Философ Григорий Гутнер в «Снобе» рассуждает о том, что правильно Запад кидает на постоянной основе Россию и не соблюдает свои по ее адресу обещания типа нерасширения НАТО. А как же? Ведь Россия – это СССР, тоталитаризм, агрессивное быдло и вот это все, как же с ней себя вести по-другому? А почему Россия – это СССР? А вот почему.
«Почему Германия стала иной? Почему исчезла тотальная приверженность мифу, агрессивность, изоляционизм, обида, в конце концов? Приходится говорить о вещах общеизвестных. Вспомним опять историю.
В конечном счете вовсе не жесткие политические и военные санкции, примененные к побежденной стране, дали гарантию миролюбия. Было другое – денацификация. Сначала под давлением союзников, а потом и самостоятельно народ сумел преодолеть свое тоталитарное прошлое.
Что замечательно, военное поражение и последующие жесткие меры не породили в немцах обиду на победителей (как это случилось после Первой мировой войны), а заставили обратиться на самих себя, размыслить о собственной вине. Способность к покаянию свойственна мыслящему существу, обладающему критическим разумом, но совершенно отсутствует у массы».
Ну и там дальше ожидаемый вывод, что вот СССР свою денацификацию не прошел, и поэтому все у нас вот так – быдло сплошное, а не гражданское общество.
Вообще, фанат денацификации, я все больше убеждаюсь, – это очень характерный симптом. Потому что по сути это представление о том, что неправильную идеологию можно вывести из народа репрессиями. Вполне тоталитарное представление, это необходимо понять. Просто репрессии должны делать правильные, либеральные силы, вот и вся разница с плохим коммунистическо-фашистским тоталитаризмом.
Люди, которым нравится денацификация, очень удобно забывают, что денацификация была блестящим примером вменения коллективной ответственности целому народу. То есть именно тем, что так не нравится фанатам демократического выбора, либеральной экономики и прочего гражданского общества в случае, когда речь заходит о преступлениях какого-нибудь сталинского СССР.
То есть любить денацификацию, придерживаясь при этом либеральных убеждений и прочих прав человека, можно только в одном случае: ежели полагать, что все, что ведет к демократии и либерализму, – благо. Ежели нужно для этого кого-нибудь вздрючить, немного вбомбить в каменный век или там мальца опустить ниже плинтуса, – то нужно же опустить, цель-то благая.
Уж о том, что денацификацию идеологически обеспечивали милые люди вроде будущего платного провокатора ФБР Николая Набокова, а закончил ее, с согласия американцев, Аденауэр с констатацией, что она неэффективна и приносит больше вреда, чем пользы, как-то неудобно вспоминать.
Также неудобно вспоминать, что прямым следствием денацификации явились в первую очередь молодежные бунты 60-х, RAF и прочие милые люди: это когда молодежь послевоенная подросла и обнаружила, что денацификация прошла столь успешно, что на верхних постах в правительстве и бизнесе немецком – через одного бывшие нацисты и их пособники.
Причем по-другому и быть не могло, потому что в случае вменения коллективной ответственности избегают ее в первую очередь те, кто может откупиться. Это несчастные домохозяйки ездят в концлагеря хоронить трупы под крики американского солдата «Чья это вина? Это твоя вина!», а буржуазия и политики в это время трут с коллегами по бизнесу свои терки.
Причем чем шире процесс вменения коллективной ответственности – тем меньше нужна сумма, чтобы от нее откупиться, и в итоге от нее тупо страдают только самые бедные и незащищенные.
В принципе, это все можно было бы узнать, даже не читая историю и Ханну Арендт, можно было бы пару романов Бёлля прочитать. Но это, видимо, не дело философа – романы читать.
Зато верить в искупающую силу санкций и люстраций – это вполне, видимо, философский подход.
«Ну и что, что они ведут себя с тобой нечестно, Ваня? Ведь ты же сам посуди: ты ведь г...-человек, Ваня, зачем же они будут с тобой себя честно вести?»
Вот это и есть, видимо, квинтэссенция современного, западного образца либерализма.
Источник: Блог Артема Рондарева
