Наталья Радулова: Раба любви

Если бы у этой девушки с милым именем Инга была обычная истерика на фоне расставания с любимым, то я бы поняла. Я бы сочувствовала ей, говорила: «Ну что за глупости. Ты же нормальный человек, с руками, ногами и развитыми легкими, как это ты не можешь жить и дышать? Давай лучше съешь оладушков, выпей пустырничка, ложись спать, а завтра запишись на йогу. Никто не стоит таких страданий, подумай о себе». Но у Инги давняя и затяжная депрессия. Она третий год с переменным успехом встречается с гражданином, который литрами пьет ее кровь.

Он много раз пытался от нее избавиться: «Запомни, детка, ты мне никто и звать тебя никак». Он вызывал ее по ночам эсэмэсками: «Приезжай, жена на даче». Он вылавливал ее в офисном коридоре и, схватив за шиворот, шипел: «Не смей меня преследовать, ненормальная». Он снисходительно принимал подарки, на которые она тратила почти всю зарплату. Он останавливал на МКАДе автомобиль и, открыв дверь, орал: «Проваливай!»

Колька ей изменяет, и она за три месяца похудела на десять килограммов. Она ночует на лавочке возле его подъезда

И как же она реагировала? Проваливала, вся в слезах и соплях. Потом снова приезжала: «Я не могу без тебя!» – опять проваливала и опять неслась среди ночи на такси, чтобы сделать этому парню минет и снова свалить по приказу. Из всего этого я делаю вывод, что дело не в парне. Дело в самой Инге.

Эта славная девушка, как и многие другие славные девушки, почему-то в глубине души убеждена, что глубина чувств измеряется страданиями и что по-настоящему любят лишь те, кто мучается, переживает и плачет по ночам в подушку. А если их при этом еще и отвергают – вообще высший пилотаж. «Вы слышали? Колька ей изменяет, и она за три месяца похудела на десять килограммов. Она ночует на лавочке возле его подъезда. Вот это любовь!»

Но разве любовь – это мания? Инга, чья привязанность давно превратилась в зависимость сродни алкогольной, не кажется мне идеалом зрелых взаимоотношений. «Без чего ты не можешь жить, дуреха? – хочется заорать ей в лицо. – Без презрения? Без того, что тебя используют? Без боли? Может, я тебе лучше руку сломаю, и дело с концом?»

Проблемы таких вот деструктивных контактов могут касаться как женщин, так и мужчин. Но мужчины, как мне кажется, реже специализируются на любовных страданиях. А если им так уж хочется зависимости, то они скорее уйдут с головой в работу, хобби, станут покорять горные вершины, пить водку или, в конце концов, просаживать деньги в игровых автоматах. А вот женщины склонны проявлять одержимость во взаимоотношениях, специально выбирая наиболее отчужденных партнеров.

Ох, сколько же таких бабонек на земле российской. Толпы. Распознать такую барышню легко. Она может разговаривать только о своем мужчине, который в очередной раз ее обидел, а когда ты с ней пытаешься побеседовать, например, о финансовом кризисе или поведении кота Иннокентия, откровенно скучает. Отношения с мучителем – смысл ее существования, все остальное – карьера, увлечения, друзья – кажется ей второстепенным.

«Мне для него ничего не жалко», – говорит она, и эта, обычная, в общем-то, для влюбленных фраза, в ее устах звучит как-то тревожно. Потому что всем окружающим уже давно известно – эта девица готова выполнить любую прихоть своего парня. Она откажется даже от приема у английской королевы, если Вася Пупкин вдруг захочет с ней встретиться.

Она постоянно находится в угнетенном состоянии, мучительно переживает, рыдает (фото: sxc.hu)

Она постоянно оправдывает его поведение, она обожествляет его. Нет для эгоиста лучшего адвоката, чем женщина с болезненной привязанностью. «Он забыл про мой день рождения, потому что у него много работы… Он не говорит мне нежных слов, потому что на самом деле скрывает свои чувства… Он параллельно встречается с другой девушкой, потому что мужчина в принципе полигамен».

Она постоянно находится в угнетенном состоянии, мучительно переживает, рыдает. А потом вдруг впадает в кратковременную эйфорию от одного его ласкового взгляда или фразы: «А ты ничего. С пивом пойдет». Болезненная связь угрожает ее эмоциональному или физическому благополучию, но заканчивать со всей этой бодягой она даже не собирается.

«Инга, – говорю я, – попробуй сходить к психологу». Она, конечно же, не слышит. «Как думаешь, если я напишу ему письмо, в котором более подробно расскажу о своих чувствах, он поймет?» – спрашивает она. Ей кажется, что если мужчина узнает всю глубину ее психической неуравновешенности, то немедленно ответит ей взаимностью, бросит жену и станет носить ее, Ингу, на руках с утра до вечера, и тогда она, наконец, сможет нормально дышать и даже с удовольствием наворачивать оладьи со сметаной. А я подозреваю, что если вдруг случится это чудо и парень скажет: «Жить без тебя, Ингочка, не могу», то она потеряет к нему интерес тут же, не сходя с места. И побежит искать другого равнодушного. Потому что без страданий ей никак.

«Так что, письмо?» – спрашивает она снова. Я вздыхаю: «Лучше – пустырничек». –«Поможет?» – «Нет».