Как русские отбивались от немцев минами и морскими набегами

Первая мировая война на Балтике была позиционной. Русский Балтийский флот уступал по силе немцам, а потому отгородился мощными минно-артиллерийскими позициями.

Уж в чем в чем, а в минном деле русские моряки толк знали – еще со времен Русско-японской, когда основные их успехи были связаны с применением именно этого вида оружия. К началу новой войны на вооружении русского флота стояли якорные мины образцов 1898, 1908 и 1912 годов – мощные и удобные в эксплуатации. Мины пироксилиновые и толовые, снабженные ударно-механическим взрывателем и гидростатической системой автоматической установки на заданное углубление.

Морские казаки

Германцы держали основную часть своих ВМС в Северном море против англичан. На Балтике кайзеровские адмиралы обходились главным образом легкими силами – эскадренные миноносцы, подводные лодки, крейсера. Немецкие дредноуты на этот театр боевых действий перебрасывались очень редко, а новейшие русские линкоры типа «Севастополь» в бездействии отстаивались в Гельсингфорсе – начальство боялось рисковать бронированными гигантами. Поэтому обе стороны с увлечением занимались набегами миноносных и крейсерских сил на позиции друг друга.

В 1915-м немцы добились существенных успехов на суше, отбросив русских далеко на восток. В частности, германцы захватили Польшу, Литву, Курляндию, фронт вплотную приблизился к Риге. В этих условиях российский Балтийский флот сумел отразить натиск германцев в Рижском заливе. Затем русские активизировали свои набеги в контролируемые немцами воды. Как правило, они совершались под покровом ночи – набежали, ударили и ретировались до подхода крупных неприятельских сил.

Старший офицер эскадренного миноносца «Новик» Гаральд Карлович Граф впоследствии в своих мемуарах красочно описал тяготы подобных ночных походов. «В такие походы стоять на мостике миноносца очень тяжело. Время холодное: чтобы простоять несколько часов подряд на ветру, надо одеться очень тепло, иначе замерзнешь. Перекатывающиеся через мостик волны все время обдают водой, следовало бы надеть дождевик и резиновые сапоги, а нельзя – в них слишком холодно. Вот и стоишь, понемногу намокая, и крепко держишься обеими руками за поручни мостика, а ногами упираешься в палубу. Скоро привыкаешь к направлениям размахов качки и упираешься уже как-то автоматически, в такт уходящему из-под ног мостику, приседая по временам, чтобы брызги разбившейся о нос волны пролетели мимо», – рассказывал бывалый моряк.

На эту тему
• Как маленький русский корабль испугал огромную эскадру Германии
• Как секретный немецкий код помог русскому военному флоту
• Как Версальский договор подготовил Вторую мировую войну

По словам Графа (к слову, он прожил очень долгую жизнь и умер в 1966-м в эмиграции в США), в море все время приходится проявлять особую осмотрительность. «Ночь темная, эскадра идет без огней, с трудом различаешь силуэт переднего корабля; а ход большой, того и гляди – или налезешь на него, или так оттянешь линию, что совсем оторвешься от эскадры: тогда уже в темноте ее и не найдешь. Да и искать нельзя – могут принять за неприятеля и начнут стрелять. Поэтому все время напряженно стережешь каждое движение своего мателота (передового корабля – прим. ВЗГЛЯД), зорко посматриваешь за рулевым, да то и дело передаешь в машину, чтобы прибавили или убавили число оборотов турбинам. В такие погоды море неприветливое, злое; так и кажется, что будто в порыве какой-то страшной, неизведанной злобы оно разломит миноносец в щепы; но он только скрипит и, переваливаясь с борта на борт, перескакивает с одной волны на другую...» – делился офицер.

В ночь на 20 ноября 1915-го началась очередная набеговая операция русского отряда – в составе эскадренных миноносцев «Новик», «Охотник», «Страшный» и первой группы 5-го дивизиона миноносцев. Операцию спланировал командующий Минной дивизией Балтийского флота капитан 1-го ранга Александр Васильевич Колчак, решивший «пощупать» германское сторожевое охранение у Виндавы в районе банки Спаун.

Отряд вышел с Моонзундских островов и около полдесятого сигнальному старшине с «Новика», обладавшему отличным зрением, удалось увидеть справа по траверзу какой-то силуэт. «Все мы так и впились глазами в эту точку. Можно было определенно сказать, что там что-то видно, но что именно, пока определить было трудно. Когда мы прошли еще немного вперед, то стало ясно видно, что это силуэт какого-то корабля. Тогда командир приказал сделать «Охотнику» условный сигнал ратьером «Г, Г, Г...», что означало – «вижу неприятеля». Продолжая идти по направлению силуэта, мы все время старались разобраться, что это за судно, и в один момент нам показалось, что это подлодка в надводном состоянии», – повествует Граф.

Ошибка была вполне объяснима. Немногим ранее радисты отряда перехватили радиограмму начальника службы связи Балтфлота, в котором он предупреждал российскую подлодку «Вепрь», что она может встретить в море свои эсминцы.

Спасти тонущих!

Так, охваченные колебаниями и боязнью ошибиться, эсминцы подошли близко к силуэту и подали опознавательный сигнал. «Незнакомец» ответил, но неверно. В тот же момент начали просматриваться его контуры, не имевшие ничего общего с очертаниями субмарины. Тогда стало ясно, что это неприятель – и «Новик» с «Охотником» открыли огонь.

«От первого же нашего попадания на пароходе возник пожар, и он, дав в ответ несколько беспорядочных выстрелов, замолк.

Между тем мы стали замечать, что близко от нас ложатся чьи-то снаряды. Можно было думать, что это стреляют какие-нибудь подошедшие неприятельские суда, но кругом, кроме горевшего парохода да наших миноносцев, никого не было видно. Тогда стало ясно, что это не что иное, как перелеты «Охотника», который зашел за пароход с противоположной нам стороны и, таким образом, стрелял одновременно и по «Новику». Когда у самого нашего носа разорвалось подряд три снаряда, нам пришлось прекратить огонь и, дав полный ход, выйти из-под обстрела. Отойдя немного к норду, мы повернули обратно и стали медленно подходить к месту боя, делая опознавательные», – рассказывал Гаральд Граф.

Под огнем эсминцев неприятельское судно вскоре превратилось в огромный костер, почти вплотную расстреливаемый «Охотником» и «Страшным». Медлить было опасно – и «Охотник» выпустил торпеду, которая, попав в судно, вызвала огромный взрыв, отправивший «германца» ко дну. «Те из команды, которые очутились в холодной воде, стали неистово кричать, моля о спасении. Их голоса разносились далеко вокруг, и как-то тяжело становилось, слушая их и невольно ставя себя в их положение. После гибели парохода, «Страшный» подошел к месту, где плавали утопавшие, и ему удалось спасти из воды одного офицера и 19 матросов, «Охотник» и «Москвитянин» спасли еще по одному человеку. По показанию пленных, на судне всего было 23 человека команды и три офицера; следовательно, на шлюпке могло спастись еще четыре человека, но ее мы не нашли», – не без горечи свидетельствует очевидец.

Когда со спасательной операцией было покончено, отряд сейчас же повернул на север – и не мешкая стал уходить. Сразу же допросили пленных. С их слов выяснилось, что потопленное отрядом судно было дозорным пароходом «Норбург», вооруженным всего двумя 57-миллиметровыми орудиями. Он целый день находился в дозоре, а на ночь встал на якорь у банки Спаун, в 25 милях к северо-западу от Виндавы. «В тот момент, когда мы его обнаружили, вся команда сидела за ужином, и потому нас заметили очень поздно. Разобрав, что мы – неприятель, попробовали было стрелять. Но, сделав два выстрела, сразу поняли тщетность сопротивления и, все побросав, начали спасаться. Часть команды села на шлюпки, а другие, надев спасательные пояса, бросились за борт», – пересказывает русский офицер показания немецких пленников.

Бесстрастная хроника

Стоит упомянуть и последующие набеговые операции, предпринятые Балтийским флотом в ближайшие полгода. Так, 6 декабря 1915 года целая эскадра отправилась усиливать минное заграждение, выставленное на путях германского флота на зюйд-ост от острова Готланд. На этом заграждении подорвался 13 января 1916 года германский легкий крейсер «Любек».

16 декабря эсминцы «Новик», «Победитель» и «Забияка» выставили неподалеку от Виндавы на вероятных путях германских судов 150 мин. На следующий день на этом заграждении взорвались и погибли вышедшие из Виндавы для дозорной службы легкий крейсер «Бремен» и эскадренный миноносец Т-191. Уже в следующем году 26 мая на русских минах у Виндавы взорвался и затонул еще один вражеский миноносец.

6 января 1916 года эскадренные миноносцы «Новик», «Забияка» и «Победитель» вышли на постановку минного заграждения на подходах к Либаве. Однако «Забияка» сам подорвался на плавающей мине в пяти милях к юго-востоку от маяка Нижний Дагерорт. На эсминце погибли 12 человек, восемь получили ранения. Операцию пришлось отменить – и «Новик» под охраной «Победителя» потащил «Забияку» на буксире в Ревель. К слову, «Забияке», прошедшему две войны, суждена была очень долгая жизнь, закончившаяся в сентябре 1955-го у берегов Новой Земли – где бывший эсминец стал мишенью при испытании новой советской торпеды с ядерным зарядом.

Следующую крупную заградительную операцию Балтийский флот предпринял уже 10 апреля. Минные заградители «Волга», «Амур», «Лена» и «Свирь» выставили мины в южной части передовой позиции, имевшей целью обеспечивать оборону флангов Або-Аландского и Моонзундского районов. К набеговым же операциям привлекались не только надводные корабли. Так, 17 мая подводная лодка «Волк» под командой Ивана Владимировича Мессера, находясь в крейсерстве у берегов Швеции в районе Ландсорта, задержала и потопила торпедами германские пароходы «Гера» (4300 т), «Бианка» (1800 т) и «Кольга» (2500 т).

Но радость от этой удачи омрачила 23 мая гибель подводной лодки «Сом», протараненной в районе Аландсгафа шведским пароходом «Артерманланд»; погибло два офицера и 16 матросов. В тот же день субмарина «Барс», всплывшая для задержания германского парохода в районе Седра-Элланд-Удде, была обстреляна им из замаскированного орудия. Уклонившись от выпущенной подводной лодкой торпеды, пароход успел уйти.

Конец мая 1916-го вообще вышел для Балтийского флота явно неудачным и богатым на потери. Так, 27 мая во время траления в Ирбенском проливе в 10 милях от Цереля погиб на германской мине тральщик № 5 – из 35 человек экипажа погибло восемь, остальных спасли. 27–28 мая отряд в составе минных заградителей «Шексна» и «Молога», тральщиков «Запад», «Фугас», «Минреп», «Взрыв», «№ 14», «№ 15», «№ 16» и «№ 17» осуществил постановку минных заграждений в районе Передовой позиции. 28 мая на тральщике «Взрыв» при постановке произошел подрыв мины на палубе, вызвавший пожар и детонацию еще четырех мин. Было убито два офицера, два кондуктора, 16 матросов, семь человек получили ранения. Взятый на буксир тральщик вскоре затонул.

Тем не менее май 1916-го Балтфлот закончил на оптимистической ноте. Эсминцы «Новик», «Гром» и «Победитель», подойдя ночью к шведской бухте Норрчепинг, атаковали там немецкий конвой, шедший под охраной судна-ловушки (так называемого q-ship) «Германн» и двух вооруженных конвойных судов. В результате атаки эсминцы торпедами пустили «Германна» ко дну, подняв с него девять человек команды.

Непосредственное руководство атакой осуществлял Александр Колчак, незадолго до того получивший чин контр-адмирала. Для него эта операция стала одной из последних на Балтике – 28 июня император Николай II, повысив Колчака в чине до вице-адмирала (таким образом, временной разрыв между прошлым и новым повышением составил у него менее трех месяцев!), отправил инициативного флотоводца руководить Черноморским флотом.