«Кейс квартиры Романовой» поднимает очень интересный и современный вопрос, не имеющий к разборкам по поводу ее квартиры ровно никакого отношения. Кейс современного прочтения «Отцов и детей», так сказать.
Если у целых поколений советских и частично постсоветских людей все посмертные имущественные разборки строились на 99% вокруг права заселения в единственную квартиру, то нынче квартир у человека может быть много.
И домов. В том числе – в Лондоне и на Лазурном берегу. Коллекции разного искусства, включая похищенное из музеев. Пакеты акций на миллиарды долларов.
Десять гектаров земли на Рублевке, наконец. Все это в корне меняет привычные семейные отношения, выводя элемент родственной ненависти на совершенно новый, ранее невиданный уровень.
Если за жалкую «однушку» можно отречься и проклясть публично сына и подать на мать «уголовку», то, перефразируя Маркса, «нет такого преступления, на которое нельзя пойти за 1% акций «Норильского никеля» (а уж Apple – и подавно).
При этом семейные отношения современной российской «владетельной элиты» очень сложны: пять детей от трех официальных жен, восемь – от любовниц и еще двое – случайно от одной одноклассницы.
Вон как делили относительно «небольшое» наследство Немцова – какому-то сыну вообще ничего не осталось. Вывод банален: хотели «звериный оскал настоящего капитализма» – получили. Скоро юристы, специализирующиеся по семейному и наследственному праву, будут ездить в позолоченных роллс-ройсах. Ведь поколение, принявшие непосредственное участие в «большом хапке», неуклонно стареет, наследники множатся, новые жены становятся все моложе и агрессивней.
Так что совершенно точно грядут десятилетия, когда мы будем каждый день ужасаться новостям, которые раньше относились к вопросам «исключительно семейным». Да и может ли дело о владении полудюжиной дворцов и пакетом акций нефтяной компании быть «исключительно семейным»?
Источник: Блог Дмитрия Гололобова
