Порнократия XXI века правит в европейском доме

6 сентября с. г. Лизавета Трасс вступила в должность премьер-министра Великобритании, а 20 октября подала в отставку. Вероятно, уступая неодолимому давлению общества и парламента – ведь еще несколько дней назад она твердо отвечала на вопросы, не пора ли и честь знать, твердым: «Не дождетесь!». Почти что «не запугаете!».

Так Лизавета сделалась самым недолговечным премьером в британской истории, причем следующий в индексе недолговечности (правил с 10 апреля по 8 августа 1827 года) Джордж Каннинг представляет собой несколько другой случай. Он скончался в должности подобно премьеру Питту-младшему – премьер-министры тоже смертны. Равно как и президенты США. 9-й президент Уильям Гаррисон принял присягу 4 марта 1841 года, а 4 апреля скончался. То ли потому, что в день инаугурации простудился, то ли потому, что испил воды, зараженной миазмами.

Но это случаи, когда все под Богом ходим. К управленческим талантам внезапная смерть не имеет отношения. Тогда как Трасс вполне здорова, и оставляет должность по причине полного служебного несоответствия. Сделавшегося спустя всего полтора месяца правления окончательно нетерпимым.

При этом краткосрочная премьерка Лизавета если и уникальна, то разве что тем, спустя какое малое время ее попросили на выход. Если же не учитывать это обстоятельство, то сегодня такие случаи служебного несоответствия наблюдаются сплошь да рядом.

Министерка иностранных дел ФРГ, в прошлом воздушная гимнастка Анналена Бербок. Ее коллега по кабинету, в прошлом филолог-германист, а теперь вице-канцлер и министр экономики Роберт Хабек. Финляндская премьерка, в прошлом продавщица в сельпо Санна Марин. Глава Еврокомиссии гинеколог Урсула фон дер Ляйен, а также испанский социалист, а ныне высокий представитель ЕС Жозеп Боррель, вызывающий в памяти слова Данте «Non donna dei provincie ma bordello». О властелине мира Джо Байдене умолчим – это уж совсем печальной ветхости картина.

Аналогичный период римской истории первой половины X века (на наши деньги – времена вещего Олега и святой равноапостольной княгини Ольги) называется порнократией. Или, как именовали это время благочестивые хронисты, saeculum obscurum – «темный век». Темный не потому, что о нем ничего не известно, а напротив, потому, что о нем слишком много известно. И нравы ватиканской курии этого периода представляли собой фантастическое непотребство. С особым упором на половой разврат – отсюда и порнократия.

Но в XXI веке всё немного иначе – язык развивается, и «порнография» означает не только грубо-натуралистическое изображение полового акта и половых органов. Работник, призванный делать ремонт, может спросить заказчика о работе своих предшественников: «Кто же тебе такую порнографию сделал?». Имея в виду, конечно, не срамные изображения, а недопустимо халтурное исполнение работы.

В этом смысле деятельность Лизаветы, Анналены, Урсулы, Борреля etc., несомненно, является порнографией, последствия которой будущим ремонтникам европейского дома придется очень долго расхлебывать.

Это, конечно, если вообще когда-нибудь
«Настанет время
И опомнится народ,
Сбросит варварское бремя
И за нами он пойдет»
ремонтировать последствия дебоша.

Возможно же, порнократия является высшей и последней стадией европейской демократии, и на стогнах старого континента ничего другого больше не будет. Тогда бедную Лизу запомнят в потомстве как героиню и мученицу победившей порнократии.