Для старой доктрины США найдено антироссийское применение

Джон Болтон выступал в Майами перед ветеранами операции в заливе Кочинос (неудачной попытки ЦРУ и кубинской эмиграции свергнуть Кастро в 1961 году). Лучшей аудитории для громкого заявления нельзя было и придумать – и Болтон не разочаровал. В очередной раз обругав Россию за то, что она «осуществила военные перелеты в Венесуэлу, доставив 35 тонн неизвестного груза и сотни военнослужащих», он сказал, что «народ Венесуэлы, страны в регионе, США и многие другие осудили эти действия»:

«Этот невероятный регион должен оставаться свободным от внутреннего деспотизма и внешнего доминирования. Мы все должны отвергнуть силы коммунизма и социализма в этом полушарии и в этой стране (США, не Кубе – прим. ВЗГЛЯД). Судьбы наших наций не будут определяться другими державами. Они будут формироваться теми людьми, которые называют наше полушарие домом. Сегодня мы с гордостью провозглашаем, чтобы услышали все, что «доктрина Монро» жива и здорова».

То есть советник президента США по национальной безопасности воскресил то, что было похоронено, пусть и неофициально, предыдущими американскими администрациями. Болтон, по сути, развил то, что в прошлом сентябре сказал Дональд Трамп, выступая на Генассамблее ООН. Тогда президент США заявил:

«Здесь, в Западном полушарии, мы привержены защите нашей независимости от вторжения иностранных держав-экспансионистов. Таков был официальный политический курс нашей страны со времен президента Монро – мы не приемлем вмешательства иностранных государств в этом полушарии, тем более вмешательства в наши внутренние дела».

На то, что Трамп вспомнил «доктрину Монро», уже тогда обратили внимание. Все-таки американские президенты уже очень давно не вспоминали про нее публично: так велико было раздражение у латиноамериканских соседей от одного лишь ее упоминания. Но Трамп все-таки не говорил, что доктрина жива – а вот Болтон решил ее официально воскресить. Зачем? Да и что такое эта доктрина?

Она названа по имени пятого президента США Джеймса Монро – в своем обращении к Конгрессу в декабре 1823 года он обозначил новые принципы американской внешней политики:

«Граждане Соединенных Штатов питают самые дружеские чувства к своим собратьям по ту сторону Атлантического океана, к их свободе и счастью.

Мы никогда не принимали участия в войнах европейских держав, касающихся их самих, и это соответствует нашей политике.

Мы негодуем по поводу нанесенных нам обид или готовимся к обороне лишь в случае нарушения наших прав либо возникновения угрозы им...

Мы обязаны объявить, что должны будем рассматривать попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность нашему миру и безопасности. Мы не вмешивались и не будем вмешиваться в дела уже существующих колоний или зависимых территорий какой-либо европейской державы. Но что касается правительств стран, провозгласивших и сохраняющих свою независимость, и тех, чью независимость, после тщательного изучения и на основе принципов справедливости, мы признали, мы не можем рассматривать любое вмешательство европейской державы с целью угнетения этих стран или установления какого-либо контроля над ними иначе, как недружественное проявление по отношению к Соединенным Штатам».

Причиной появления этого заявления стали слухи о том, что европейские державы (в первую очередь Франция) готовятся к интервенции в Латинскую Америку, чтобы вернуть под власть Испании бывшие испанские колонии, провозгласившие за несколько лет до этого свою независимость. Учитывая, что под испанским владычеством находились практически все территории южнее США, понятно, что Штаты боялись европейской интервенции в регион, на который у них были свои планы. В реальности никакой серьезной угрозы европейского нашествия не было. Вернуть утраченные колонии было уже нереально, что и показала война за независимость Южной Америки, которую тогда уже практически выиграл Симон Боливар.

Да и Великобритания, бывшая тогда владычицей морей (и активно способствовавшая антииспанскому восстанию в Южной Америке и помогавшая повстанцам) не допустила бы европейские флоты к американским берегам. Собственно говоря, Лондон и подбил Вашингтон на саму мысль о доктрине Монро – англичане предлагали своим вчерашним подданным вместе заявить о том, что не допустят вмешательства континентальной Европы в дела Западного полушария. С точки зрения Лондона, все правильно – Испания уже потеряла континент, теперь важно не допустить туда Францию. Штаты должны быть младшим подручным в этом деле, своего рода поверенным.

Но Штаты решили выступить от своего имени – чтобы поднять свой престиж и показать независимость от англичан. А заодно и поставить на вид России – второй сверхдержаве того времени, владевшей к тому же и частью американского континента, то есть Аляской.

Доктрина Монро на самом деле не защищала латиноамериканцев от европейцев – она оправдывала претензии США на подчинение себе всего Западного полушария. Вскоре США оторвали у Мексики половину всей ее территории, к началу XX века вытеснили из Карибского бассейна Испанию, отобрав у нее Кубу, отделили от Колумбии Панаму для строительства там канала. Военные интервенции, перевороты, экономическая экспансия – все это стало нормальной практикой американской политики к югу от США. Неудивительно, что латиноамериканцы ненавидели янки от всего сердца – и доктрина Монро являлась синонимом американского неоколониализма и империализма.

При этом прямые военные интервенции с годами становились все более редкими, а после восстания на Кубе и почти невозможными. Неудача в «заливе Свиней» в 1961 году и последовавший в следующем году Карибский кризис похоронил доктрину Монро – если СССР сумел залезть под самый бок, то о чем можно говорить? То есть отношение к Латинской Америке как к своему заднему двору у Вашингтона осталось – вот только возможности действовать откровенным силовым путем (так, как раньше в той же Центральной Америке и Карибах) больше не было.

Конечно, рецидивы все равно были (оккупация Доминиканской Республики в середине 60-х, захват Гренады в 1983-м, вторжение в Панаму в 1989-м). Панамская операция стала последним военным действием Штатов в Латинской Америке – поэтому так смешны намеки Вашингтона о возможной операции против Венесуэлы. Болтон может говорить что угодно, но воевать против венесуэльской армии американцы не хотят и не будут: потери большие, возможности быстро победить нет, а репутационные потери огромные. Не говоря уже о том, что интервенция в Венесуэлу приведет к прямо противоположному желаемому американцами результату – вместо падения Мадуро она серьезнейшим образом укрепит его позиции, сплотив всех венесуэльцев ради отражения агрессии.

На эту тему
• Болтон реанимировал старую американскую доктрину
• Захарова назвала цель американской доктрины Монро
• Захарова напомнила Болтону об отмене рабства
• В США объяснили опасность действий Вашингтона в отношении Венесуэлы

Но зачем же Болтон вспоминает «доктрину Монро»? Чтобы запугать латиноамериканцев Россией и Китаем. Вот, мол, это новые колонизаторы, которые как раньше европейцы, стремятся диктовать вам свои условия, а мы, американцы, вас защитим и спасем. Доверия к столь примитивной пропаганде у латиноамериканских элит нет никакого – за два века там хорошо узнали, что такое на самом деле «доктрина Монро» и какие интересы у янки.

На самом деле Штаты при всем желании не могут воскресить «доктрину Монро» – у них нет на это ни сил (моральных и геополитических), ни возможностей (изменился расклад сил в мире). Более того, сами разговоры о ней могут привести к прямо противоположным для США результатам.

Во-первых, к росту антиамериканизма в Латинской Америке – народы ее стран действительно хотят, чтобы американцы сами решали свою судьбу, вот только американцами они считают себя самих, а не жителей США. Во-вторых, к ответным претензиям к США со стороны глобальных игроков – той же России и Китая. Хотите соблюдать «доктрину Монро»? Тогда прекратите вначале вмешательство во внутренние дела Европы (как обещали в 1823-м) и Азии (которая никак не относится к Западному полушарию). Вернитесь к тем временам (до конца XIX века), когда Америка не была глобальной державой, а претендовала лишь на господство в своем полушарии – тогда и поговорим.

Невозможно войти дважды в одну реку – как и невозможно, понимая, что перестаешь быть сверхдержавой, попытаться удержать хоть что-то, вернуться к такой удобной в прошлом «доктрине Монро». Замахнувшийся на мировое господство и потерпевший поражение теряет всё. И латиноамериканцы скоро продемонстрируют Штатам, что сфера влияния янки заканчивается там, где будет проходить «стена Трампа».