Заседание Экономического совета при президенте 25 мая было знаковым уже хотя бы потому, что на нем были представлены альтернативные взгляды на развитие российской экономики. Если 25 лет назад Гайдар и Чубайс утверждали, что их взгляд на реформы безальтернативен, то сегодня Кудрин и его сторонники точно не могут сказать того же самого.
С банками не нужно воевать. Их нужно принуждать к внутренним переменам самым действенным способом
Существуют авторитетные экономисты во главе с бизнес-омбудсменом и председателем Партии роста Борисом Титовым и советником президента – академиком Сергеем Глазьевым, которые считают, что развитие российской экономики может строиться вокруг инвестиций в реальный сектор. Но у этой идеи есть важное институциональное препятствие.
Оно легко вскрылось через несколько дней после заседания Экономического совета, когда Счетная палата поделилась выводами о том, как банки воспользовались государственной помощью на докапитализацию (напомню, в начале 2015 года была такая программа). Только четверть средств пошла на поддержку реального сектора экономики. Около 800 млрд рублей банки израсходовали на иные способы извлечения собственной прибыли. Как констатировало ведомство Татьяны Голиковой:
«Рост капитала кредитных организаций не сопровождался адекватным увеличением кредитования отечественных предприятий. Если в начале 2015 года на каждый рубль капитала российских банков приходилось 3,73 рубля кредитов нефинансовым организациям, то на 1 ноября 2015 года – 3,59 рубля, то есть на 3,8% меньше. Это говорит о недостаточной эффективности стимулов и обязательств по наращиванию кредитного портфеля, предусмотренных в рамках мер по докапитализации».
В случае с российскими банками, увы, так было и так будет. Почему?
Первая и основная причина – кадрово-психологическая. В банковской системе, выражусь деликатно, нет «достаточного количества» специалистов, способных оценивать кредитные риски инвестиционных проектов в промышленности. Эта работа принципиально отличается от оценки рисков краткосрочного кредитования «под контракт» или оборотного кредитования, на которых специализируются российские банкиры.
Вторая причина – отсутствие конкуренции. Деньги есть только у банков. На этом фоне банки завышают процентные ставки до предельных. То, что большая часть обрабатывающей промышленности при этом лишается средств на развитие, рассматривается банками как проблема только обрабатывающей промышленности.
Если мы хотим выправить ситуацию, на финансовом рынке должна возникнуть конкуренция.
Сегодня банки – единственный проводник денег в экономику. Они контролируют 98,5% финансовых активов в Российской Федерации. Пока такая ситуация сохранится, денег на инвестиционные проекты и модернизацию российской экономики не будет.
С банками не нужно воевать. Их нужно принуждать к внутренним переменам самым действенным способом – конкуренцией за финансовые ресурсы.
Что даст конкуренция на финансовом рынке? Прежде всего, снижение процентных ставок. Сегодняшние процентные ставки, превышающие зачастую доходность предприятий, следствие банковского монополизма – не более того.
Снижение процентных ставок, в свою очередь, позволит финансировать более длинные, продолжительные по окупаемости инвестиционные проекты и создавать конкурентоспособные на мировом рынке товары в наукоемких отраслях, а также новые рабочие места в России.
Как этого добиться?
Во-первых, у предприятий должен появиться прямой доступ к деньгам населения без банковского посредничества. Для этого граждане должны иметь стимулы покупать облигации промышленных предприятий, а не нести сбережения на вклады в банки. Сегодня, когда де-факто доход по банковским вкладам облагается налогом по ставке 0%, а любые иные доходы – от 13% и выше, этого не добиться. Конечно, существует инвестиционный налоговый вычет, но получить его сложно, как минимум исходя из срока держания ценных бумаг (такого требования к продолжительности банковского вклада нет).
Наиболее эффективный способ – государственное посредничество. Государство объявляет критерии, по которым собирает группу предприятий (например, на региональном уровне: средства идут на инвестиционный проект в приоритетных отраслях, доля российской техники в рамках проекта не ниже определенного процента, создается определенное количество рабочих мест с минимальной зарплатой не ниже определенной и т. п.), и создает ПИФ, паи которого покупают граждане, а средства по заранее определенной пропорции распределяются между предприятиями из созданной группы.Во-вторых, государственные фонды поддержки. Практика работы как Фонда развития промышленности, так и Российского фонда прямых инвестиций в целом является успешной, но, соединенная с предложением по созданию ПИФов из облигаций компаний средней капитализации, она могла бы сделать возможным развитие в России значительного числа современных, модернизированных средних семейных компаний. При этом можно было бы установить, что государственные фонды покупают паи таких ПИФов на 25 копеек против одного рубля частных вложений.
Если государство будет поддерживать низкую ставку по таким вложениям (на уровне, близком к прогнозной инфляции), то стоимость заимствований на рынке начнет снижаться. Это будет касаться и банковского рынка, если, конечно, участием в программе сможет воспользоваться любая средняя компания, отвечающая критериям. Следовательно, необходимо минимизировать в данном случае оценочные критерии и усмотрение чиновников при отборе.
Это реальные, практические механизмы, которые позволят обеспечить предприятия обрабатывающей промышленности долгосрочными средствами на развитие под приемлемую процентную ставку.
Что очень важно, наполнение Фонда развития промышленности средствами для реализации этой программы не скажется значимым образом на инфляции потребительских цен, поскольку денежная масса в существенной мере будет связана возросшим инвестиционным спросом.
Как можно увидеть, механизмы экономической политики в сфере промышленности в целом ясны. Нужна воля на воплощение их в жизнь.
