Новый курс?

Развитие сотрудничества со странами, которые не нравятся Вашингтону, для России уже давно стало одним из краеугольных камней внешнеполитического курса. Верность этой традиции, заложенной Владимиром Путиным, подтвердил и Дмитрий Медведев – в своей первой же речи в качестве кандидата в президенты.

Обращенные к исламской республике слова можно прочесть и так: «Мы за вас, но не надо наглеть

Таким образом, резкое заявление Министерства иностранных дел в адрес одной из стран, рассматриваемых в качестве перспективных партнеров, можно прочесть как свидетельство серьезной ревизии политической стратегии государства.

Выражая беспокойство в связи с появлением у Ирана ракет дальнего радиуса действия, Москва фактически поддерживает официальную линию США. Это может означать сигнал «я свой», подаваемый Западу. И у такого поворота есть свои резоны.

Растущая конфронтационность в отношениях России и Запада (в первую очередь США) создает серьезные риски для всего мира, в том числе и для нас. Соответственно, некая «разрядка» в этих отношениях может сыграть положительную роль для обеих сторон.

К тому же менее грозовая атмосфера мировой политики может помочь успеху более прагматичного кандидата на предстоящих президентских выборах в США – а это также можно рассматривать как позитивный сдвиг.

Однако в таких рассуждениях есть уязвимое место. Напряженность в отношениях России и США создается отнюдь не только – и не столько – разногласиями по иранскому вопросу.

На эту тему
• Иран внушает опасения
• Косово расширяет НАТО
• Учите албанский
• Как быть с Россией?
• Польша получила ПРО

Какой бы ни была позиция Москвы в отношении Тегерана, это не отменит ни противоречий между экспортерами и импортерами углеводородов, ни разных подходов к судьбе евразийского пространства, ни различий во взглядах на мировой порядок.

Что же касается демонстрации «доброй воли» со стороны России, то она, как мы хорошо усвоили в 90-х годах, лишь стимулирует страны Запада к большему своеволию. С дружелюбной Россией считаются куда меньше, чем с угрожающей…

Однако заявление МИДа можно прочесть и в прямо противоположном ключе. В конце концов, развитие сотрудничества с такими странами, как Иран, вовсе не означает выдачи им индульгенции на любые прегрешения.

Вряд ли кто-то из российских политиков и дипломатов склонен идеализировать режим аятолл, а потому появление у Тегерана ракет большой дальности действительно должно рассматриваться как угроза.

В этом контексте обращенные к исламской республике слова можно прочесть и так: «Мы за вас, но не надо наглеть». Тем более что при рассмотрении иранской проблемы Россия старается предстать не в качестве союзника одной из конфликтующих сторон, а как незаинтересованный третий.

И здесь есть как своя логика, так и уязвимое место. Критики российской внешней политики теперь имеют все основания говорить: «Ага, мы же предупреждали, что Иран опасен! А вы еще критикуете систему ПРО! Вот вы сами убедились».

Хотя этот аргумент бьется тем, что Россия никогда не отрицала, что Иран потенциально может представлять опасность. И даже предлагала свое участие в подготовке превентивной оборонительной системы – путем использования нашей РЛС в Габале…

Впрочем, всё может быть гораздо проще, и заявление МИДа не имело никакой стратегической нагрузки. Это вполне может оказаться всего лишь дипломатической рутиной: если вблизи от границ страны происходит нечто, могущее потенциально представлять опасность, министерство просто обязано как-то отреагировать. Выразить озабоченность. И больше никаких последствий.

Хотя так, чтобы «никаких последствий», быть не может. Чем бы ни руководствовались на Смоленской площади, но сказанные слова будут услышаны не только теми, кому они адресованы. И без расширительных толкований всё равно не обойдется.