Как Лигачев возвысил Ельцина и пытался остановить перестройку

В воскресенье отмечает 100 лет со дня рождения Егор Кузьмич Лигачев – крупный государственный деятель, сыгравший заметную роль в судьбе Советского Союза на излете его истории. Свой юбилей политический патриарх встречает, будучи жителем Москвы, а тем временем его 100-летие широко собираются отметить в Томской области, которой Лигачев руководил в брежневские времена, оставив там о себе в целом добрую память. Именно там, в деревне Дубинкино Томской губернии, будущий член Политбюро ЦК КПСС и родился – 29 ноября 1920 года.

Томские информресурсы полны сообщениями о мероприятиях, приуроченных к юбилею земляка. Готовится к эфиру документальный фильм, подготовленный при поддержке губернатора Сергея Жвачкина, откроется фотовыставка в одном из музеев. Но за пределами Томска Лигачева уже мало кто помнит. Молодежи он неизвестен, а для людей старшего поколения эта фигура почти одиозная. Для одних – в качестве ярого «борца с перестройкой», бросившего когда-то будущему президенту России Ельцину крылатую фразу: «Борис, ты не прав!». Для других – он остается соратником генсека Михаила Горбачева, разделяющим вину за развал СССР.

О том, какую роль в судьбе страны сыграл член Политбюро ЦК КПСС Егор Лигачев, в интервью газете ВЗГЛЯД рассуждает историк Евгений Спицын, лично знакомый с юбиляром.

ВЗГЛЯД: Евгений Юрьевич, известно, что Егор Лигачев превратился в политика союзного уровня в конце 1982 года, когда новый генсек Юрий Андропов позвал его из Сибири в Москву, на пост завотделом организационно-партийной работы ЦК. Почему Андропов остановил выбор именно на нем?

Евгений Спицын: Андропов фактически сделал Лигачева главным партийным кадровиком, поручив ему провести революцию в аппарате. Андропов решил сделать все, чтобы не допустить заговора, чтобы самому не повторить судьбу Хрущева. Генсек поставил Лигачеву задачу омолодить партийные кадры, убрать тесно сплоченную спайку брежневских управленцев, обросших связями в Москве. Андропову работать с ними, брежневскими «мастодонтами», было неудобно: его недолюбливали, поскольку именно при нем неимоверно возросла власть управлений КГБ на местах. Поставленную задачу Егор Кузьмич начал выполнять с присущей ему энергией. К началу 1985 года в отставку было отправлено до 40% начальников отделов ЦК и региональных партийных руководителей.

На эту тему
• Победа Ельцина в августе 1991-го не подлежит сомнению и переоценке
• Почему Солженицын хотел сохранить советскую власть
• Почему ГКЧП не имел шансов на победу над Ельциным

Однако в результате ротации на смену опытным пришли руководители гораздо худшего качества. Это стало личным просчетом Лигачева и обернулось в итоге бедой для страны. Причем объяснить это отсутствием опыта работы с людьми сложно: Егор Кузьмич прошел очень большую школу и в комсомоле, и в партии. Но Андропову для кадровой чистки и нужен был такой человек, как Лигачев. Ему и не требовался «второй Капитонов» – это Иван Капитонов у Брежнева в Политбюро вел кадровую работу аккуратно, медленно и вдумчиво. 

ВЗГЛЯД: Лигачев в своих мемуарах утверждает, что именно ему пришла в голову идея вытащить Бориса Ельцина из Свердловска. И эту инициативу он потом называл главной ошибкой своей жизни.

Е. С.: Да, он присмотрел Ельцина на должность завотделом ЦК по строительству: стояла амбициозная задача обеспечить каждую советскую семью отдельной квартирой до 2000 года. Сперва Ельцину приглашение направил секретарь ЦК Владимир Долгих, курировавший тяжелую промышленность. Ельцин отказался, поскольку пост завотделом показался ему слишком незначительным. Тогда Лигачев позвал его сам, причем по этому поводу было принято решение Политбюро. Лигачев пригрозил будущему президенту России потерей партбилета, Ельцину пришлось подчиниться. Правда, Лигачев ему при этом посулил быстрое продвижение вверх. И действительно, в конце 1985 года Ельцин стал руководителем Москвы.

Егор Кузьмич всегда был руководителем кристально честным – к нему не прилипла ни одна коррупционная история, очень исполнительным, но при этом прямолинейно-грубым.

По психотипу Лигачев и Ельцин – сиамские близнецы. Они «брали горлом» с подчиненными, не особо затрудняя себя аргументацией. Многолетняя привычка Ельцина устраивать разносы, публичные «порки» импонировала Лигачеву: он считал, что такой стиль работы дает результаты. Поэтому поначалу они вполне сошлись. Но потом они стали ссориться – нашла коса на камень. Сам конфликт, который привел к отставке Ельцина в 1987 году, был фактически личной ссорой двух человек. Знаменитая фраза: «Борис, ты не прав!», сказанная на Пленуме ЦК, позже подавалась как принципиальный идеологический конфликт, но на самом деле никакого отношения к идеологии не имела.

Сперва Ельцин написал письмо Горбачеву в Форос, где тот отдыхал, что ему стало тяжело работать с Лигачевым, который на заседаниях гнобит его. А когда на Пленуме ЦК 1987 года, посвященного юбилею Октябрьской революции, Ельцину дали слово, он произнес сумбурную речь, полную личных претензий к Лигачеву. В итоге Лигачева стали потом защищать все руководители ЦК, включая Александра Яковлева, и Борис Николаевич оказался в опале.

Но у Ельцина никогда не было никакой идеологии – он был властолюбцем и конъюнктурщиком высшей пробы. Антисоветское «демократическое движение» он потом согласился возглавить исключительно из-за жажды реванша над обидчиками, главным из которых считал как раз Егора Кузьмича.

ВЗГЛЯД: Известно, что Лигачев в первые годы правления Горбачева был вторым человеком в партии. Тогда он активно продвигал перестройку. Когда он начал сомневаться?

Е. С.: Первоначально речь шла лишь об «ускорении» социально-экономического развития страны по программе, которую разработали Николай Рыжков, Владимир Долгих и сам Горбачев – как продолжение реформ советского премьера Алексея Косыгина. Но программа забуксовала, и тогда член Политбюро Александр Яковлев посоветовал Горбачеву ускорение дополнить перестройкой всей советской системы.

Когда горбачевская перестройка в яковлевской упаковке стартовала в июле 1987-го, никто из партийцев не понимал, куда она ведет. Но очевидно, что Яковлев в тот момент уже поставил целью смену всего советского строя, однако он маскировал ее марксистско-ленинской фразеологией. Многие восприняли новый курс как реинкарнацию хрущевского, но Яковлев, как прожженный аппаратчик, зная механизмы функционирования партии и единства страны, начал разрушать их изнутри. Когда Лигачев и другие партийные руководители это поняли, было слишком поздно.

ВЗГЛЯД: А каковы были отношения Лигачева с Яковлевым?

Е. С.: Интуитивно-антагонистические изначально. Егор Кузьмич, став вторым секретарем ЦК в апреле 1985-го, взял на себя кураторство идеологическими службами. Но к 1988 году он потерял монополию в этом вопросе. Горбачев поначалу специально приблизил к себе Яковлева, чтобы сталкивать их лбами с Лигачевым, а самому лавировать между ними, но вскоре генсек сам попал в яковлевскую ловушку. В итоге вся идеология, включая кураторство СМИ, оказалась в руках у Яковлева, который стал проводить свою повестку дня. Егор Кузьмич пытался сопротивляться, но ничего поделать уже не мог, как и другие охранители.

Ведь сам генеральный секретарь проводил уже яковлевскую политику, а у партийцев в крови было подчиняться решениям сверху.

ВЗГЛЯД: Иногда говорят, что Лигачев был членом пресловутой «русской партии» внутри ЦК.

Е. С.: Это миф, который был сконструирован уже после крушения СССР – принадлежность к ней стали приписывать себе задним числом некоторые лидеры КПСС. Лигачев – догматик-марксист, хотя в самой идеологии разбирался слабо и в этом смысле, кстати, сильно проигрывал Яковлеву.

ВЗГЛЯД: Еще говорят, что Егор Кузьмич стал автором антиалкогольной кампании...

Е. С.: А вот это правда. Инициаторами стали он и другой член Политбюро – Михаил Соломенцев. Некоторые писали, что Егор Кузьмич был вообще человеком непьющим, выходцем из сибирской старообрядческой семьи. Второе – правда, первое – нет, что могу засвидетельствовать лично. Другое дело, что Лигачев никогда не увлекался спиртным.

Кстати, Николай Иванович Рыжков рассказывал мне о жарком споре на заседании Политбюро перед стартом этой кампании. Рыжков и многие другие прекрасно понимали, как ударит это решение по бюджету страны, который и так трещал по швам. Когда дискуссия перешла уже на высокие тона, Рыжков бросил Соломенцеву: «Понятно, почему ты ратуешь за это – ты уже свою цистерну выпил». Лигачев хотел что-то резко возразить, открыл широко рот – и тут у него выскочила вставная челюсть и запрыгала по столу. Раздался гомерический хохот, спор перевели в шутку. Горбачев принял сторону Лигачева и Соломенцева. Решение приняли.

Конечно, и само решение, а главное, его исполнение оказались, мягко говоря, дуболомными. При этом надо признать, что к тому времени повальное пьянство начало реально угрожать безопасности государства – и с этим надо было что-то делать.

ВЗГЛЯД: Но по результатам 18-летнего правления Лигачева в Томской области можно ли его оценить, как одного из самых эффективных советских менеджеров?

Е. С.: По сравнению с теми, кто пришел руководить регионами в 90-е, Егор Кузьмич был, наверное, идеальным управленцем. Но кроме созидательных дел – таких как создание Академгородка, развитие томской науки, обеспечение области продовольствием – у Лигачева были и свойственные ему волюнтаристские заносы. Например, директива о «квадратно-гнездовом» посеве зерновых, с которой потом намучились томские хлеборобы.

ВЗГЛЯД: Почему Лигачев не смог в 1990-е выйти на видные позиции в КПРФ? Он даже был избран депутатом Госдумы, но оставался в партии по сути лишь свадебным генералом.

Е. С.: В 90-е Егор Кузьмич вел очень скромную жизнь – ездил на метро. Я сам это видел. Одно время он был близок к руководству КПРФ, хотя потом его несколько отодвинули из-за разногласий с Зюгановым и другими руководителями этой партии: опять же на почве его «негибкости». Кроме того, сами коммунисты низшего и среднего звена считали, что Лигачев несет такую же ответственность за развал партии и страны, как и Горбачев с Ельциным. Егора Кузьмича это больно ранило, он попытался опровергнуть эти упреки в своих поздних книгах.

Несмотря на все свои ошибки, Егор Лигачев всю жизнь верой и правдой служил Родине, партии и социализму, в который безоговорочно верил. Он немало сделал для развития страны, той же Томской области.

К сожалению, он стал жертвой исторического момента, для соответствия требованиям которого ему не хватило общей культуры, образования, политической мудрости. Он не понял, в какой игре оказался. Переоценил свои способности работать в высшем руководстве страной, что было не его виной, а бедой.