Национальный вопрос превратил революционеров в государственников

Декларация прав народов России – один из тех документов Совета народных комиссаров за подписями Ленина и Сталина (на тот момент – наркома по делам национальностей РСФСР), которые теперь практически забыты. А зря. Он хорошо иллюстрирует, как мыслили и действовали революционеры-победители в первые дни, недели и месяцы своего нахождения у власти.

В советское время не проводилось широкого всестороннего анализа первых руководящих практик большевиков – их эволюция от революционеров до государственников оставалась за кадром. В дискуссиях главенствовало представление о фактической непогрешимости партии пролетариата, оснащенной самым передовым учением Маркса и Энгельса. В постсоветское время идеологические ограничения были сняты, но ситуация в стране была такая, что до подобных «мелочей» просто не доходили руки.

Между тем обладающие серьезным опытом партийной, организационной и подпольной работы большевики не имели никакого опыта государственного управления. Упомянутая декларация, ее форма и, что еще важнее, содержание – яркий тому пример.

Всеобщее раскрепощение и его последствия

Весьма характерно само построение декларации. Документ больше напоминает набросок речи для митинга, то есть форму, гораздо более привычную для революционеров, нежели государственное постановление. «Октябрьская революция рабочих и крестьян началась под общим знаменем раскрепощения, – говорилось в нем. – Раскрепощаются крестьяне от власти помещиков, ибо нет больше помещичьей собственности на землю... Раскрепощаются солдаты и матросы от власти самодержавных генералов, ибо генералы отныне будут выборными и сменяемыми. Раскрепощаются рабочие от капризов и произвола капиталистов, ибо отныне будет установлен контроль рабочих над заводами и фабриками».

«Все живое и жизнеспособное раскрепощается от ненавистных оков», – провозглашала декларация.

Вряд ли имеет смысл останавливаться на заведомо утопической идее раскрепощения солдат и матросов, которые будут сами выбирать и сменять генералов. Уже в начале 1918-го Совнарком начал формирование Рабоче-крестьянской Красной армии, где элементы советского управления быстро уступили место более традиционным методам.

Не менее утопической оказалась и концепция рабочего контроля на предприятиях. Перед нами идея не большевистская, а скорее анархо-синдикалистская, но в ходе революции она прозвучала громко – «Землю крестьянам, фабрики рабочим, мир народам!». Более того, в дальнейшем она была подтверждена, в том числе и в Декларации прав народов России, хотя плохо вязалась с реалиями жизни молодой Страны Советов.

Ленину пришлось немедленно исправлять ситуацию, слишком уж вопиющие формы принимал на практике рабочий контроль. Раскрепощенные пролетарии изгоняли прежних владельцев и управляющих, а затем, не имея управленческого, бухгалтерского и инженерного опыта, доводили предприятия до закрытия. В ряде случаев рабочие распродавали запасы сырья и оборудование, распределяя полученные средства между собой – именно так они понимали революционную справедливость.

Доходило до полного абсурда. Например, объединенные в Союз служащих почтовые работники ввели рабочий контроль над советской организацией – Народным комиссариатом почт и телеграфов. Совнаркому пришлось упразднять Союз служащих отдельным декретом.

На эту тему
• Какое наследие оставил России Владимир Ленин
• Память о "советской оккупации" превратилась в идеологию стран Балтии
• «Если бы полиция нейтрализовала Ленина, все могло бы пойти по-другому»

Справедливости ради отметим, что во многих случаях органы рабочего контроля находили общий язык и с владельцами, и с управляющими, ограничиваясь определенными договоренностями о защите труда. Часто владельцы сами бросали свои предприятия, не оставляя рабочим организациям иного выхода.

По сути, Советы столкнулись с двумя разнонаправленными, но связанными между собой факторами – инициативой революционных масс «снизу» и действиями владельцев «сверху». Последние в условиях революции сами стремились свернуть производство, побыстрее распродать все возможное и бежать от разгула революционных масс за рубеж.

Загнать ситуацию с рабочим контролем в разумные рамки большевики попытались уже 27 ноября 1917 года, выпустив «Положения о рабочем контроле». Но не слишком в этом преуспели.

Уже 15 декабря 1917 года Совнарком издал Декрет об учреждении Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), согласно которому ВСНХ сам брал под контроль как органы рабочего контроля, так и предприятия, оставшиеся без управления. Более того, он получал право «конфискации, реквизиции, секвестра, принудительного синдицирования различных отраслей промышленности», почти буквально повторяя в своих полномочиях царские Особые совещания. При этом ВСНХ опирался на структуры, появившиеся еще до революции: в металлургической отрасли – на комитет по распределению металлов Расмеко, в текстильной промышленности – на Центротекстиль и Центроткань и так далее.

Для того, чтобы осознать всю губительность революционной вольницы и начать выстраивать вертикаль власти, большевикам понадобилось два месяца.

Самоопределение с немецкой помощью

Следующим пунктом после раскрепощения крестьян, солдат и рабочих «Декларация прав...» провозглашала раскрепощение народов России. Совет народных комиссаров объявлял, что в своей деятельности будет руководствоваться следующими принципами: равенство и суверенноcть народов России, право народов России на свободное самоопределение (вплоть до отделения и образования самостоятельного государства), отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений, свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп.

В общедоступных источниках можно встретить утверждения, что именно с этого документа начался распад российского государства. Так, «Википедия» сообщает: «Последствия этой декларации стали видны незамедлительно: на всем пространстве бывшей Российской империи начали создаваться самостоятельные государства. О своей независимости объявили Финляндия, прибалтийские губернии, Украина, Кавказ, казачьи области. Вскоре большевики, лишившись контроля над огромными территориями, были вынуждены вернуться к прагматичной политике воссоздания унитарного государства».

В действительности еще 27 марта 1917 года Петросовет распространил обращение «Народу польскому», в котором не просто признавал независимость Польши, но и прямо заявлял: «Демократия России стоит на почве признания национально-политического самоопределения народов». И Временное правительство подтвердило данное заявление.

На Украине Центральная рада заявила о себе как о высшем законодательном органе в апреле 1917 года, а в июне сформировала генеральный секретариат – свой исполнительный орган.

Финляндия провозгласила свою независимость 18 июля 1917 года, когда сейм принял «Закон о государстве», наделив себя верховной властью.

Сложнее с Прибалтикой. Виленская губерния, часть территории которой сегодня находится в составе Белоруссии, а часть – в составе Литвы, на 1917 год была оккупирована Германией.

В Эстляндии осенью 1917 года РСДРП(б) была крупнейшей партией, насчитывавшей более 10 тысяч членов. Выборы в Учредительное собрание по Эстляндии дали большевикам 40,4% голосов против 22,5%, поддержавших национальные партии.

В Лифляндской губернии, находившейся под частичной германской оккупацией, выборы в Учредительное собрание на неоккупированных территориях дали большевикам 72% голосов против 22,9% у буржуазных и националистических партий. Только немецкое наступление 18 февраля 1918 года, приведшее к полной оккупации Курляндской и Лифляндской губерний, позволило установить там антибольшевистские «национальные» правительства.

Столь своеобразное «самоопределение» прибалтийских государств никакого отношения к Декларации прав народов России не имело.

Центробежные тенденции в России спровоцировали не большевики – они получили эту проблему от предшественников, причем на восходящем тренде. Однако действительно поспешили подтвердить свою приверженность принципу самоопределения народов вплоть до создания независимых государств на российских землях. Ускорило ли это распад страны? И да и нет.

Казачьи области действительно начали отделяться после Октябрьской революции. В Финляндии в это же время шла гражданская война между финскими коммунистами и национально-буржуазными силами (последним удалось победить, лишь призвав на помощь немецкие войска).

Украина формально объявила о независимости после Октября, но власть в Киеве еще 14 ноября взяли Советы. Только шесть дней спустя их место заняла Центральная рада, объявив о создании УНР – Украинской народной республики. Состоявшийся в Харькове съезд Советов провозгласил УНР республикой Советов (УНРС – Украинской народной республикой Советов) и заявил о непризнании власти Центральной рады. В феврале 1918-го Советы вновь заняли Киев, а 1 марта Рада вернулась в столицу уже с немецкими войсками.

То есть перед нами еще один своеобразный случай «самоопределения».

Пересборка государства

Но была ли на тот момент в России политическая альтернатива большевистскому принципу самоопределения народов?

Этот принцип российские революционеры провозглашали со времен декабристов. Ему уделяли внимание Герцен и Бакунин. Он входил в программные положения партий большевиков, меньшевиков, социалистов-революционеров и даже (пусть и в завуалированной форме) в программу партии конституционных демократов, «кадетов». Последние формально говорили лишь об автономиях, но таких, при которых местные власти имели бы законодательные и исполнительные функции и могли бы создавать свои силовые структуры, что равноценно полноценной государственности.

Принцип самоопределения народов исповедовали все действенные на тот момент политические силы, кроме зарождающегося Белого движения, воевавшего за «единую и неделимую Россию», но не имевшего ни цельной идеологии, ни внятной программы.

При этом для большевиков национальный фактор никогда не был определяющим. Будучи марксистами, они мыслили категориями классового противостояния. А первоосновой национальных конфликтов видели экономические факторы и национальную конкуренцию, трактуя их как отношения эксплуататоров и эксплуатируемых. Устранение подобных отношений устраняло и основу для национальных противоречий: трудящимся разных стран и разных народов нечего было бы делить между собой, у них были общие интересы и общий противник – империалистические силы, стремящиеся вернуть ситуацию на круги своя.

Соответственно, принципиальным для большевиков являлся вопрос не о национальном самоопределении, а о социально-экономическом строе, который возникнет на той или иной территории. Советские республики в их видении были обречены на союз как в силу общности интересов, так и в силу наличия общего противника. Внутри такого союза не может быть недоверия, свойственного буржуазным государствам.

«Только в результате такого доверия может сложиться честный и прочный союз народов России. Только в результате такого союза могут быть спаяны рабочие и крестьяне народов России в одну революционную силу, способную устоять против всяких покушений со стороны империалистско-аннексионистской буржуазии», – говорилось в Декларации прав народов России.

В этом документе уже была заложена схема пересборки государства. Столкнувшись с центробежными тенденциями, большевики подошли к их преодолению не в лоб, как Белое движение, а асимметрично. Тем более что в процессах распада России в 1917–1918 годах было куда больше борьбы за власть и соображений выгоды, чем искренних национальных чувств.

Все-таки достаточно странно (чтобы не сказать – парадоксально) строить независимое национальное государство на штыках немецкой армии.