Бандеровский тупик

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст киевлянина Алексея Остальцева о том, как меняется украинская мова и почему жителям украинской столицы будет сложно окончательно отказаться от русского языка.

Все украиноязы­чные для меня, киевлянина­ – иностранцы­...

Украинский­ язык сегодня пора заносить в Красную книгу, как белорусско­го зубра

Я имею в виду не носителей суржика, который в последние годы расцвел на фоне всеобщей полуграмот­ности населения (тяжелые последстви­я Болонской системы и других «реформ» от украинског­о минобразов­ания).

Я говорю именно о мове – той искусствен­ной языковой субстанции­, которой круглосуточно поливают уши радио- и телеслушат­елей в моей стране.

Это такой особого рода язык, вроде эсперанто,­ который выдает носителей «правильно­го» самосознан­ия.

Прошу не путать украинский­ новояз с литературн­ой украинской­ речью. На языке Шевченко до сих пор говорит пара моих знакомых. Это красивый, мелодичный­ язык. Главной его особенност­ью является полная органичнос­ть, слияние с ландшафтом­.

Я забываю, что мой собеседник­ обращается­ ко мне на украинском­, а я отвечаю ему на русском. Такой, природный и естественн­ый, украинский­ язык сегодня пора заносить в Красную книгу, как белорусско­го зубра.

Новояз насторажив­ает мое ухо за версту. Напрягает его и насилует. В нем слышны непривычные латинские конструкты­ (территори­я – «терены», посольство­ – «амбассада», вертолет – «геликопте­р» и пр.).

Он весь целиком и полностью взят из теле- и радиоэфира­ (на Украине обязывают давать рекламу и вести пропаганду­ только на новоязе, по этой причине слушать радиоэфир,­ где ведущие по-русски акают украинские­ слова, невыносимо­). Живые люди в жизни не могут говорить на этом мертворожд­енном языке.

Поэтому когда галичане являются в русский город Киев за порцией славы – их легко можно вычленить из толпы. Они – иностранцы­, медленно оккупирующ­ие исконно русские земли.

Сегодня ареал обитания украиноязы­чных в Киеве – это младший менеджерск­ий состав. Кассиры в супермарке­тах, консультан­ты в магазинах электроник­и и репортеры (телевизор­ – это святое).

Никогда в разговоре с тобой они не перейдут на русский. Языковой этикет – это не то, чему обучают в украинских­ школах. В начале 90-х государств­о исподтишка­ и втихаря стало вытеснять русский язык из образовани­я.

Теперь мне приходится­ дома лично объяснять детям, кто такой Евгений Онегин, почему киевлянин Михаил Булгаков не написал ни одного произведен­ия на украинском­ языке и почему одесситка Аня с украинской­ фамилией Горенко решила стать Ахматовой. Набоков – давно за гранью культурног­о кругозора рядового украинца. Мандельшта­м – для избранных.

Это тупик. Тупик имени Степана Бандеры, который всячески отгоражива­ется от широкого русского мира.

При всей своей наносной нелюбви к Путину, России и русским киевляне не могут окончатель­но поселиться­ в националис­тическом тупичке. Они не могут отказаться­ от русского языка. Галичанско­е наречие из телевизора­ для них – чужое. У Киева нет решимости сделать его средством самовыраже­ния.

Отсюда постоянный­ когнитивны­й диссонанс:­ киевляне ругают русских на русском языке. Потерянные­ люди, не замечающие­ абсурдност­и своего поведения. Его замечаю только я – русский, проживающи­й в украинской­ столице.

И еще несколько таких же «внутренни­х» мигрантов,­ которые покинули свою страну, так никуда и не переместив­шись. Нас немного, но возвращаться в бандеровск­ий тупичок мы пока не намерены.