Состоявшийся на прошлой неделе в Санкт-Петербурге форум и саммит «Россия – Африка» стал не просто крупным международным событием, но и очередным поводом для нас подумать о том, какая стратегия будет верной в многополярном мире.
Лучшим подтверждением успеха всего мероприятия является повышенное внимание со стороны наших противников на Западе и их военной пропаганды в лице многочисленных СМИ. Подтверждение того, что долгий путь России в Африку только начинается – это многообразие мнений африканских гостей по поводу глобальной повестки и возможностей сотрудничества. Главное, что не нужно ставить в качестве цели политики в отношении этого континента – полный контроль над поведением находящихся там государств. Особенно потому, что это противоречило бы тем идеалам, которые провозглашает сама Россия.
Сейчас можно определить несколько важнейших источников нашего влияния в Африке и заинтересованности самих африканских государств в диалоге с Москвой. Во-первых, это их общее стремление к разнообразию альтернативных партнерств, при помощи которых можно решать задачи развития. Во-вторых, сокращение силовых возможностей Запада, традиционно могущественного в Африке и десятилетиями эксплуатирующего ее ресурсы. И наконец, гибкость российской политики, способной предложить много вариантов сотрудничества и не выдвигающей жестких политических условий. Россия в своем современном виде просто не нуждается в том, чтобы кого-то из зарубежных партнеров «держать за горло». При этом нужно понимать, что на Африканском континенте соотношение сил между Россией и другими глобальными державами будет еще долго, если не навсегда, не в нашу пользу. Противники России на Западе смогли за прошедшие столетия создать там колоссальную базу своего присутствия, а дружественный Китай уже действует масштабно и намного больше нас заинтересован в ресурсах этого континента.
После того, как в отношениях Европы и Африки произошел переход от колониальной эпохи к неоколониализму, европейцы опутали африканские правительства огромным количеством соглашений, создающих идеальные условия для собственных компаний. Первое, например, соглашение о «свободной торговле» было подписано между ЕС и несколькими бывшими колониями Франции уже в 1961 году.
Также в Африке активно присутствуют США, которые, кроме всего прочего, контролируют основные финансовые институты – Мировой банк и МВФ, предоставляющие необходимые африканским странам средства. Да и в целом зависимость многих стран континента от международной помощи является, в действительности, зависимостью от тех, кто эту помощь контролирует. А здесь монополия Запада пока остается одной из наиболее могущественных. Китай, конечно, реализует собственные программы, но их масштаб не может сравниваться с тем, что США и Европа собирают на нужды своей внешней политики со всего международного сообщества, включая Россию.
Однако соотношение сил является фундаментальной проблемой в том случае, если политика исходит из необходимости конкуренции и предполагает агрессивный захват зон влияния. Этим занимался СССР, вступивший в 1960-е годы в борьбу за Африку, тративший на это огромные ресурсы и развивавший прямое военное присутствие. Такая стратегия была естественной в рамках противостояния с Западом в условиях, когда сами африканские страны были только объектом политики великих держав. В течение нескольких десятилетий Советский Союз оказывал африканским странам прямую поддержку кредитами, продовольствием и вооружениями. В обмен он получал политическую лояльность и возможность использования территории африканских стран для борьбы с Западом. Но после распада СССР в 1991 году вся созданная им в Африке инфраструктура влияния рухнула, передел его «наследства» сопровождался кровопролитными войнами – и в итоге все интересное было захвачено американцами и в меньшей степени Европой.
- Как Россия обыграла Запад уходом из зерновой сделки
- Путин объяснил бесплатные поставки зерна странам Африки
- Путин: Две трети потерянной ВСУ с начала контрнаступления техники – западная
Сейчас положение дел меняется: за несколькими исключениями государства Африки пытаются проводить более независимую политику. И что самое важное, для них постоянно расширяется пространство для маневра. Главная причина – общее отступление Запада и появление хоть какой-то альтернативы ему в виде Китая. Самым «слабым звеном» стала Франция, очень любящая сейчас громко поговорить о росте российского влияния в Африке.
Использовать нынешние возможности Россия может, но думать о возвращении к советским формам присутствия в Африке было бы совершенно не реалистично. Особенно если учитывать, что никто Россию там в таком качестве и не ждет. Африканские страны в своем абсолютном большинстве совершенно не стремятся заменить одно внешнее управление на другое. Их элиты, традиционно сильно зависящие от Запада, просто хотят позволить себе больше, чем это было возможно буквально несколько лет назад.
Африка, как и весь мир, совершенно неоднородна. Там соседствуют страны, откровенно бедствующие, и те, которые видят себя в высшей лиге мировой политики. Между ними нет и не может быть солидарности. ЮАР, например, рассуждает о перспективах черноморской зерновой сделки с точки зрения своих глобальных амбиций, а для Мали или Эритреи бесплатные поставки зерна из России – это вопрос выживания. Было бы ошибочно думать, что между этими странами может быть единство интересов. Каждая африканская страна стремится максимально использовать свои сравнительно небольшие внешнеполитические ресурсы. Тем более что у них, как и везде, нет пока уверенности в том, что доминирование Запада в мировых делах уходит безвозвратно.
В этом отношении страны Африки сродни государствам СНГ, которые также хотят сотрудничать с Россией, но боятся лишиться доступа к благам глобализации.
Коллеги, которые серьезно занимаются Африкой, приводят примеры открытости африканцев к сотрудничеству, но согласны в одном – думать о монополии здесь совершенно бессмысленно. Для большинства африканцев сама возможность работать с Россией или Китаем уже является колоссальным достижением по сравнению с недавним прошлым. Не нужно требовать от них отказываться от обретенной относительной свободы. Современный мир вообще будет, скорее всего, неблагоприятным для тех, кто желает безраздельного господства. Нет оснований думать, что современная Россия собирается повторять опыт своих противников на Западе.
Сейчас, когда общие глобальные условия максимально нам благоприятствуют, успешный форум и саммит в Санкт-Петербурге – это повод внимательно посмотреть на наше присутствие в Африке. Пока его движущими силами является деятельность незначительного количества энтузиастов из бизнеса, а также героическая работа отечественной дипломатии. В этом отношении исключительно перспективным было бы усиление сотрудничества с африканскими государствами отдельных регионов России. Во-первых, многие из них обладают уникальными возможностями, направлять которые из Москвы совершенно не обязательно. Во-вторых, это перспективно в условиях экономической войны Запада против России и его попыток запугивать всех, кто ведет с нами дела. Переход значительной части отношений на региональный уровень позволит нам и нашим партнерам привлекать к ним меньше враждебного внимания.
Также Россия традиционно выступает партнером африканских стран в сфере образования. Нужно, само собой, учитывать, какими коррупционными и силовыми ресурсами обладает в Африке Запад. Но в долгосрочной перспективе внимание к подготовке специалистов и элиты африканских стран принесет свои плоды. Кроме того, уже сейчас российская сторона может предложить африканцам решения в сфере государственного управления или сельского хозяйства, где монополия Европы раньше была вообще безграничной.
Даже если президент ЮАР, говоря о том, что страны Африки приехали в Санкт-Петербург не за «дарами», и выступал с позиции своих интересов, России есть много что предложить странам континента, кроме прямой помощи.
