Ровно 70 лет назад от руки террориста погиб Мохандас Махатма Ганди – человек, названный в числе главных кумиров XX века и важнейших лидеров первой его половины. Однако как политика Ганди явно перехваливают, а как лидера – идеализируют. И то, что ненасильственное сопротивление до сих пор не победило реальную политику, отнюдь не случайно.

Величайший гуманист, последовательный борец за освобождение своего народа от британского колониального владычества и чрезвычайно религиозный человек, Ганди парадоксальным образом принял смерть от рук национальных радикалов, причем именно тогда, когда мечта всей его жизни – независимость Индии – наконец-то осуществилась.

Этого человека впервые назвали Махатма, что означает «Великая душа», в 1915 году. К этому времени за плечами у 46-летнего Мохандаса были учеба в Лондоне, юридическая практика и активная борьба за права индийцев. Его философия ненасильственного сопротивления (сатьяграха) сегодня хорошо известна во всем мире. Она подразумевает отказ от сотрудничества с несправедливой властью (включая бойкот ее органов и отдельных представителей), нарушение противоречащих морали законов, неуплату налогов и другие формы экономического давления (например, бойкот товаров, применительно к Индии – колониальных товаров). Но главное – это готовность терпеть страдания за свою позицию, не отвечая насилием на насилие. Акции протеста должны не разжигать конфронтацию, а взывать к совести. Оппонента нужно не победить, а изменить через апелляцию к лучшим чертам его души.

Насилие, подчеркивал Ганди, порождает только новое насилие. Принципиальный отказ от насилия способен прервать замкнутый круг.

Применение всех этих принципов на практике в первой половине XX века так же обескураживало британских колонизаторов в Индии, как и солдат армии США во второй его половине, когда девушки-хиппи в Вашингтоне призывали «Make love, not war» и вставляли цветы в стволы штурмовых винтовок.

Ганди был последовательным противником кастового, национального и религиозного разделения индийского общества, вел борьбу против дискриминации «неприкасаемых», предпринимал активные попытки к примирению индуизма и ислама. Методами его борьбы всегда были сила убеждения, собственный пример и личные акции. Он неоднократно объявлял голодовку в знак протеста против тех или иных решений, и его высокий авторитет в обществе позволял поворачивать эти решения вспять.

В человеческой памяти Ганди остался как величайший гуманист, сумевший перевернуть историю Индии и обогатить мировую цивилизацию неоценимым опытом.

Другой вопрос, что «иконописный» портрет народного героя, как это всегда и бывает, не вполне соответствует портрету реальному.

Зачастую Махатма вел свою деятельность (которая, несомненно, являлась политической) в отрыве от реальной политики. Так, организованный им в 1930 году Соляной поход (тогда сотни тысяч индийцев совершили 390-километровый марш протеста, в конце которого выпаривали соль из морской воды, демонстративно не платя соляной налог) обернулся арестом 80 тысяч человек. С точки зрения приверженцев более активных действий, Ганди, традиционно превратив протест в воззвание к совести, лишил народные массы воли к сопротивлению. Если бы против колонизаторов решительно выступили те же 80 тысяч, что оказались за решеткой, британское владычество пало бы гораздо раньше.

В 1921 году Ганди возглавил Индийский национальный конгресс – крупнейшую партию страны, но в 1934 году предпочел покинуть ее. Махатма призывал признать принцип ненасилия не только как определяющий для внутриполитической борьбы в Индии (на что его однопартийцы в итоге согласились), но и как базовый для будущего индийского независимого государства даже в случае внешней агрессии (на что ИНК пойти уже не мог). При этом Ганди по-прежнему ассоциировался с Конгрессом и имел огромное общественное влияние, поэтому поднимал эти вопросы перед партией вплоть до 1940-х годов. Когда же ее Исполнительный комитет ответил на его предложение окончательным отказом, Махатма заявил о разрыве с ИНК, чем вынудил Конгресс пойти на попятный и принять компромиссную формулировку, ничего не предрешающую на будущее.

Другой пример: Ганди активно боролся против дискриминации «неприкасаемых», но находился в непримиримом конфликте с их фактическим лидером – доктором Амбедкаром. Дело в том, что Ганди боролся именно против дискриминации, как сказали бы сегодня – за толерантное отношение к «неприкасаемым» в индийском обществе, а Амбедкар – за предоставление этой касте равных и полных гражданских прав.

В 1932 году Амбедкар выбил у британцев решение о раздельных выборных округах для разных каст, что позволяло «неприкасаемым» получить представительство наравне со всеми остальными и бороться за свои права уже на политическом поле. Для жестко разделенного по кастовому признаку индийского общества это был вполне разумный подход. Но Ганди увидел в нем путь к общественному расколу и объявил голодовку протеста – «до смертельного исхода» или пока решение не будет отменено. Махатма и прежде обладал серьезным общественным авторитетом, а этой своей акцией привлек на свою сторону еще и ортодоксов с религиозными радикалами. Амбедкар, поставленный перед выбором погубить «Великую душу индийского народа» или поступиться делом всей своей жизни и гражданскими правами людей, которых представлял, вынужден был подчиниться давлению.

Ганди от своих высоких принципов никогда не отходил. Он вынуждал это делать других.

 

Еще в начале XX века индийские мусульмане, обеспокоенные преобладанием в ИНК индуистов, создали Всеиндийскую мусульманскую лигу. Ее будущий лидер Мухаммад Али Джинна тоже начинал политическую карьеру в ИНК. Как и Ганди, он получил образование в Лондоне, как и Ганди, вел юридическую практику и был сторонником мирного сосуществования мусульман и индуистов. При этом Джинна подвергал критике «раскольников» из Лиги, а когда получил предложение её возглавить (оставаясь деятелем ИНК), попытался объединить две партии.

Джинна занимался реальной политикой, выступая с позиций пропорционального представительства мусульман и индуистов в различных провинциях. Выяснилось, что большинство Конгресса его не понимает: ИНК исходил из принципов нарезки избирательных округов по территориальному принципу безо всякого квотирования, тогда как мусульмане опасались, что это приведет к нарушению их прав. Ряд выборов дали большинство хорошо организованному Конгрессу даже в тех провинциях, где ислам исповедовала существенная часть населения. ИНК мог договариваться с Лигой, например, о принципах формирования правительства при вице-короле – и немедленно о договоренностях забывать. Поэтому Джинна постепенно перешел к идее обособления мусульманских и индуистских регионов: со временем Лига требовала уже не федерации, а раздела государства. Ганди назвал такую позицию «раскольнической», хотя отметил, что мусульмане имеют право на самоопределение.

В сентябре 1944 года Джинна провел с Ганди двухнедельные переговоры по вопросу мирного разделения Индии и Пакистана. Фактически они закончились ничем. Видя в разделении страны общественный раскол и всей душой противясь ему, Ганди отодвигал решение на будущее, когда, после объявления независимости, можно будет организовать плебисциты.

Будущее наступило скоро: в 1945-м Уинстон Черчилль проиграл выборы, и к власти в Великобритании пришли лейбористы, которые взяли курс на некоторое сближение с СССР и скорейший уход из Индии. Окончание британского колониализма сопровождалось теперь уже неизбежным разделом страны на собственно Индию и Пакистан, но в силу накопившегося недоверия между индуистами и мусульманами раздел вышел крайне кровавым. По итогам взаимной резни погибли около миллиона человек, восемнадцать миллионов стали беженцами, и четыре миллиона из них при последующих переписях населения так и не были обнаружены.

Ганди тяжело переживал эту вспышку насилия. Он объявил очередную голодовку, сказав: «Смерть станет для меня чудесным избавлением. Уж лучше умереть, чем быть беспомощным свидетелем самоуничтожения Индии». Но вскоре прервал свою акцию, получив заверения религиозных лидеров о готовности пойти на компромисс. На деле отношения Индии и Пакистана по сей день находятся на грани войны.

Через два дня после того, как Ганди прервал голодовку, беженец из Пенджаба бросил в него самодельную бомбу. По счастливой случайности Махатма не пострадал.

Он погиб 30 января 1948 года в результате атаки террориста из националистической организации «Хинду Махасабха». Заговорщики возложили на Махатму ответственность за распад страны и его последствия, обвинив в поддержке Пакистана. Ранее Ганди, пользуясь своим моральным авторитетом, настоял на справедливом разделе индийской казны и выплате Исламабаду 550 миллионов рупий, что радикалы восприняли как предательство и национальное унижение.

Мечта Ганди – независимость Индии – осуществилась. Но его философия высокого гуманизма не смогла разорвать замкнутый круг насилия и предотвратить огромную кровь. Очевидно, что эпоха идеализма в политике не наступила до сих пор и по-прежнему проигрывает принципу меньшего зла.