Андрей Исаев: «Зарплата выйдет из тени»

На чем именно будет строиться социальная политика будущего, депутат рассказал в эксклюзивном интервью газете ВЗГЛЯД.

– Андрей Константинович, в чем слабость нынешней социальной политики и какой она станет к 2020 году?

Если у нас, к примеру, 10% заработной платы будет оставаться в тени, то это будет терпимым явлением, хотя бороться надо будет и с ним

– Сегодня социальная политика находится в стадии трансформации. Дело в том, что долгие годы наша социальная политика была адекватна системе государственного социализма. Тогда единственным владельцем всех фабрик, заводов, домов, систем обслуживания являлось государство.

Для того чтобы не перекладывать деньги из одного кармана в другой, государство шло по очень простому пути. Большую часть заработной платы люди получали, что называется, «в натуре», в виде так называемых общественных фондов потребления: практически бесплатного здравоохранения, образования, очень дешевых электроэнергии, газа, продуктов питания, квартплаты и т.д.

Меньшую же часть своей зарплаты люди получали в виде денег на карманные расходы. Эта система была по-своему логична и адекватна для государственного социализма. Но в условиях рыночной экономики она превращается в полную противоположность. Те законы, которые прежде работали на человека, защищая его права, сегодня действуют наоборот, его дискриминируют. Таким образом, от этой системы надо отказываться и переходить к другой.

– Какой?
– Основанной, во-первых, на повышении доходов населения. Нам необходимо обеспечить рост легальной зарплаты, рост пенсий, рост социальных выплат, которые граждане обязаны получать.

А во-вторых, нам необходимо как можно скорее перейти к адресной социальной помощи, когда она оказывается не всем подряд путем дотирования того или иного вида услуг, а конкретно тем, кто нуждается социальной поддержке.

Именно эти подходы и будут использоваться для выстраивания современной социальной политики.

– То есть скоро россияне вообще не будут получать заработную плату в конвертах?
– В идеале надо бороться за то, чтобы нелегальных зарплат не было вовсе. Но мы понимаем, что такого не существует ни в одной стране мира, особенно в сфере бизнеса. В той же Франции и Германии полно нелегально работающих. Здесь такая же ситуация, как и с коррупцией – она есть везде. Но в некоторых странах коррупция сильно придавлена и находится под гнетом государства. И наоборот, есть такие страны, где разгул коррупции неимоверный.

Если у нас, к примеру, 10% заработной платы будет оставаться в тени, то это будет терпимым явлением, хотя бороться надо будет и с ним. А сейчас у нас около трети нелегальной зарплаты, что, безусловно, надо исправлять.

– Почему?
– Такое положение дел имеет несколько негативных последствий. Во-первых, негативно сказывается на самих работниках: раз зарплата нелегальная, то нет отчислений в Пенсионный фонд и, как следствие, нищенская пенсия в будущем. С другой стороны, государство тоже страдает, поскольку не получает единого социального налога, который идет на выплату больничных, медицинского страхования и т.д. По этой же причине государство не получает денег в Пенсионный фонд, что отражается на пенсиях. И, наконец, нелегальная зарплата – это удар по общественным и трудовым отношениям.

Мы можем написать какой угодно Трудовой кодекс, принимать какие угодно законы, связанные с защитой прав работников, заключать федеральные, отраслевые соглашения… Но всё это действует только в рамках легальной зарплаты.

Легализация зарплаты даст Пенсионному фонду примерно 60% дополнительных доходов (фото: Эвелина Гигуль/ВЗГЛЯД)

– Как же этого добиться?
– Есть несколько вариантов. В кратчайшие сроки нужно установить минимальный размер заработной платы на уровне прожиточного минимума трудоспособного человека. Соответственно, это будет выталкивать заработную плату из тени. При этом государство должно иметь возможность вести активную политику проверок, выясняя налоговые преступления. Возможно, нужно ввести уголовную ответственность за выплату зарплаты в конвертах.

Законопроект, предусматривающий эти нормы, был подготовлен еще в прошлом созыве мной и моим коллегой Петром Щелищем, но до сих пор не получил заключения правительства. Мы рассчитываем получить его в ближайшем будущем и тогда будем рассматривать этот вопрос.

– Всем известно, что трудовые мигранты, приехавшие в Россию за заработком, получают как раз мизерные нелегальные выплаты. Оплата их труда тоже станет легальной?
– Безусловно, труд мигрантов должен быть урегулирован. По данным социологов, через 10 лет их количество будет равняться 20 миллионам. Это солидная цифра.

Нужно понимать, что если мигранты работают нелегально, то, соответственно, понижают цену рабочей силы в стране в целом. Понятно, что многим недобросовестным работодателям гораздо удобнее нанять мигрантов из ближнего зарубежья и платить им в несколько раз меньше, чем гражданину России. За использование труда мигрантов на нелегальных условиях необходимо привлекать к ответственности, а для этого нужно создать систему общественного контроля.

– Как это будет работать?
– Сегодня создаются частные агентства занятости как саморегулирующиеся организации под контролем государства. На мой взгляд, такие структуры могли бы ввести такую норму, в соответствие с которой наем мигрантов свыше определенного количества человек стал бы возможен только через специальные лицензированные агентства.

Они должны будут обеспечивать расселение, регистрацию и обучение мигрантов основным навыкам жизни в России. Речь идет не только о языке, но и о законах, поскольку знание базовых законов нашей страны поможет избежать межнациональной розни.

Агентство будет следить за своими подопечными и после их трудоустройства. В том случае, если один из них нарушает закон, то наказание понесет сама организация – поставщик рабочей силы. И меры наказания могут быть различными: от штрафа до лишения лицензии.

А оплачивать деятельность таких агентств будет заказчик – некое предприятие, нуждающееся в рабочей силе. Оно непременно пойдет на этот шаг. Оно будет знать, что если наймет трудовых мигрантов в обход этой системы, то будет оштрафовано или вовсе закрыто.

Я верю в то, что все эти шаги могут привести в значительной степени к легализации зарплаты.

– Говоря о новой системе социальной политики, вы упомянули о введении адресной системы помощи в бюджетной среде. Что для этого необходимо предпринять?

На эту тему
• Плановое повышение
• Путин предложил новую социальную политику
• Россия готовит прорыв к 2020 году
• Бум зарплат угрожает экономике
• Регионы подтягиваются к Москве

– Нужно изменить саму природу поддержки бюджетной сферы – образования, здравоохранения, культуры. До недавнего времени между регионами проходили соревнования между больницами за новые койко-места. Это связано с тем, что у нас существует принцип смежного софинансирования: в соответствии с числом койко-мест выделяются деньги. Никто не обращал внимания на то, заполнены они или нет, качественны ли услуги медучреждения или далеки от этого.

Сегодня от такой системы нужно отказаться. Бюджетные учреждения будут получать свои доходы в зависимости от того, какого качества оказываемые ими услуги. Нужен переход на страховые механизмы, когда все работающие граждане в обязательном порядке страхуются по медицинской линии. Это обеспечит и оплату больничных листов, и оказание различных видов социальной помощи, в том числе страхование от безработицы.

– Как же будет работать этот механизм?
– Это уже работает – первые шаги в этом направлении сделаны. Мы ввели родовые сертификаты. До их введения мы знали о том, что учреждения по родовспоможению требовали от женщин денег за оказываемые услуги. Сейчас эти деньги выплачивает государство. Но женщина эти средства непосредственно на руки не получает. Ей выдают талон, который она оставляет той клинике, чье обслуживание устраивает будущую маму.

Если мигранты работают нелегально, то, соответственно, понижают цену рабочей силы в стране в целом (фото:Эвелина Гигуль/ВЗГЛЯД)

В таком случае именно эта клиника получает от государства средства, необходимые для медицинской помощи. А если не нравится, то талон можно оставить у себя и вручить его той клинике, которая понравится больше.

Таким образом, мы предоставляем пациентам право выбора. И уже сейчас стало ясно, что учреждения борются за пациентов, чтобы получить дополнительное финансирование. Естественно, при этом они повышают качество оказываемых ими услуг.

– А в небюджетной сфере также будет работать системы оценки труда?
– Нет, это касается только бюджетной сферы. Есть единственный регулятор зарплаты, который государство может предложить для внебюджетной сферы – это минимальный размер оплаты труда. Это та грань, ниже которой платить нельзя. А всё остальное должно быть результатом переговоров между профсоюзами и работодателями. К примеру, в Германии существует отраслевая автономия. На уровне определенной отрасли существует соглашение, и ни одно предприятие не смеет платить своему работнику ниже, чем указано в этом соглашении.

В России тоже нужно перейти к такой системе, по крайней мере, государство должно подталкивать работодателя к тому, чтобы это было.

– Рост легальных зарплат, само собой, отразится и на пенсиях?
– Конечно, легализация зарплаты даст Пенсионному фонду примерно 60% дополнительных доходов. Более того, в России не только самый низкий пенсионный возраст в Европе. У нас 37% граждан уходит на пенсию досрочно из-за вредных и опасных условий труда. Пенсия выплачивается из общего котла.

Но у нас же много отнюдь не бедных предприятий, которые используют труд людей, предлагая им вредные и опасные условия. Но при этом они не платят дополнительных взносов в ПФ. В таком случае они должны сделать свои рабочие места не вредными и не опасными – аттестоваться с помощью государства и профсоюзов. Или всё же выплачивать дополнительные средства в Пенсионный фонд.

Этот закон был принят в первом чтении в Госдуме четвертого созыва, но из-за сопротивления отраслевых лоббистов он постоянно задерживается. Если его принять, то ПФ получит полтриллиона рублей. А с помощью этого можно повысить пенсии всем пенсионерам.

– Если всё, о чем вы говорите, будет реализовано, россияне к 2020 разбогатеют?
– Мы уже сегодня к этому идем. Пенсию, к примеру, за 2008 повысим трижды. А если говорить о средней заработной плате, то к 2011 году она будет равняться 23–35 тысячам рублей.

– Но повышение уровня жизни, зарплат в частности, имеет обратную сторону медали – инфляцию…
– Инфляция будет. Есть несколько факторов, провоцирующих ее. Безусловно, среди них и рост денежных доходов населения. Но мы от этого не можем отказываться, поскольку это ключ к дальнейшему развитию социальной политики. Единственное, что можно предпринять, – это предлагать населению долгосрочное размещение денег.

Это ипотека, вложение денег в образование, в лечение. Если будем развивать такого рода услуги, то это частично может закрыть инфляционные издержки, связанные с доходами населения. Второй источник – снижение налогов.

Но я призываю говорить не о снижении, а об оптимизации налогов. К примеру, ЕСН, до тех пор пока не введем нормальную систему социального страхования, я бы вообще не трогал. А налог на добавочную стоимость снизить, конечно, можно, потому как он является инфляционно-образующим.

– Видно, что у комитета, который вы возглавляете, работы много. Может, будет более целесообразно воссоздать Министерство по труду и социальной политике?– Я бы это предложение поддержал. Создание такого монстра, как Минздравсоцразвития, было управленческой ошибкой.

Сегодня перед Министерством здравоохранения стоят колоссальные задачи, и во главе этого ведомства должен стоять человек, понятный и популярный во врачебной среде, но не обязательно врач. Он сумеет наладить новые системы финансирования, лекарственное страхование. В это министерство из Минпромэнерго надо перевести департамент медицинской промышленности.

При этом нужно создать отдельное Министерство соцразвития, перед которым будут стоять колоссальные задачи. И легализация трудовых отношений, и выстраивание современного рынка труда и многое другое…

– А вы рискнули бы его возглавить?
– Я не получал таких предложений. Но кто бы ни стал министром, само по себе появление такого ведомства будет очень положительно. Оно будет основным контрпартнером нашего комитета.