За последние годы в Италии появились две юные литературные мегазвезды, причем оба писателя, впечатливших мир головокружительным взлетом, пришли в большую прозу из науки. Выпустив в 2004 году первый итальянский роман в жанре фэнтези, 24-летняя римлянка Личия Тройси совершила недюжинный коммерческий прорыв. А в 2008-м вышел роман «Одиночество простых чисел», написанный 26-летним туринцем Паоло Джордано, − презентация двух детских травм и двух хромых судеб.

До того, как стать писателем, Личия Тройси занималась астрофизикой. Джордано – тоже физик, специалист по элементарным частицам. На этом, если не считать молодости и беспрецедентного успеха, сходство между земляками и заканчивается. В «Одиночестве простых чисел» Джордано, как и всякий нежанровый писатель, претендует на уловление элементарных частиц души. Впрочем, жанр его книги на самом деле поддается определению – он, в сущности, написал сентиментальный роман. Но умудрился избежать штампов, которыми так испорчен современный извод этого жанра.

В легкой взвеси, получаемой итальянским физиком, нет ни грамма пошлости

Девочка Аличе не зря ненавидела лыжи, которыми ее заставлял заниматься отец – выехав по ошибке на закрытую лыжню, она повредила берцовую кость и навсегда осталась хромой. А у невероятно одаренного мальчика Маттиа, уже в раннем детстве подававшего признаки математической гениальности, была умственно отсталая сестра-близнец, которую он однажды оставил посидеть в парке, чтобы не идти с ней на день рождения к однокласснику – и больше никогда не увидел; Маттиа уверен, что она утонула в реке.

Два человека с искалеченным «я», две неизбывные детские травмы, две хромые судьбы – у обоих впредь будет все не как у всех. Каждый спонтанно изобретает себе физическую кару – Маттиа, мучаясь своей виной, режет руки острыми предметами, Аличе доводит себя до истощения, регулярно выбрасывая предлагаемую еду.

Дебют принес Джордано главную итальянскую литературную премию «Strega» и обеспечил европейскую славу (фото: prochtenie.ru)

. Маттиа, гений-интроверт, живет числами и отвлеченными научными наблюдениями. Он вырабатывает специальную бесшумную походку, максимально изолирует себя от окружающих и общается лишь со славным парнем-гомосексуалистом, своим восхищенным поклонником. Аличе – белая ворона в жестокой девчоночьей среде, подросток-изгой с прилагающимся букетом комплексов.

Разумеется, к моменту кульминации это будет уже история любви, но очень странная. У двух ненормальных ничего не сложится, или, вернее, сложится, но как-то не по-людски.

На уровне сюжета или, по крайней мере, завязки все это напоминает известный текст Хармса про то, как «хорошие люди не умеют поставить себя на твердую ногу», а также древнюю пародию Александра Иванова на Людмилу Петрушевскую, где все персонажи отличались явными признаками тяжелых болезней.

И тем не менее ситуация, которую описывает Джордано, не выглядит грубо сконструированной; в жизни, в конце концов, бывает еще и не то. Нужно быть очень предвзятым читателем, чтобы счесть этот роман всего лишь действенной слезовыжималкой. Может быть, такая функция у него и есть, но в какой-то момент мы начинаем иметь дело с чем-то совсем иным. С каким-то особым оптическим прибором, показывающим те самые элементарные частицы. А также и не самые элементарные.

Джордано – писатель с почти безупречной техникой. Которая, как и у любого настоящего писателя, почти неощутима и не видна. Что он умеет – так это заставить сопереживать герою, а ведь именно в этом и заключается залог успеха, особенно если речь идет о сентиментальном романе.

«Одиночество», впрочем, еще и роман воспитания. Джордано замечательно описывает травлю хромоножки зловредными одноклассницами и повышенный самоконтроль погруженного в себя нового Лобачевского. Уверенно нащупывает психологические конфигурации и правильно расставляет скупые точные метафоры, а на главной метафоре строит интерпретацию всего происходящего.

Необычная близость одиноких людей подобна близости интересующих Маттиа простых чисел, которые делятся только сами на себя и на единицу и при этом распределяются попарно, но всегда оказываются отделены друг от друга третьим числом, как, например, 11 и 13.

Собственно, Джордано – антипод популярного поляка Януша Вишневского, тоже, кстати, ученого (только молекулярного биолога), от чьего сентиментализма уже решительно некуда деваться. «Одиночество простых чисел» − полная противоположность прославившему Вишневского «Одиночеству в сети». Джордано уходит от типизации и занимается единичными случаями, дозирует эротическую составляющую, получая тем самым доступ к более глубокому уровню переживаний, избегает слишком аляповатых мелодраматических ходов, чтобы присмотреться к царящей вокруг неясности и асимметрии. В легкой взвеси, получаемой итальянским физиком, нет ни грамма пошлости.

Однако зря в аннотациях с такой уверенностью утверждают, что эта книга, покорив Италию, покорит также и Россию. Теория вероятности здесь бессильна, а практика показывает, что такие гипотезы имеет смысл высказывать лишь с большой осторожностью.