Все эти годы, когда мы приходили с лекарствами и продуктами к ним в дома, которые обстреливали, люди нас спрашивали: «Когда?». В этом «когда?» было всё. Людям не надо было пояснять, что именно «когда». Все ждали признания Донбасса частью России.

С Западом, назови его хоть трижды Севером, понимания у нас пока нет. Если же оно когда-нибудь появится, то вряд ли это произойдет в противовес нашим отношениям с сегодняшними партнерами. В конце концов, Западу придется решать, присоединяться ли к новому мировому большинству или остаться на обочине.

После возвращения в Россию у нас в Донецке изменилась ситуация и чисто в бытовом смысле.