Триумф через двести лет

«Бьянку и Фальеро», исполненную в Ла Скала в 1819 году, миланская публика встретила прохладно. Россини писал «Бьянку» без энтузиазма. Ему не нравился сюжет. Постоянный либреттист композитора Феличе Романи взял за основу трагедию XVII века. Юная венецианка Бьянка любит Фальеро, который с победой вернулся с войны. Однако ее отец настаивает, чтобы она вышла за богатого Капеллио. На свидании возлюбленных едва не застает отец, и, вынужденный бежать, Фальеро случайно оказывается за оградой испанского посольства. Его обвиняют в измене, однако на суде в качестве свидетельницы появляется Бьянка и спасает его. Отец после некоторых колебаний воссоединяет влюбленных.

Почти антикварная редкость

Сцена из оперы «Бьянка и Фальеро»

Подобная мелодрама со слабо выраженным конфликтом казалась скучной и двести лет назад. Поэтому вполне естественно, что после вялого приема в Милане публика не скоро снова услышала «Бьянку». Россини, впрочем по своему обыкновению, лучшие мелодии и арии из нее использовал в «Моисее», «Магомете II», «Елизавете, королеве английской» и других операх с более счастливой судьбой. Прославленный итальянец не любил, чтобы его музыка пропадала.

Постановка «Бьянки и Фальеро» - та почти антикварная редкость, которую можно встретить, наверное, только на Оперном фестивале в Пезаро. В старинном, XIX века театре, теперь носящем имя Россини, ощущение прикосновения к чему-то уникальному и нездешнему еще усиливается. Тем более что вполне консервативны и режиссура Жана-Луи Мартиноти и монументальная декорация Ханса Шаверноха с огромным венецианским львом, возвышающимся над сценой.

Опера начинается массовыми сценами, которые, откровенно говоря, выглядят довольно неуклюже, так как хору с трудом удается разместиться на небольшой сцене театра Россини, и триумфальное пение превращается в не к месту забавную свалку. Однако уже с появлением отца Бьянки Контарено (Франческо Мели) и ее богатого жениха Капеллио (Карло Лепоре) затосковавшая было публика оживляется. Первые же их дуэты и речитативы приводят к убеждению, что даже смертельно скучающий над либретто Россини умел вдохнуть в своих героев не только жизнь, но и огонь.

Оперу «встряхнули»

Сцена из оперы «Бьянка и Фальеро»

Молодой тенор Мели, для которого роль в «Бьянке и Фальеро» - дебютная на Фестивале Россини, обладает сильным и темпераментным, но малоподвижным голосом, более подходящим для страстного Верди или драматического Пуччини. Однако именно вердиевский жанр, которым он окрашивает арии дряхлеющего Контарено, придают объем образу этого вовсе не центрального персонажа. Мели играет немощного старца, едва передвигающегося на костылях, в груди которого бурлят молодые и полные драматизма страсти, и вместо обыкновенной неприязни к сварливому отцу вызывает в публике глубокое чувственное сопереживание.

Однако, несмотря на несомненный успех, Франческо Мели, конечно, не удалось затмить главных героинь этого спектакля. Сопрано Мария Байо и меццо-сопрано Даниэла Барчеллона в партиях Бьянки и Фальеро, должно быть, превзошли ожидания самых горячих своих поклонников. И не в малой степени, потому что немногие собравшиеся в зале предполагали услышать такие волшебные дуэты в опере, признанной явной неудачей Россини.

Дуэтов, собственно, два – «Sappi che un Dio crudele» и «Va crudel vedrai l’effetto». Оба они посвящены переживаниям вынужденных к разлуке влюбленных, полны чувства, нежности, хрустальной красоты - словом, всего того, что в опере заставляет совершенно позабыть о существовании мира за стенами театра. Сочетание сопрано и меццо-сопрано в любовных дуэтах – редкость.

Пезарцы горячее миланцев

Сцена из оперы «Бьянка и Фальеро»

Россини написал всего несколько опер для травести. В его времена женщины-актрисы любили облачаться в мужской костюм, чтобы продемонстрировать красивую фигуру. И после того как Наполеон запретил выступать кастратам, получили для этого прекрасную возможность. Фигуру Даниэлы Барчеллоны плащ Фальеро скорее скрывает, чем представляет в выгодном свете. Однако эта роль для певицы стала удивительной удачей.

Пару месяцев назад блиставшая в роли женственнейшей из женщин в «Итальянке в Алжире» Венского оперного театра, в Пезаро она совершенно перевоплотилась в статного, мужественного и пылкого воина. Широкий диапазон позволил ей легко справиться с ариями, предназначенными для контральто, а артистизм и уникальное сценическое обаяние, так понравившиеся австрийцам, едва не свели с ума темпераментных итальянских зрителей.

То ли южные пезарцы горячее северных миланцев, то ли умница Барчеллона превосходит талантом первую исполнительницу партии Фальеро Каролину Басси, как бы там ни было, факт остается фактом – почти провалившаяся в 1819 году «Бьянка» все-таки нашла своего зрителя двести лет спустя.