В ходе обсуждения изменений в семейное законодательство, которые предложены группой сенаторов во главе с Еленой Мизулиной, возникла энергичная полемика. По мнению критиков, «идея дополнить Семейный кодекс РФ сочетанием принципа «уважения к семейным и нравственным ценностям народов России» и презумпции добросовестности действий родителей» приведет к тому, что люди станут оправдывать худые и жестокие обычаи (такие как «женское обрезание») ссылками на то, что таковы их традиции.
У замглавы думского комитета по вопросам семьи, женщин и детей Оксаны Пушкиной особое негодование вызвала идея запретить заключать браки между лицами одного пола, в том числе сменившими пол – а также запретить таким парам усыновлять детей. «Готовы ли мы в XXI веке с трибуны Государственной думы признать, что люди нетрадиционной сексуальной ориентации являются в России гражданами второго сорта? Что человек, чья личная жизнь отличается от нашей, untermensch (недочеловек)?» – сказала она.
Что же, мы наблюдаем – на уровне Государственной думы – импорт совершенно определенной идеологической риторики, попытки запустить у нас процесс, который на Западе уже развился в полную силу и плоды которого мы уже можем оценить. Поэтому нам важно разобраться, о чем, собственно, идет спор – и за что борются противостоящие стороны. И тут важно уточнить терминологию.
Действительно, слово «традиционные» вызывает путаницу. Понятно, что имеют в виду люди, которые употребляют это слово в позитивном смысле – семью, которая состоит из мужчины, женщины и детей. То, что в прогрессивных кругах называют «гетеронормативизмом» – верой в то, что существуют правильная и общественно поощряемая форма проявления человеческой сексуальности: брак между мужчиной и женщиной, предполагающий взаимную верность и заботу как друг о друге, так и о детях. Устойчивость семьи – необходимое условие существования общества.
Например, горестное состояние афроамериканцев обусловлено не «системным расизмом» (настоящие расисты давно маргинализированы), а именно распадом семьи. В ситуации, когда 70% процентов детей рождаются вне брака, новое поколение не получает примеров семейной жизни – и, в свою очередь, часто не может создать полноценной семьи. Чернокожие мальчики, лишенные примера и воспитания своих отцов, легко вовлекаются в криминал – и тоже не могут быть хорошими отцами своим детям. Не говоря уже о том, что многие из них просто оказываются в тюрьме. Распад семьи – это общественная катастрофа, которую непонятно как преодолевать.
Поэтому государство и общество должно поощрять семью как союз, в котором люди социализируются и научаются ответственности друг за друга – и в общем случае производят на свет и воспитывают детей. Тех самых детей, которые, когда вырастут, будут из своих налогов поддерживать нынешнее поколение – которое к тому времени станет пенсионерами. Общество и государство имеет самую живую заинтересованность в сохранении семьи – если оно собирается просуществовать хотя бы следующие 20-25 лет.
Другие формы сексуального поведения – сожительство без обязательств, случайные связи, гомосексуализм – не преследуются, но никоим образом не рассматриваются как равные обычной семье и заслуживающие такой же поддержки. Взрослые люди по взаимному согласию вольны вступать в сексуальные контакты с кем они сами захотят – но общество и государство совершенно не обязано поощрять их в этом. Это как, скажем, употребление спиртного – ненаказуемо, доступно, но не поощряется. Никто не станет в рамках борьбы с алкофобией продавать водку в школьных столовых или внушать детям, что водка – это равноправная разновидность хлеба, а кто думает иначе – тот интолерантный злыдень, которому не место в цивилизованном обществе.
- Госдуме предложили ужесточить правила изъятия детей из семьи
- Эксперт: Обновленная Конституция надежно защитит интересы детей
- Толстой объяснил предложение закрепить в Конституции определение брака
«Традиционная» позиция, таким образом – это позиция просемейная, исходящая из очевидного общего блага. В другом значении слово «традиционный» используется теми, для кого это негативный термин. В таком случае оно обозначает глубоко укоренившиеся дурные обычаи. Обычаи, идущие из глубины веков, в самом деле могут быть дурными – как кровная месть или упомянутое «женское обрезание», когда девочек подвергают повреждению половых органов, которое подрывает их возможность в будущем наслаждаться супружеской жизнью.
Как преодолевать глубоко укоренившиеся худые обычаи – очень трудный вопрос. Но, по крайней мере, мы должны четко обозначить, что «женское обрезание» – худой обычай, с которым следует бороться. Поддерживать ту часть исламского духовенства, которое выступает против него, заниматься разъяснением и пропагандой, вводить ограничения, которые уменьшат последствия этого зла.
Но ссылки на этот худой обычай – или другие, ему подобные – никак нельзя использовать для поражения в правах родителей во всей стране, в том числе там, где ни о каком «женском обрезании» и не слышали. Мы постоянно читаем, как семьи, в которых ничего подобного не происходит – а просто люди живут небогато или чем-то еще привлекли внимание опеки – становятся жертвами преследований. Причем часто дело не в личной злонамеренности конкретных сотрудников, а в том, что на практике инструкции, написанные людьми, которые хотели, как лучше, приводят к криминализации родительства: когда дети – это уязвимость, а многодетность – это преступление. Но за такого рода практикой может стоять и нечто худшее, чем непредусмотрительность. Определенная идеология, которая намеренно стремится к разрушению семьи.
Для этой идеологии термин «нетрадиционные» тоже выглядит не вполне удачным. Извращения известны с глубокой древности, нам справедливо могут указать если не на преемственность, то на хорошо известные прецеденты. Содом и Гоморра были древними городами; Нерон и Калигула – персонажи вполне древней истории; у античного автора Петрония Арбитра в «Сатириконе» упоминаются мальчики, которых кастрировали специально для того, чтобы вырастить из них евнухов для услаждения богатых римлян, пресытившаяся похоть которых уже не желала ни женщин, ни мужчин. Правда, в те грубые времена никто не называл это «операцией по перемене пола» и никто не старался забить в голову несчастным отрокам, что они сами этого хотят.
Эту идеологию будет вернее обозначить как антисемейную и антинаталистскую – то есть рассматривающую чадородие как зло, которое следует сдерживать, родителей – как врагов, которых следует преследовать. За ней стоит убеждение, что земля перенаселена, и приводить в мир новых людей – безответственно и чревато страшными катастрофами. Перегревом Земли, массовым голодом – бедами, которые член «Доброго клуба», основатель CNN Тэд Тернер считает худшими, чем ядерная война. В рамках этой идеологии «гетеронормативизм» – ужасное зло, ведь он поддерживает семью, в которой рождаются дети, а поощрения, напротив, заслуживают аборты и заведомо бесплодные формы сексуального поведения. А уж совсем славные спасители планеты – это те, кто сделал так называемую операцию по «перемене пола», которая оставила их заведомо бесплодными.
Конечно, мы тут можем заметить, что если Земля и перенаселена, то точно не русскими – наша страна, напротив, страдает от депопуляции, и власти принимают усилия к тому, чтобы поощрить рождаемость.
Основной риторический прием антисемейной идеологии – объявление просемейной позиции «дискриминационной». Конечно, никакой логики в этом нет – дискриминация может относиться к личностям, а не к образу жизни. Если государство поощряет здоровый образ жизни, а пьянства не поощряет, это не значит, что оно дискриминирует людей, страдающих алкоголизмом. Если государство поощряет семью и чадородие, а другие формы сексуального поведения оставляет в области частной жизни граждан, не поощряя их и не преследуя – оно никого не дискриминирует. Как я уже писал об этом, из того, что, например, нимфоманки или игроманы обладают всеми человеческими правами, никак не следует, что нимфомания или игромания (как образы жизни) заслуживают одобрения.
Из того, что люди, страдающие расстройствами полового влечения или идентификации, полноправные граждане, никак не следует, что государство обязано поощрять сами эти расстройства. Однако так уж устроена антисемейная идеология, что отказываясь признавать однополое сожительство «браком» или «перемену пола» желательной или биологически возможной, или хотя бы ставя под вопрос целесообразность такой операции в конкретных случаях, вы совершаете «дискриминацию» – то есть абсолютный грех, подлежащий проклятию, увольнению с работы, разрыву всех контрактов и совершенному изгнанию из общества.
Не случайно Оксана Пушкина использует характерно нацистский термин untermensch – в рамках этой идеологии все, кто ее не разделяет, полностью подобны нацистам и заслуживают такого же обращения. Именно это мы и наблюдаем на Западе, где эта идеология вошла в силу. Хотим ли мы этого у нас? Хотите ли вы вылететь с работы за то, что – как выяснилось – вы поддерживаете брак как союз мужчины и женщины? Хотите ли вы быть уволены за публичные сомнения в оправданности и уместности продвижения трансгендеризма правительством? Хотите ли вы (как Джоан Роулинг) подвергнуться травле за простое напоминание о том, что «менструирующие люди» это, вообще-то, женщины?
Хуже того, число детей и подростков, которые объявляются «трансгендерами» и подвергаются калечащим операциям, на Западе растет взрывным образом, в десятки раз – что делает очевидным, что мы имеем дело не с врожденным, а с культурным и идеологическим феноменом.
Ничего хорошего нельзя сказать про обычай «женского обрезания». Но люди его хотя бы не вводили, а унаследовали из тьмы веков; он не насаждается активно за пределами тех сообществ, где он уже распространен; наносимые им повреждения (которые я ничуть не собираюсь преуменьшать) несравненно меньше, чем повреждения при «операции по перемене пола». Этот худой обычай постепенно уходит – хотя, конечно, недостаточно быстро.А вот мода на ЛГБТ вообще и «перемену пола» в особенности находится пока что на подъеме – и энергично продвигается по всему миру. Отвергая старое зло, не стоит открывать ворота злу новому – намного худшему.
Государство и общество должны исходить из вполне очевидных соображений здравого смысла и общего блага. Импортировать антисемейный и антиродительский идеологический фанатизм, который не принес самому Западу ничего, кроме сворачивания гражданских свобод и множества несчастных, сбитых с толку подростков, искалеченных на всю жизнь – значит, совершать преступление против будущего страны.
