Михаил Бударагин: Никаких «звезд» больше нет

Говорят, в России попса закончилась.

На нашей эстраде одна и та же молодежь выступает приблизительно с 1985 года (фото: Дмитрий Коробейников/РИА «Новости»)

Есть «Русское радио» (входит в холдинг «Русская медиагруппа»), которое сменило собственника. Есть новая метла (продюсер Владимир Киселев), которая решила мести по-новому. Есть старая гвардия, которой все это очень не нравится. В общем, так происходит почти всегда и везде, и речь не только о шоу-бизнесе.

Всех можно понять, всем посочувствовать – и бунтовщикам, и новой метле: все зависит от того, к кому душа лежит. А там уж – с аргументами трудностей не возникнет.

Есть одна проблема, очень маленькая, почти не заметная. Не заметная настолько, что о ней вообще никто не остановился подробнее.

Любовь к Родине.

Новое начальство прямо и смело говорит: «Введем тут патриотизм». Старики отважно отвечают: «Да мы ж и так патриоты, не хуже прочих». И все. Тупик. Все любят Родину, все бьются за ротацию, все недовольны.

Есть в этом что-то унизительное, ей-богу.

С чем мы остались в итоге?

Война «мегазвезд» эстрады происходит так, как будто перед нами – не топовые ньюсмейкеры, а представители какой-нибудь отрасли, вроде лесной. Все понимают, что там, в лесной отрасли, что-то творится, но что – бог весть. Кто-то там у кого-то что-то отнимает, эка невидаль. «Народные», «заслуженные», «любимые» артисты интересуют благодарную публику не больше, чем чиновники какого-нибудь ведомства. И если завтра поменяется вообще вся ротация «Русского радио», этого никто не заметит. Если вдруг Алла Пугачева затворит уста навеки, послезавтра о ней вспомнят лишь как о части большой советской музыкальной истории. Если Лепса поменять на Михайлова, вряд ли через неделю кто-то разберется, что есть разница.

«Звезд» нет, есть коммерческие проекты разной степени успешности или назначенные отраслевые чиновники.

И хорошо бы понять, почему так.

Самый простой ответ – они, мол, все попса – не очень подходит. Майя Кристалинская тоже была не звездой рок-н-ролла, а песни Валентины Толкуновой настолько просты, насколько это вообще возможно.

Но убери Толкунову – будет дыра.

Что в них было такого, чего нет в нынешних?

Поп-музыка, которая подходит для дискотек и радио в дороге, фона в собесе и ежегодного «огонька» – это, кроме всего прочего, важные слова, которые страна может сказать о себе так, чтобы понятно было каждому. Та же Толкунова – это ведь явленная почти ангельская простота, нужная как раз в пику переусложненному Западу. Смотрите, мы без ваших усложнений можем такое, что дух захватывает. Ранняя Пугачева пела голосом образованной, страдающей городской женщины, которая – как выяснилось – не стала «товарищем», а осталась женщиной. Вахтанг Кикабидзе был лицом советского Юга, группа «Земляне» – песенной данью мечте о Космосе: каждый голос вплетался в общий хор.

Сравните Валентину Толкунову и Анну Герман – вы можете их спутать? Это почти невероятно.

Сейчас нет хора. Каждый выходит и произносит в пустоту какие-то ничего не значащие слова, которые забудутся через три дня. Именно поэтому пока не имеет никакого значения, кто именно будет петь на «Русском радио».

Поэтому сама идея «патриотического радио» выглядит такой странной. Как будто патриотизм – это спеть про березку.

Патриотизм – это смысл. Потому-то какая-нибудь Ксения Собчак может хоть сто раз переодеться в кокошник и десять лет рассказывать о любви к России, но все это – скучное вранье, мало кому интересное. А вот когда она пишет о ненависти к толстым – тут есть смысл, это настоящее, не спрятать, не сыграть.

Так и с нашей эстрадой. Песен про Русь много, а смысла – мало: все штампованное вторсырье, зубы сводит. В деньгах они все кое-что понимают, это заметно, а вот остальное «звезд» тревожит слишком мало, чтобы мы им хоть на секунду поверили.

Так что пока в споре о «патриотизме на радио» с обеих сторон на нас надвигаются старые коммерческие проекты, а вот вопрос о смысле – о, он никуда не делся, и тот, кто его правильно поставит и найдет нужный ответ, и сорвет весь куш.