Едва ли не главным проявлением суверенитета любой страны был и остается военно-промышленный комплекс. Именно об этом свидетельствуют процессы, которые мы наблюдаем два последних десятилетия в Евразии и Африке с участием Турции и ее оборонки.
Обращение турок к своему имперскому наследию с момента прихода исламистов во главе с Эрдоганом к власти неизбежно вело к двум императивам. Прежде всего Анкара должна была наладить контакты с незападным миром Азии и Африки. В особенности с той его частью, которая когда-то входила в состав Османской империи, как Египет, Сирия, Ливия и другие. Из этого же, кстати, автоматически следовало отдаление или сведение к необходимому минимуму контактов Турции с Западом. Нельзя одинаково улыбаться и колониальным угнетателям, и угнетенным. Собственно, в итоге турецкая сторона так и не вошла в ЕС, а США считают возможным вводить санкции против своего союзника по НАТО.
Другим императивом было появление у турок более-менее самодостаточного ВПК. В противном случае имперские притязания – хоть неоосманские, хоть пантюркистские – выглядели бы странно не только в глазах Запада, но и в восприятии целевой аудитории: азиатских и африканских стран. Кажется, и во втором случае турецкая сторона относительно преуспела. Во всяком случае исходя из принципа «все познается в сравнении».
Если в начале XXI века Турция была завязана на импорт тех или иных видов военной продукции (до 80%), то к 2023 году речь идет всего лишь о 20%. Например, поставки вооружений из Америки сократились более чем на 80%. Показательно и то, что в 2002 году турецкий ВПК представляли только 56 компаний, а на сегодняшний день их 1500.
Налицо чуть не ли не сталинские темпы развития ВПК. С той лишь существенной разницей, что речь идет о капиталистическом укладе и уже отлаженных технологических связях, производственных цепочках с Западом. Успех очевиден и при сравнении цифр по военно-техническому сотрудничеству республики с партнерами. В начале века Турция экспортировала вооружений на сумму 248 млн долларов, сегодня этот показатель перевалил за отметку 4,4 млрд долларов.
Мало того, турки делают ставку на развитие партнерских отношений не только с западными игроками вроде британской BAE или шведской Saab, но и активно осваивают постсоветское пространство. В частности, Анкара договорилась с украинской «Мотор Сич» о поставках двигателей для стратегических ударных БПЛА.
География поставок турецкой военной продукции вышла даже за постосманское пространство. Речь идет о военно-техническом сотрудничестве с таким мощным в военном отношении игроком, как Пакистан. Эта страна единственная в исламском мире обладает ядерным арсеналом. К тому же в отчетах Business Insider «25 крупнейших армий мира» Исламабад – стабильно в перечне.
Тесная кооперация Турции с Пакистаном происходит первым делом по линии совместного производства ракет и боевых самолетов. Исламабад уже официально присоединился к разработке истребителя пятого поколения TF-X Kaan турецкой компании TUSAS. В конце октября 2023 года гендиректор Tusas Темель Котиль заявил, что истребитель прошел статические испытания, а также испытания на прочность в рамках подготовки к первому полету. Боевая авиация пока остается едва ли не самым слабым местом турецкой обороны, невзирая на увеличение производственных мощностей, экспорт вооружений и заделы в аэрокосмической сфере.
Неслучайно турецкие власти заявили о планах купить 40 истребителей Eurofighter Typhoon в рамках укрепления мощи своих ВВС. Однако из трех производителей истребителя: Испании, Великобритании и Германии – последняя возражает. Турецко-германские противоречия (и не только в военной сфере) были хорошо видны и в недавнем провальном визите Эрдогана в Берлин.
Ахиллесовой пятой турецкого ВПК остаются и системы ПВО. Да, с 2007 года концерны Aselsan и Roketsan разрабатывают и испытывают семейство ЗРК малой и большой дальности Hisar (по-турецки – «крепость»). Более того, в 2023 году на Международной выставке оборонной промышленности IDEF турки представили новый гибридный комплекс Gurz и другие образцы. Но речи об их серийном производстве пока не идет. Отсюда и понятный турецкий интерес к российским зенитно-ракетным комплексам С-400 «Триумф». Интересно, кстати, что на закупку российских ЗРК турки пошли после отказа США предоставить им системы Patriot, при этом американцы ввели санкции против Турции именно по этой причине.
- Что скрывает подчеркнутая сдержанность в отношениях России и Казахстана
- Кедми: Уголовное дело Турции против Нетаньяху в Израиле вызывает только смех
- Почему Украина стала для Запада тонущим кораблем
Ракетных войск стратегического назначения в Турции тоже нет. Испытательный пуск баллистической ракеты Tayfun в 2022-м турки произвели. Но это оружие малой дальности – 563 км. В то время как Минобороны России считает ракеты «стратегическими» после преодоления ими хотя бы 1000 км.
Есть к чему стремиться туркам и в области танкостроения. Гендиректор концерна ВС Мехмет Карааслан сообщил, что танк Altay выйдет в серию в 2025-м. Можно долго рассуждать о его тактико-технических характеристиках, но эту машину нельзя считать национальной. Без корейских комплектующих от Hyundai эти танки не поедут. Не говоря уже о том, что при создании бронетехники, по оценкам специалистов, использовали и немецкие технологии (Leopard 2).
Так или иначе, турецкое оружие шагает по планете. Вооружения хорошо себя зарекомендовали, пройдя боевое крещение в нескольких конфликтах в Азии и Африке. Сирия, Ливия, Карабах – далеко не полный список горячих точек, где засветились как минимум беспилотники «Байрактар» и комплекс радиоэлектронной борьбы «Корал».
Нет никаких сомнений, что при сохраняющихся темпах развития турецкого ВПК в самом обозримом будущем у страны появятся и собственная боевая авиация, и стратегические ракеты, и танки. Тем более, что мотив развивать оборонку у Турции есть – фактический отказ США и Евросоюза от сотрудничества.
