Никакой интриги в отношении перспектив работы украинской газотранспортной системы (ГТС) после 2024 года, когда завершится действующий пятилетний транзитный контракт, не осталось. Контракт продлен не будет. Теоретически это не означает, что транзит полностью остановится: качать газ можно и без контракта, по взаимно согласованным заявкам с участием некоего европейского посредника. Однако складывающаяся военно-политическая обстановка говорит, скорее, в пользу полного разрыва газовых отношений между Киевом и Москвой.
Турецкая нефтегазовая компания TBNG уже готовится перехватить объемы российского газа, поставляемые через Украину. По данным главы турецкой нефтегазовой компании Синана Фурата, сейчас 48% российского трубопроводного газа для нужд Европы поступает через Украину, 52% – через Турцию. А в случае полной остановки украинского маршрута все сырье Газпрома пойдет через турецкую газотранспортную систему. И Москва, вероятно, не будет этому сопротивляться.
Решение о прекращении украинского транзита является обоюдным. Для Украины – по политическим мотивам (торговля с агрессором), для России – по военно-политическим. Последнее подлежит расшифровке.
Прекращение транзита через Украину укладывается в ту же логику, что и недавние удары по украинской энергетической инфраструктуре. Судя по всему, Москва смирилась с неизбежной деградацией украинских территорий в ходе текущего конфликта, причем даже тех территорий, которые она считает исконно своими. Такова логика этой войны на истощение, вести которую в белых перчатках уже не получается. И прекращение работы украинской ГТС – одна из ключевых составляющих грядущего коллапса украинской энергосистемы и украинской экономики в целом.
Без российского газа система не сможет функционировать. Добываемого на Украине газа недостаточно даже для поддержания необходимого давления в трубе. При этом от работы магистральных газопроводов во многом зависит и работа распределительной сети, которая увязана с трубами большого диаметра в единое целое. А значит, неизбежно возникнут перебои в доставке газа конечному потребителю (преимущественно в сельской местности) и, что важнее – к газовым теплоэлектростанциям. Последние представляют собой одни из немногих оставшихся так называемых маневровых мощностей (после ликвидации крупнейших гидроэлектростанций и угольных ТЭС), позволяющих хоть как-то балансировать энергосистему в часы пиковых нагрузок.
Дестабилизация энергосистемы Украины получила высший приоритет, и потери Газпрома не в счет. Тем более что эти потери уже сведены к минимуму. Исходя из текущей динамики поставок, в 2024 году в Евросоюз может быть поставлено 20–25 млрд кубометров газа – мизер в сравнении с некогда пиковыми поставками в 170 млрд кубов. Невелики потери и для Украины, которая получает от транзита 1–1,5 млрд долл. (ранее 4,5–5 млрд долл.), при том, что 60–70% этой суммы уходит на поддержание дряхлеющей системы в жизнеспособном состоянии. Эти деньги – капля в море в сравнении с объемами «помощи» из США и ЕС, взявших на содержание не только украинскую армию, но и госаппарат. Обрезание транзита, без сомнения, будет подано как еще одна знаковая «перемога» и асимметричный ответ в неравной борьбе с Россией.
Переключение транзитного потока на Турцию также отвечает долгосрочным интересам России. Такого заклятого друга, как Турция, необходимо держать поближе к себе. Разница интересов Москвы и Анкары, как их неизбежное столкновение на огромном пространстве от Ближнего Востока до Центральной Азии, нуждается в серьезных предохранителях, которые не позволят вылиться этой разнице в открытое противостояние. Как-никак, а Турция – это страна НАТО со второй по военному потенциалу армией в блоке после США.
Таким предохранителем может выступать только плотное экономическое сотрудничество и реализация крупных инфраструктурных проектов. Строительство АЭС «Аккую» и стабильный туристический поток из России будет дополнен газовым хабом во Фракии, создание которого в прошлом году анонсировал президент Путин. Это потребует некоторых вложений в инфраструктуру, в том числе строительства перемычки между территорией РФ и турецкой ГТС по дну Черного моря. Часть этой инфраструктуры уже была ранее возведена как составляющая нереализованного проекта «Южный поток», а значит, затраты, пусть и будут немалыми, но вполне приемлемыми.
Общий газовый проект еще теснее свяжет Россию и Турцию, повысив степень их взаимозависимости. Это позволит России не опасаться эскалации отношений с Анкарой или как минимум гарантировать их непереход в стадию открытого противостояния. А при определенных обстоятельствах поспособствует изменению внешнеполитической позиции Турции, и в новых геополитических реалиях – сдержанному сближению с Россией.
- Почему Европа усиливает зависимость от российского СПГ
- Российский газ впервые может оказаться под санкциями
- Украина вернулась к излюбленному газовому шантажу
А вот недавние удары ВС РФ по газовым хранилищам на западе Украины – это уже сигнал Европе. Если украинская ГТС перестанет качать российский газ, то ни она сама, ни самая ценная ее часть в виде подземных газовых хранилищ не достанутся никому. Полное прекращение российских поставок, невозможность использовать подземные хранилища на западе Украины ударит уже по европейскому энергетическому рынку.
Энергетический переход не завершен, новая система контрактных поставок сжиженного газа выстроена не до конца, а до полного прекращения потребления российского газа, анонсированного на 2027 год, еще весьма далеко. В этом смысле остановка украинского транзита станет для европейской энергосистемы дополнительным и довольно ощутимым ударом, который придется на период знаковых выборов в странах ЕС и поспособствует смене элит.
Война на энергетическом фронте с точки зрения результативности, возможно, не уступает войне на земле. Так же, как и движение войск на карте, она переформатирует геополитическую реальность на европейском континенте и способствует ускорению переформатирования устройства мира. Порой именно разрушение – это точка отсчета рождения чего-то нового.
