, в страны – получатели вакцины.

То есть при желании и наличии необходимых средств и времени производство «Спутника V» можно развернуть где угодно, а не только в России. Разумеется, при согласии на то правообладателя – российской компании, и на соответствующих лицензионных условиях. А вот «большая фарма» такого по своим препаратам не практикует, предпочитая зарабатывать на каждой дозе и упаковке.

Стоп-стоп, скажет внимательный читатель. Ведь автор же не далее как в прошлой части рассказывал об общей отсталости российской фармакологии. А тут вдруг – не только громкий успех с вакциной, но еще и возможность «передачи высоких технологий». Это как?

Все дело в том, что за последние десятилетия в фармакологии и разработке вакцин произошла настоящая технологическая революция – человечество очень близко подошло к тому, чтобы создавать лекарства «на кончике пробирки», заранее программируя заданные свойства и лечебное действие. Такой подход был невозможен еще даже 30 лет тому назад – достаточно почитать поучительные истории о практически случайном открытии многих популярных сегодня препаратов.

Например, эффективного противоракового лекарства таксол, которое было практически случайно найдено в результате обширной американской программы поиска природных противораковых субстанций, в ходе которой было проверено более 100 тыс. различных соединений. Или же как известное средство для усиления эрекции, виагра, привлекло внимание после того, как старички-добровольцы на клинических испытаниях будущей виагры начали подозрительно активно просить «еще одну дозу этой таблеточки для сердца», которая оказалось весьма ко двору в их возрасте, но совсем по иному поводу.

Сейчас же фармакологи спустились уже практически на уровень «элементарных кирпичиков» мироздания – молекул и составленных из них белков, основного строительного материала нашего тела. Мы уже можем практически стопроцентно программировать очень сложную третичную структуру любого белка, причем делать это не в результате сложного биологического синтеза, а рассчитывать такую структуру на компьютере.

Таким образом, исследовательская фармакология стала во многом общедоступной – при ряде условий, разумеется.

Имея достаточный багаж знаний, опыт и вычислительные мощности, можно заниматься разработкой лекарств и вакцин при очень скромных ресурсах. Например, компания BioNTech, приобретенная Pfizer и в действительности разработавшая первую мРНК-вакцину, по сути была стартапом. BioNTech, основанная в 2008 году, на протяжении прошлого десятилетия «пилила» тему мРНК-вакцин в очень «камерном» варианте (но не забывая патентовать все свои разработки), а первую крупную инвестицию от Фонда Гейтсов получила только в сентябре 2019 года, незадолго перед началом пандемии COVID-19.

Ровно такой же эффект произошел и в России. В отрасль пришла «новая кровь», которая принесла в российскую фармакологию и науку прорывные идеи и реализовала их в хорошо зарекомендовавших, старых структурах, созданных еще в СССР. Например, создатель «Спутника V» Денис Логунов еще в 2000 году был всего лишь студентом, заканчивавшим обучение на биотехнологическом факультете Курского государственного медицинского университета по специальности «биомедицинская инженерия».

Не упустить первенство

Нынешняя ситуация в фармакологии чем-то похожа на ситуацию в компьютерной отрасли конца 1970-х годов. К тому времени компьютеры существовали уже добрых 30 лет, но никак не воспринимались как «персональные вещи». У фантастов – да. Однако в реальной жизни, причем что в СССР, что в США – добро пожаловать в очередь на машинное время, компьютер размером с комнату все обсчитает, но не сразу.

А потом возник феномен Билла Гейтса и Стива Джобса, Microsoft и Apple. В уже устоявшуюся отрасль опять-таки пришла «новая кровь», которая де-факто создала новый стандарт компьютерной техники – те самые персональные устройства, которые мы используем сегодня, десктопы и ноутбуки, планшеты и смартфоны. Причем пионеры реформирования отрасли, уже упомянутые Microsoft и Apple, не только создали новые стандарты, но и стали извлекать из их широкого использования самую прямую выгоду. Ведь кто владеет отраслевым стандартом – тот всегда получает от него очень важную технологическую ренту. Причем может делать это долгими десятилетиями, если не будет лениться такой стандарт совершенствовать и развивать.

Возвращаясь к «Спутнику V»: у России получилось именно это. Наша страна создала стандарт вакцинной платформы – аденовирусный вектор, который уже был использован для исследования вакцины против Эболы, а теперь был успешно адаптирован для борьбы с COVID-19. Такой шанс выпадает часто только один раз в истории. В России создали новый отраслевой стандарт, который может получить широкое международное признание. Такой успех нужно не просто сохранить, но и по возможности повторить.