Дмитрий Дробницкий: Конец популистской революции?

Состоявшийся в прошедшее воскресенье первый тур президентских выборов во Франции знаменовал собой важный этап политической борьбы, которая велась в последние годы на Западе.

Иммиграция, «свободная торговля» и членство в наднациональных образованиях стали главными объектами критики новых антиглобалистов

Единый глобальный мир без границ, наций и торговых барьеров перестал быть неизбежным будущим. Более того, он перестал быть будущим желанным, во всяком случае для подавляющего большинства жителей так называемых развитых стран.

За ярким фасадом торжества свобод, равных возможностей для каждого и постиндустриального рая обнаружилась весьма неприглядная изнанка. Человек Запада почувствовал, что его жизненный уклад, которым он не без основания гордился, стал разрушаться.

Открытые границы не принесли сколь-нибудь ощутимых преимуществ для трудоустройства и бизнеса, зато спровоцировали нашествие мигрантов и беженцев, среди которых была и дешевая рабочая сила, и профессиональные потребители пособий, и криминальные элементы, и террористы.

Так называемая свободная торговля стала фактором величайшей несвободы для людей дела и труда. Никакой честной конкуренции с транснациональными гигантами, играющими по своим правилам, конечно же, и быть не могло.

Все усугублялось усилением надгосударственных структур – ЕС, НАТО, ВТО и прочих. Международный бюрократ начал становиться влиятельнее политиков, избранных гражданами внутри национальных государств.

Идеологи глобализации даже не скрывали в своих работах, что в «светлом завтра» демократия перестанет играть существенную роль – за что бы ни проголосовали избиратели, всемирные правила не позволят волеизъявлению плебса поставить под угрозу глобальный миропорядок.

Неслучайно, что именно иммиграция, «свободная торговля» и членство в наднациональных образованиях стали главными объектами критики новых антиглобалистов. И вдруг выяснилось, что у них есть серьезная электоральная поддержка.

Их тут же заклеймили «расистами», «нацистами» и политиканами, играющими на самых низменных чувствах людей, но пропаганда оказалась не столь эффективной, как бы того хотелось глобальному начальству.

Если бы Марин завоевала хотя бы 30% голосов и уверенное первое место, можно было бы говорить о политическом прорыве (фото:Charles Platiau/Reuters)

Так называемый Brexit стал свершившимся фактом. Это стоило поста премьера Дэвиду Кэмерону, а его товарищу по партии Терезе Мэй пришлось, несмотря на личные убеждения, воплощать в жизнь волю своих сограждан. Следом на президентских выборах в США победил Дональд Трамп, и в западных коридорах власти и СМИ началась плохо скрываемая паника.

Впереди были повторные выборы в Австрии, Нидерландах, Франции, Германии и референдум в Италии. Все силы мейнстримных медиа и истеблишментных пропагандистов были брошены на то, чтобы остановить «популистскую волну».

Бывший президент Соединенных Штатов Барак Обама принял самое активное участие во французской предвыборной кампании. В какой-то момент в Пятой республике даже появилась инициативная группа, выступавшая за выдвижение Обамы в качестве кандидата в лидеры страны.

Очень быстро выяснилось, однако, что экс-президент заокеанской сверхдержавы поддерживает Эммануэля Макрона, политическую фигуру, которую европейский истеблишмент слепил в буквальном смысле на скорую руку, осознавая уязвимость всех прочих соперников Марин Ле Пен.

Впрочем, до французских выборов было еще далеко. 4 декабря 2016 года состоялись президентские выборы в Австрии и референдум о конституционной реформе в Италии. Это было первым актом политической драмы, которая, как стало модно писать в западных СМИ, «может изменить лик Европы».

Итальянская реформа, предложенная премьером Маттео Ренци, была встречена в штыки антиглобалистами. На стороне «нет» выступали оппозиционные партии, которых также относили к популистам – прежде всего Лига Севера и «Пять звезд». Референдум закончился сокрушительным поражением истеблишмента. Ренци, поставивший на победу свою политическую репутацию, вынужден был уйти в отставку.

В Австрии правому евроскептику Норберту Хоферу противостоял представитель «зеленых» (выступавший как независимый кандидат) Александр Ван дер Беллен. Это был второй тур выборов, в котором от независимости Ван дер Беллена не осталось и следа. Его поддерживали не только все политические партии и пресса, но и лидеры почти всех европейских держав.

На эту тему
• «В пользу Макрона были применены «черные технологии»
• В Кремле отреагировали на утверждения штаба Макрона о «вмешательстве» в выборы
• Песков отказался считать Макрона «нежелательным» для Москвы кандидатом
• Французский эксперт: Нынешнее общество не готово к победе Ле Пен
• Time: Победа Макрона будет ошемляющей реальностью
• Ле Пен назвала Макрона слабаком
• Эксперты и пользователи соцсетей обсуждают итоги первого тура выборов во Франции
• Британская The Guardian призвала французов голосовать против Ле Пен
• NYT: Итоги первого тура выборов во Франции стали землетрясением
• Эксперт: У Ле Пен есть шанс набрать до 40% во втором туре
• Французов ждет непростой выбор

Когда пришли данные экзитполов, а Хофер признал свое поражение, евроистеблишмент не стал скрывать своего ликования. Читая твиттер некоторых политиков, сложно было отделаться от ощущения, что во властных коридорах Старого Света праздновали «победу сил света над силами тьмы» в жестокой и неравной схватке.

Еще одна хорошая новость для истеблишмента пришла из Нидерландов, где 15 марта 2017 года состоялись парламентские выборы. Правящая правоцентристская Народная партия за свободу и демократию завоевала первое место (хотя ее результат был далек от 50% и был даже хуже, чем в 2012 году), а вот Партия Свободы, лидера которой, Герта Вилдерса, даже называли в прессе «голландским Трампом», выступила куда хуже, чем ожидалось.

И вот состоялся давно ожидаемый первый тур французских президентских выборов…

В 2016–17 гг. это первое серьезное электоральное событие, исход которого почти в точности совпал с результатами предвыборных соцопросов. Во второй тур прошли лидер «Национального Фронта» Марин Ле Пен и Эммануэль Макрон.

Несмотря на заявления Ле Пен об «исторической победе» и ее призыв идти дальше «на штурм Елисейского дворца», особых перспектив у данного политика во втором туре нет, впрочем, как и у ее партии на парламентских выборах в июне.

Если бы Марин завоевала хотя бы 30% голосов и уверенное первое место, можно было бы говорить о политическом прорыве и шансах сломить сопротивление истеблишмента. Полученные же ею 22% – это даже хуже ее собственных рейтингов трехмесячной давности.

Как и ожидалось, почти все политические партии сразу же после поступления первых экзитполов призвали своих сторонников голосовать во втором туре (пройдет 7 мая) за Макрона. Если говорить точнее – против Ле Пен. Правому евроскептику, как это ни странно, еще могут помочь избиратели крайне левого кандидата Жана-Люка Меланшона, занявшего четвертое место и также призывавшего к выходу республики из Евросоюза.

Но это слабое утешение. Практически все аналитики сходятся на том, что уже никакое чудо не позволит Марин Ле Пен вырвать победу у кандидата истеблишмента – ей вряд ли удастся набрать во втором туре больше 42–43% голосов.

Не стоит также забывать, что вплоть до дня тишины 6 мая все газеты и телеканалы будут «мочить» Ле Пен почем зря. Более того, ее партия, возможно, и увеличит свое присутствие в Национальной Ассамблее после выборов в июне, но вряд ли намного (сейчас в парламенте два кандидата от «Национального Фронта»). Эти выборы пройдут по мажоритарной системе и также в два тура. И нет никаких сомнений в том, что против кандидатов НФ будет применена та же тактика, что и против ее лидера.

Можем ли мы говорить о том, что «популистская волна» иссякла? Что мирная революция антиглобалистов закончилась и наступают времена «реакции»?

Несомненно, популисты проиграли несколько важных сражений. Эдакого цунами, пронесшегося по Европе, сметая истеблишмент, не случилось.

И думаю, главная причина этих проигрышей состоит именно в том энтузиазме, с которым лидеры-антиглобалисты взялись за дело. Всех их охватило естественное желание воспользоваться моментом и решить все одним махом.

Между тем только политическая система США с ее устойчивой двухпартийностью, системой праймериз и федеративным голосованием по штатам могла обеспечить штурм властного олимпа с первой попытки, причем практически безо всякой партийной поддержки – на одном только протестном раже избирателей.

Впрочем, и в Америке Трамп, став хозяином Белого дома, попал в крайне затруднительное положение, не имея собственной партии и будучи практически лишен собственной команды.

При этом в Соединенных Штатах идеи «трампизма» вызревали уже давно. Более того, задолго до выборов появились достаточно популярные альтернативные СМИ, которые привлекли читателей, не доверяющих мейнстримной прессе. Европейским популистам до этого далеко. Не говоря уже о том, что европейцы по-прежнему с большим недоверием относятся к местной прессе, считая ее провинциальной и даже «стыдной» для чтения. В США картина совершенно другая. Местные радиостанции иной раз могут сделать гораздо больше для избрания конгрессмена и даже президента, чем ЦТВ.

Трамп, люди, стоявшие за Brexit'ом, и даже ветеран политической борьбы Ле Пен оказались лишены мощной партийной поддержки, не обладают широкой сетью активистов и спонсоров. Они сильны как лидеры и борцы, но чтобы победить не в паре сражений, а в войне нужна регулярная армия, а не отряд ополченцев, пусть и полных решимости.

Наконец, антиглобалисты с большим трудом находили взаимопонимание между собой. Очень долгое время лидер Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP) Найджел Фарадж не мог найти общего языка с Марин Ле Пен, а Ле Пен – с Трампом. Австрийские евроскептики и вовсе отказались от международного сотрудничества.

Нельзя сказать, что в этом направлении вообще ничего не делалось. Лидер партии «Альтернатива для Германии» Фрауке Петри организовала международный форум евроскептиков в немецком городке Коблец. Архитекторы Brexit’а и штаб Дональда Трампа довольно эффективно взаимодействовали между собой еще с 2015 года. Результат, что называется, налицо. Более того, итальянские Лига Севера и «Пять Звезд» не стали отказываться от моральной и консультационной помощи как британских, так и французских товарищей. И снова – победа. А вот в Австрии и Голландии результат был обратным.

Не решился на прямую поддержку Марин Ле Пен и Дональд Трамп. В своем недавнем интервью агентству Associated Press он выражался крайне осторожно и даже заявил, что у него нет фаворита на данных французских выборах. А вот Барак Обама в телефонном разговоре с Макроном пожелал ему победы и даже дал несколько советов по ведению кампании в последние дни и часы перед выборами. И Макрон с гордостью рассказал об этом разговоре в своем твиттере, после чего соответствующее видео было растиражировано всеми телеканалами республики.

Есть еще одно обстоятельство, которое отрицательно сказалось на результате Марин. Дело в том, что даже в тех случаях, когда антиглобалисты одерживали победу, люди не видели серьезных перемен. В Британии процесс развода с ЕС займет не один год. Трамп завяз в борьбе с собственным Конгрессом и вынужден идти на тактические уступки. В Италии власть сохранила та же партия, что и до декабрьского референдума.

А ведь сам дух нового антиглобалистского движения 2015–17 гг. состоял в том, чтобы добиться быстрой и решительной победы, изменить мир чуть ли не в одночасье…

Впрочем, вряд ли те негативные тенденции, которые привели к подъему «популистской волны», станут вдруг по нраву тем, кто пострадал от глобализации и глубоко уязвлен пренебрежительным отношением к простому человеку со стороны истеблишмента. Более того, эти тенденции будут нарастать.

В чем антиглобалисты преуспели в последние два года, так это во введении в повседневный политический дискурс своей повестки. Ее даже частично стал перехватывать истеблишмент, чтобы удержаться на плаву. Более того, традиционные партии стали терпеть поражения (как в Австрии и Франции), а правительственные коалиции рушиться (как в Нидерландах). Избиратель стал куда более требовательным и – что важнее – почувствовал, что он него многое зависит.

А это значит, что мы находимся не в конце процесса, а в самом его начале. Новым политическим силам надо учесть уроки прошедших лет и научиться последовательно завоевывать политическое пространство.

Старая элита тоже спать не будет. Ей жизненно необходимо завоевать симпатии избирателей, проголосовавших против Ренци, за Brexit, Хофера, Вилдерса и Ле Пен. И в этом смысле Запад продолжит меняться. Весь вопрос в скорости изменений.