Почему растет уровень агрессии среди школьников

В соцсетях в прошлом году было заблокировано почти 26 тысяч ресурсов, распространявших «деструктивную информацию», вредную для детей и подростков. Такие сведения озвучил в четверг глава МВД Владимир Колокольцев. С января прошлого года Роскомнадзор закрывает группы в соцсетях, которые побуждают к насилию в школах. Но если судить по сообщениям о детских конфликтах, доходящих до поножовщины, складывается впечатление, что уровень насилия растет – причем география как будто ширится, «от Москвы до самых до окраин».

На той неделе блогосферу взбудоражила история из Владивостока – родители совершили самосуд над пятиклассником, который несколько месяцев безнаказанно терроризировал их детей и ходил в школу с ножом. В январе в поселке Абалаково под Красноярском подросток попытался пройти в свою школу с ружьем, но его не пустили. Тогда он стал стрелять по окнам и машинам возле здания. В декабре прошлого года старшеклассник из Улан-Удэ напал на учительницу и одноклассников в своем учебном заведении с топором. Можно вспомнить и о том, с чего начался прошлый год – с сообщений о поножовщине в Перми, из-за которой пострадали 15 человек, в том числе учительница и дети 10–12 лет.

Такое впечатление, что не отстает и столица – в четверг подросток ударом сломал старшекласснице челюсть на перемене в одной из московских школ. Но сообщения о подростковой немотивированной агрессии стали, увы, обыденностью. Шокировала история, которая случилась накануне.

Как нетрудно догадаться, речь идет о массовой драке девочек-младшеклассниц в московской школе, которая находится в одном из самых престижных районов столицы, Дорогомиловском. Девочки, как сообщает «Комсомольская правда», сначала избивали свою десятилетнюю одноклассницу рюкзаками, потом в ход пошли кулаки. Одна из «деток» снимала на мобильный телефон избиение одноклассницы, а потом и драку. Итог: три девочки доставлены в больницы с черепно-мозговой травмой, травмой живота и сотрясением мозга.

В тот же день пермский региональный портал «Местное время» сообщил: 11-летнего ребенка доставили в больницу с травмами живота и головы после драки в школе. 

По оценке МВД, впечатление, что число детских преступлений растет, ложное. И, судя по полицейской статистике, уже в течение десятилетия количество таких правонарушений снижается. Однако, и это крайне важно, при этом жестокость детей возрастает. И серьезно, отмечают в МВД: рост тяжких и особо тяжких преступлений за последний год составил 17%.

«На днях в одной из подмосковных школ случилась драка. Оба участника, ученики девятого класса, оказались в больнице. Один со сломанной челюстью, другой с сотрясением мозга. Причиной стала девочка, нравившаяся обоим, но отдавшая предпочтение лишь одному. Я – отец девочки, – рассказал газете ВЗГЛЯД житель Подмосковья Александр К. – Вся эта история мне крайне неприятна, потому что

в детской среде, в школах агрессия приобретает взрослые черты».

Внешне причины для конфликтов оказываются самыми разнообразными. В случае подмосковных девятиклассников это, на первый взгляд, «романтическая вражда». В случае московских третьеклассниц – проблемы с новенькой, которая-де сама провоцировала агрессию. В пермской школе – просто «игры на перемене». А том, что случаи школьного насилия периодически попадают в центр внимания всей страны, «винят» все те же соцсети и YouTube. «Случаи насилия чаще записывают и выкладывают в Сеть. То, что раньше было скрыто, сейчас становится достоянием общественности», – сказала газете ВЗГЛЯД социолог, старший научный сотрудник ВШЭ Дарья Халтурина.

О том, что информация о происходящем за стенами школ стала более открытой, газете ВЗГЛЯД сказала и психолог, психотерапевт Инна Пасечник. «Теперь в случае травмы школа обязана вызывать скорую помощь, а если приезжает скорая, то случай, как правило, уходит в полицию и его регистрируют», – объяснила Пасечник.

Но это уже «дело техники». Вопрос – какими могут причины возросшей детской и подростковой агрессивности? Отец девятиклассницы из Подмосковья, из-за которой случилась драка, считает: «Причина тому – не только обычный в таком возрасте синдром отчужденности, имитация взрослости... Причина – и перегруженность «учебным контентом», страхи экзаменов по ЕГЭ».

«Если ребенок не успешен в учебе, то учитель, часто сам того не желая, настраивает против него остальных детей. Тогда разворачивается история под названием «школьная травля», а когда ребенок начинает чувствовать себя в школе несчастным, он переходит к агрессивным действиям и к разбирательству кулаками», – отмечает Инна Пасечник.

К вопросу о тех, кто нагружает школьников «учебным контентом», но, по идее, должен нести ответственность и за поведение с прилежанием. Сейчас полиция проводит проверку, выясняет, что делали учителя во время драки третьеклассниц в дорогомиловской школе.

«Давайте поговорим о том, какими стали учителя и школьная администрация. Они деньги получают за то, чтобы обеспечивать проведение учебного процесса. В стенах школы безопасность – это их обязанность», – сказала газете ВЗГЛЯД доцент Института общественных наук РАНХиГС Екатерина Шульман. Поэтому, продолжает она, вина за эту ситуацию ложится на руководство школы и учителей, потому что ее допустили.

Но все ли надо валить на педагогов?

«Во что превратили школу те монстры, которые объединили школы для одаренных детей, для глухих и умственно отсталых детей, общеобразовательные школы в огромный комплекс, где один директор – который не знает, не видит и не понимает, что у него в школе там происходит.

И педагоги остались в очень трудной, сложной ситуации. И дети тоже от этого очень потерялись. Нельзя среди 1200 человек увидеть всех, рассмотреть у каждого проблемы, помочь создать нормальную атмосферу», – сказала газете ВЗГЛЯД директор Центра психолого-педагогической поддержки семьи «Нелишние дети» Елена Морозова.

Злость и агрессия ребенка может быть следствием вовремя не замеченной клинической депрессии или субдепрессивного состояния, отмечает Инна Пасечник. Возможны и другие проблемы. «У нас очень много откровенно больных детей, у которых плохая болевая регуляция. Они не очень справляются с теми импульсами, в частности агрессивными, которые у них возникают, – отмечает Морозова. – Некоторые дети откровенно нуждаются в лечении, а другие – просто в социальной помощи, помощи родительской и помощи специалистов».

Но психологов элементарно не хватает, о чем еще в прошлом году говорила министр образования Ольга Васильева: в школах сегодня работает лишь 800 специалистов, в детских садах – 400. «А школ, напомним, в стране больше 40 тысяч», – констатировала министр.

Возникают вопросы и к родителям. Агрессия детей, по мнению Пасечник, напрямую связана с изменением образа жизни отцов и матерей – дети стали получать меньше внимания, поскольку последние настроены на зарабатывание денег и проводят с детьми меньше времени. Дефицит родительского внимания по понятным причинам сильнее сказывается «здесь и сейчас» на младшеклассниках (а потом может аукнуться и в переходном возрасте).

«Дети – брошенные зачастую. Причем это не значит, что семья неблагополучная,

но эмоционального какого-то участия дети явно недополучают», – сказала клинический психолог Елена Морозова.

«В воспитании детей стали участвовать няни, – добавляет Пасечник. – Сама по себе няня – это неплохо, но если няня меняется каждые три месяца, то ребенок постоянно находится в тревоге, без ощущения безопасности». Но это скорее следует отнести к детям из обеспеченных семей – возможно, именно такие отправляли своих чад в элитную столичную школу в Дорогомилове.

Но иногда в дело вступает и чистая социология, и экономика. За 2018 год есть несколько тревожащая статистика, причем по Москве, относительно детской и подростковой преступности, отмечает Екатерина Шульман. «Это не то что рост агрессии, это скорее рост бедности. Это не те вещи, которые попадают в соцсети, не третьеклассники, которые подрались на уроке. Это дети, которые пытаются унести что-то из магазина или грабят себе подобных: отбирают деньги или вещи, – указывает эксперт. – Эта преступность с очевидной экономической подоплекой: семьи стали более бедными.

Тем, кому не хватало на одежду, стало не хватать на еду.

Соответственно, дети и подростки, как могут, пытаются эту проблему решить таким вот способом».

Напомним о выводах, которые в середине февраля представил председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев: «Основные причины подростковой преступности – социальные. Из осужденных в 2018 году несовершеннолетних 45% росли в неполной семье, 10% – вне семьи, 27% не работали и не учились, 14% находились в состоянии алкогольного опьянения.

Заметим, что в случае с дракой девятиклассников в подмосковной школе дело было не только в том, что «ребята поссорились из-за девушки». «В моем случае избранник моей дочери – парень из бедной семьи, а у того, кому дали отставку, отец – полковник известного ведомства, в школу его привозят и забирают на машине, а наш герой скромно приезжает на велосипеде, – рассказал отец девятиклассницы Александр К. – Так вот, когда случилась драка, сын полковника выкрикнул: «Нищета, много на себя берешь, надо вас научить, кого бояться!» В наше время такого не практиковалось. Времена были другими».